В квартиру Светы Жуковой нагрянул Рихард Штраус. И это отдавало уже отнюдь не потом и не штрафами.
— Господин директор, — мямлила Амирова, — вы же знаете, что у всех женщин семейства Корнеевых латентное психическое заболевание, мы не могли к ним…
Сантехник Сергеев грохнул кулаком о стол, хрустальный шар испуганно подскочил на подставке!
— Я не спрашиваю тебя о поводе для глупости и лени!! Я спрашиваю, почему вы качественно, всесторонне не отработали ситуацию на точке излома?! Почему не проверили окружение соседки Корнеевых, не попробовали зайти со стороны продавца соседней квартиры, а тупо отрабатывали только покупателя?!?!
— Так…, - Зульфия потерянно развела руками…
Странный звук доносился откуда-то снизу, пожалуй, из гаража. Джессика встрепенулась, согнала остаток сна и, нашаривая ступнями тапочки возле кровати, набросила халатик. Завязывая на ходу тесемку, поспешила звук.
— Эй, Боб, ты дома?! — негромко, так как в спальнях спали дети, и слегка испуганно выкрикнула миссис Стивенсон. Сегодня ночью ее муж должен прилететь из командировки в Россию, вероятно, это Роберт и шумит в гараже… — Я не ждала тебя так рано!
Джессика осторожно выглянула во внутреннюю дверь гаража…
Блаженно улыбаясь, Роберт Стивенсон сидел на пустой бочке в углу гаража и не делал даже малейшей попытки поприветствовать жену.
— Роберт…, Боб…, что с тобой?.. ты пьян?! — прижимая руки к груди, пораженно проговорила Джессика.
Муж перевел на женщину остекленевший отстраненный взгляд и растянул губы в слюнявом идиотском оскале.
Джессика огляделась по сторонам. Почему-то Роберт стащил брезент с огромного джипа, на котором обычно ездил с приятелями на рыбалку. (Когда она была, эта рыбалка? года полтора назад, не меньше!) Брезент зацепился за стеллаж, с полок, прямиком на пустые канистры рухнули две банки с краской. Отсюда видимо и звук, недавно разбудивший Джессику.
— Боб, ты собираешься на рыбалку ночью?.. Ты пьян?! Напился в самолете?!?!
Едва не теряя шлепанцы, Джессика бросилась к мужу, вцепилась в воротник рубашки, начала трясти, пытаясь привести мистера Стивенсона в приемлемое состояние!
Кусок огромного, вставшего колом брезента зашевелился, показалась спина мужчины, прятавшегося за капотом джипа. Обойдя машину сзади, к Джессике подкрался незнакомец в черной пасторской сутане… Не доходя до женщины одного шага, пастор нашарил на верстаке тяжелый гаечный ключ и… что есть силы опустил его голову миссис Стивенсон!
На лицо Роберта Стивенсона выплеснулись кровяные ошметки мозга его жены. Жирные капли стекали по щекам, по подбородку, мистер Стивенсон продолжал блаженно улыбаться, щуриться, как будто лицо его окропил легкий летний дождик.
Пастор внимательно поглядел на Боба. Чуть нахмурился:
— Ненавижу грязную работу…, но вы сами виноваты миссис Стивенсон. Лежали бы спокойно, отправились на небеса во время сна.
Мужчина в черной пасторской сутане вывел джип из гаража. Вернулся в дом, открыл все газовые горелки и зажег свечу.
Звонок в службу «911».
— Господи, приезжайте скорее!! Дом Стивенсонов горит!! Там трое детей, Джессика!! О, Боже!!! Все пылает!!!
Зульфию корежило раскаяние, корчил огнедышащий стыд. Она прекрасно понимала, что стандартно проводимая пошаговая разработка Ирины Корнеевой снимала с нее часть вины, догадывалась, что появившийся в прошлом шеф-директор Штраус вероятно уже ищет стрелочников, но тем не менее изнывала от ощущения несмываемого унижения!
Спуская пары, герр Рихард в несколько предложений обрисовал ей суть провала операции. Зульфия дополнила рассказ шефа известными ей фактами, картина получилась на столько мрачной и многообещающей, что агентесса захотела испариться не только из тела Жули Жуковой, но и вообще из хроно-департамента, по сути дела, Фия пожелала себе не родиться!
Ирина Максимовна Корнеева знала о своем наследственном заболевании. И потому, закончив школу, поступила в мединститут и стала специализироваться в психиатрии. Надеялась, что поговорка «Врач прежде излечи себя», в ее случае окажется действенной и кстати. Как каждый человек с латентным психическим заболеванием, Корнеева боялась, что однажды болезнь проявит себя в полной мере.
Но путного психиатра из Ирины Максимовны не получилось. Помыкавшись по кабинетам и больницам, Ирина Максимовна переквалифицировалась на непыльное обслуживание аппарата МРТ в лечебно-диагностическом центре. Уже сейчас, путем обратной пошаговой разработки, агентам хроно-департамента удалось установить: деньги на приобретение однокомнатной соседской квартиры обернулись тривиальной взяткой. Почти одиннадцать лет назад жених Татьяны Никодимовой (шофер машины скорой помощи — Игорь Фирсов) попал в аварию. Получил не особенно серьезную травму головы, но… поскольку тесть виновника той аварии с пострадавшими расплачивался щедро, спуская ситуацию на тормозах, решил — схитрить. Выжать из миллиардера все возможное.
