— Ты совсем решился, Коля? — робко спросил я. — Посмотри, какой он страшный. А вдруг… Возьмём, Коля, Стёпу с нами.
Коля как будто побледнел… На миг он задумался, но сейчас же беззаботно тряхнул головой.
— Днём, Павка, нам нечего бояться. Я, пожалуй, палку захвачу с собой. И Стёпу возьмём. Ты теперь ступай и достань хлеба, а я кликну Стёпу.
Я совсем успокоился. Палка в руках Коли и Стёпа — казались мне такой надёжной силой, что все страхи немедленно покинули меня. И осталась только приятная мысль о необычном путешествии. Я весело побежал в кухню, бросился Маше, попавшейся мне первой, на шею, почему-то поцеловал её, оставил, побежал к кухарке, растормошил и её, собрал столько хлеба, сколько нашёл на столе, и так же весело побежал назад, выскочив теперь из окна кухни во двор. Коля же взлез на невысокую каменную стенку, граничившую с домом, где жил Стёпа, и громко промяукал три раза. В ответ раздался собачий лай. Когда я был уже недалеко от Коли, весёлое и насмешливое лицо Стёпы показалось над стенкой, и он опять залаял:
— Гау! Гау!
— Мяу, мяу! — проделал Коля, и через минуту Стёпа уже стоял с нами, спрыгнув со стены.
— Гау! что случилось? — оживлённо спросил он, оскалив зубы.
Он весь был чёрный до белков глаз, и по рукам видно было, что он работал, когда мы позвали его. Мы Стёпе давно простили приключение с мельником и вместе с ним смеялись, вспоминая, как нас пороли. Смеялся он не зло, так как и ему здорово досталось, когда стало известным, что он нас подговорил на кражу в саду.
— На гору пойти нужно, — подражая Стёпе, деловито произнёс Коля. — Я Павке велел хлеба достать. Ты посмотри только, что на скале нашей делается!
Стёпа быстро посмотрел и вдруг застыл с раскрытым ртом. Мы наслаждались его изумлённым лицом. Потом он почесал за ухом, перешёл к затылку, и в приливе восхищения запустил обе пятерни в волосы и с такой силой завозился там, что, казалось, он всю кожу сорвёт с головы.
— Ишь, ты, молодец какой! — произнёс он, любуясь видением, — пробрался-таки. Я ведь сколько раз пробовал, и только даром ногти свои обламывал. Мо-ло-дец, — нараспев повторил он, — комары его заешь!..
— Так идёшь, Стёпа? — спросил его Коля.
— Стало быть, надо идти; чего тут. Только достанется мне за то от батьки на орехи, что я не спросясь работу бросил. Достанется-таки, — задумчиво прибавил он, видимо колеблясь и почёсывая свои пыльные волосы. — Ну, да чёрт с ним. На то и розга, чтобы Стёпку драть. А то бы, может быть, совсем и розги на свете не было.
— Идём, идём! — крикнули мы.
Коля уже достал палку. Я держал хлеб в руке и, чтобы он не мешал мне, положил его за рубашку. Стёпа достал из-за пазухи свою жестяную коробку, где был табак, скрутил папиросу, закурил, и мы двинулись наверх.