– Мама вчера звонила, – невзначай бросил Джулиан. В зубах он сжимал гвоздь, из-за которого я едва разобрала бормотание. Затаив дыхание, парень не спускал глаз с доски. – Отца завтра выпишут из больницы.
– Добрые вести.
Джулиан безучастно кивнул, притворяясь, что ему все равно, но я-то знала: он переживает. В противном случае он бы ничего мне не рассказал. Он хотел бы оставаться равнодушным по отношению к родителям, но не мог – и я понимала его слишком хорошо. Постоянно я ловила себя на мысли, что родители не заслуживают моих стараний. И несмотря ни на что в понедельник я опять поведу себя на каторгу в кабинет правоведения.
– Может, пошлем твоему папе открытку?
Джулиан вкрутил шуруп в доску и только потом ответил:
– Ну и зачем нам это делать?
Я отпустила доску – она теперь держалась сама. Помаленьку конструкция становилась похожа на шкаф.
– Чтобы он знал, что ты не забыл его.
В ответ Джулиан лишь головой замотал.
– Ты уверен?
– Уверен. – Джулиан наклонился подобрать шурупы, а потом выпрямился, и я смогла поймать его взгляд. На лице его печаль не оставила и следа, зато в глазах отражалась боль. Он же весь изранен: шрамы у этого человека не только снаружи, но и на сердце. – Я уже посылал им открытку. Она пришла обратно.
У меня аж сердце защемило. Я взяла Джулиана за руку и легонько сжала его пыльную от древесины ладонь.
– Я тебе так сочувствую.
– Не стоит, – покачал он головой. – Следовало догадаться, что так и будет.
Почему? Поверить невозможно, что родители вот так просто бросили его, тем более после всего, через что им вместе пришлось пройти. Мать Джулиана пережила множество трудностей с дочерью и сыном, а теперь вынуждена дежурить подле больничной койки супруга. Каково ей сейчас? На ее месте я сделала бы все возможное и невозможное, лишь бы удержать рядом самых дорогих людей. Софию я знаю только понаслышке, но сомневаюсь, что эта улыбающаяся с фотографии девчушка желала, чтобы после ее смерти брат и родители ругались. Все больше я убеждалась в том, что семейная ссора имеет какое-то отношение к аварии, в которую София, должно быть, попала вместе с Джулианом. По крайней мере, такую версию я сочинила, увидев его шрамы. Иначе с чего бы родителям так жестоко выдворять собственного сына из своей жизни?
– Не смотри на меня так, – злился Джулиан.
– Как не смотреть?
– Вот как сейчас. Жалостливо. – Он дотянулся до следующей доски. – Паршивые отношения с родителями меня, понятное дело, не устраивают, но не буду же я убиваться из-за них. Ты же не собираешься раскаиваться за то, что поссорилась с родителями из-за Эдриана?
Мгновение я размышляла над его вопросом, но все же отрицательно покачала головой. Жалела я о многом: сделала для брата слишком мало, не оказалась дома, когда мама застукала его с парнем, поздно поняла, что на уме у родителей. Но каждая беседа и ссора, которая с тех пор возникала, была суровой необходимостью. Как бы я ни страдала от препирательств, не раскаиваюсь ни в том, что говорила, ни в том, что давала отпор.
Под играющий на фоне альбом Linkin Park мы закончили собирать обувной шкаф. Джулиан, похоже, в их песнях каждое слово знает. Мы мало разговаривали, и он едва слышно мурлыкал себе под нос любимую музыку, подпевая солисту, – осознанно или нет. Хотела бы я послушать, как он поет. Интересно, какой у него голос?
Разместили шкаф поближе ко входной двери, а над ним Джулиан прикрутил крючки для верхней одежды. Дальше занялись кроватью: раскрыли коробки и разложили детали на полу. Джулиан разбирался с болтиками, дюбелями и прочей ерундой, а я отправилась на кухню за напитками.
– Кровать мы не сможем собрать, – провозгласил Джулиан, когда я принесла ему воды.
– Почему?
– Тут некоторых болтов не хватает.
Ужасно расстроившись, я осела на пол.
– И что теперь?
– Можешь позвонить в доставку, но наверняка пройдет вечность, прежде чем ты получишь эти болтики. Или на той неделе я схожу в строительный магазин и куплю новые. Но выйдет в два раза дороже.
Это меня мало заботило.
– Давай сейчас сгоняем.
Задумчиво нахмурившись, Джулиан проверил время на телефоне.
– Не успеть. Ребята из группы ждут, да еще нужно документы Чейзу занести. Раздобуду болты, как только смогу. Обещаю.
– Спасибо, – вздохнула я.
Улыбнувшись, он помог мне убрать доски и решетку к стене и попрощался.
Собирая в мусорный пакет упаковочную пленку, я вдруг заметила розового медведя на матрасе. Я схватила игрушку и поспешила к Джулиану, надеясь, что он еще не ушел в библиотеку.
– Давно не виделись, – поприветствовал меня Джулиан. Прошло всего минут пять, как мы распрощались, он успел только свежую рубашку надеть.
Я вручила ему миссис Даутфайер.
– Ты забыл медведя.
– Ой, спасибо. – Он забрал игрушку и машинально погладил ее по голове.
Невольно я задумалась: это единственное, что у него осталось в память о Софии? Хранил ли Джулиан еще воспоминания о сестре?