С Ириной Максимовной хитрый шоферюга был знаком через невесту. Однажды вечером зашел к соседке «поболтать, попить чайку», не долго думая, предложил ей комбинацию: Максимовна подделывает результаты МРТ, делает из пострадавшего Фирсова полноценного инвалида, в случае удачи — выбитую сумму делят пополам.
Богатый тестюшка не стал рядиться и судиться с ушлым шоферюгой. Не взирая на то, что господина Карпова Павла Максимовича окружал громоздкий штат юристов, выплатил по первому требованию за «серьезные увечья», не залезая в тяжбы.
Половины суммы, полученной от Фирсова в качестве взятки, Ирине Максимовне хватило на приобретение квартиры его невесты. Не поднимать выше крыши цену на недвижимость Татьяну уговорил тот же женишок, все так и стало — шито, крыто. Соседка знать не знала о проделках суженого, договор купли-продажи подписала в мечтах о подвенечном платье. Игорь Викторович Фирсов в пошаговую разработку хроно-департамента даже краем не попал!
И потому герр Штраус — разъярился.
Если бы в рапортах московского сектора хоть краем появился намек на события одиннадцатилетней давности, на аварию с многими участниками, на Павла Максимовича Карпова… Многолетний кошмар, штурмовая, на износ работа московского сектора хроно-департамента закончились бы уже давным-давно! Связка: «двадцать третье сентября, авария, Карпов», была искомой и значительной. В тот день, по трассе на гоночном мотоцикле ушел известный хроно-террорист Платон Извеков.
Почти одиннадцать лет хроно-департамент искал его со всевозможной тщательностью. Едва Штраус проговорил кодовые слова: «двадцать третье сентября, Карпов», Зульфие сделалось дурно:
— Мы… вы вышли на Платона? — помертвело выговорила агентесса. Понимание момента — она только что упустила сказочный, единственный в своем роде шанс продвинуться по службе, стать героиней департамента, персонажем формат-сериалов! рвал душу на тысячу частей!
— Жду подтверждения, — неприязненно поглядывая на Амирову, пробурчал сантехник.
«Но почему вы ждете — здесь?! — едва не выкрикнула Жуля-Зульфия. — Почему не в штабе на Тибете или хотя бы в эвакопункте циклонов, упрятанном в коморку на Ленинградском вокзале?!»
Происходит что-то странное. Зульфия собрала нервы в кулак, вытянулась перед шефом:
— Что делать мне?
— Налаживай связь с эвакопунктом, — проворчал Валерий-Рихард. — Здесь есть возможность подключиться к Скайпу?
— Угу, — кивнула агентесса. Теперь ей становилось многое понятно. Штраус оставил возле себя мелкотравчатую подчиненную только для того, чтобы та занималась архаичными средствами связи. Шеф-директор безусловно мог бы и сам справиться с доисторическим мобильным телефоном и компьютером — в агентов, отправляющихся на задания в определенную эпоху, закачивают массу необходимой для работы информации. Но одно дело знать, другое дело — пользоваться. Зульфия находилась в среде начала пограничного столетия уже более тридцати дней, ее пальцы уверенно порхали по клавишам и кнопочкам. Штраусу на подобные манипуляции потребовалось бы время и усилия, могли возникнуть промашки и затяжки.
«На сегодня я связистка», — выставляя перед шефом разложенный ноутбук, подумала Амирова. Монитор уже показывал им внутренность вокзальной каморки эвакопункта. Через мгновение на экране показалось незнакомое Зульфие сосредоточенное лицо. Почти беззубая носитель-бомжиха глядела с экрана на сантехника:
— Операции придали статус «Здесь и Сейчас», господин Штраус, — прошамкала одутловатая «красотка» с фиолетовой блямбой под глазом. — Мы только что распределили штурмовую группу Гордеева, готовимся взять квартиру Раисы Журбиной.
Зульфия Амирова так стиснула скулы, что заломило щеки! Герр Штраус шумно выдохнул. Зульфие почудилось, шеф выдохнул — и с п у г а н н о.
На крыльце ночлежки сидели одноглазый метис в засаленном махровом халате и тощий афроамериканец в шортах и разномастных сланцах. К крыльцу подъехал джип с тонированными стеклами, из салона бодро выпрыгнул пастор.
— О, отец Донован, как дела? — благовоспитанно поздоровались бродяги. — Как съездили на конференцию?
— Доброй ночи, Фил и Мэтью, — добродушно ответил отче. — Съездил я нормально, а сейчас помогите-ка мне, бездельники.
Бездельники живенько подобрались, подскочили к открытому багажнику, духовный отец показал им на четыре полные канистры:
— Отнесите это все в холл. Я нашел для вас работу, завтра заправите газонокосилки пожертвованным бензином и выкосите лужайку перед мэрией.
Фил и Мэтью переглянулись без особой радости по поводу возникшей на завтра трудовой повинности. Про себя два лентяя (совершенно нецензурно) подумали о духовном отце, как о рабовладельце. Но канистры вытащили и перенесли их в здание ночлежки.
— Ступайте спать, бездельники, — строго приказал им пастор и взял с переднего сиденья джипа довольно тяжелый портфель. — Я еще немного поработаю и тоже, помолясь, на боковую.