В реальность меня выдернул звук бегущих по паркету лап и громкое мяуканье. Не успела я опомниться, как Лоуренс уже проскользнул у меня между ног и принялся тереться о них. Но вдруг котенок кинулся на пол и укусил меня за палец.
– Ай! – Я пыталась осторожно стряхнуть его, но кот накрепко впился в меня когтями.
– Прости, – извинился Джулиан и присел, чтобы отцепить юного хищника. – Мало с ним играем. С этим негодяем уже почти сутки не возились.
Джулиан поднял кота повыше, а тот цапнул его за нос лапой.
– Я могу с ним поиграть, – засмеялась я.
– Ты же не обязана.
– Глупости. Мне только в радость.
Я забрала Лоуренса и понесла в гостиную. Там, в корзине, Джулиан держал кошачьи игрушки: целый склад, хватит и десятку кошек наиграться вдоволь. Я вытащила мышь на шнурке и потянула ее по полу. Лоуренс сию же секунду бросился за пластиковой добычей, забавно двигая головой вверх-вниз.
– Мне пора, – сказал Джулиан. Он надел кожаную куртку, в которой я его прежде не видела. Мне понравилось зрелище: выглядел парень теперь брутально. – Просто захлопни дверь, как будешь уходить.
– Хорошо. Повеселись там.
Равнодушно хмыкнув, он удалился.
В доме воцарилась тишина, и до меня только дошло, что я осталась в гордом одиночестве. Да еще и в квартире Джулиана. Взгляд дерзко метнулся к двери в его комнату. Соблазн порыться в его вещах был силен, но я утихомирила разгоревшееся любопытство. Не стану злоупотреблять его доверием.
Без колебаний я вернулась к Лоуренсу: котенок уже умудрился отгрызть мышке ушко. Пришлось взять новую игрушку – я выбрала такую странную, с перьями, и вернулась к игре. Я загоняла кота, пока он совершенно не выдохся. Обессиленный, Лоуренс забрался на диван и взглянул на меня, приглашая присоединиться. Я погладила шелковую шерстку и сразу получила в награду довольное мурлыканье. Монотонное урчание убаюкивало, захотелось прикорнуть рядышком и сладко задремать.
Тяжелые шаги на лестничной клетке вернули меня к реальности. Отворилась входная дверь, и в квартиру ввалилась Кэсси, хромая на костылях.
– Привет, – поздоровалась она и устало опустилась в кресло. Что за вид – девушка, очевидно, до смерти утомилась! Краше в гроб кладут: бледная, как смерть, волосы превратились в гнездо. Фиолетовое платье, которое мы подобрали для свидания, она так и не сменила.
– А где Аури? – осторожно осведомилась я. Интуиция подсказывала, что причины бурной ночи кроются отнюдь не в удачно сложившемся свидании.
Обычный веселый огонек в глазах Кэсси потух. Тушь и подводка, нанесенные еще вчера, размазались по лицу – явное свидетельство отчаяния, но еще я разглядела злобу, запрятанную под маской печали.
– Без понятия. Мне плевать.
Ох, видно, дело совсем скверно. Я пододвинулась ближе к Кэсси и на свой страх и риск осмелилась задать второй вопрос.
– Свидание прошло не очень, да?
Фыркнув, Кэсси сняла туфлю и запустила ее в дальний угол комнаты.
– Если это можно назвать свиданием. По дороге в ресторан мы наткнулись на его товарищей по команде. Они нас надолго заболтали, а потом потащили в бар. – Кэсси совсем помрачнела. – Бар для спортсменов. И минуты не прошло, как на коленях Аури расселась черт-те какая чирлидерша.
– Твою налево, – выругалась я. – И он даже не стал возражать?
– Нет, ни словом не обмолвился, что пришел со мной.
Потеряв дар речи, я могла только покачать головой.
– Мне так жаль. Это все я виновата. Не надо было толкать тебя на свидание.
– Ты не виновата, что Аури иногда превращается в последнего подонка, – утешила Кэсси. – Никуда ты меня не толкала: я сама хотела пойти. И разочаровалась. Ничего нового. – Кэсси спрятала лицо в ладонях, не веря, что повела себя как наивная дурочка. – В общем, через час я свалила оттуда: дольше терпеть этот цирк не смогла.
– Где же ты пропадала всю ночь? Я писала тебе.
– Прости. Я так переволновалась, что забыла мобильник дома. А после всей гнусности в баре не хотела наблюдать наглую морду Аури, поэтому я переночевала у Люси. – Она замялась и только сейчас заметила, что комната Аури тоже пустовала. – Секундочку. Так он тоже не вернулся домой вчера?
Голова закружилась. Растерявшись, я уставилась в пол.
– Ну… нет.
Зажмурив глаза и покрепче сжав кулаки, Кэсси всеми силами удерживалась от опрометчивого поступка: ворваться к Аури и разнести там все к чертям.
Я уже почти рвалась успокоить ее, убедить, что Аури, скорее всего, ночевал у друга, но тешить подругу ложными надеждами не могла, а потому просто прикусила язык.
– Какая же я идиотка. Где была моя голова? Не стоило идти с ним куда-то.
– Не говори так. Вы же идеально подходите…
– Мы не сможем быть парой, – отрезала Кэсси, пренебрежительно фыркнув.
– Кэсси…
– Оставь меня в покое, – опять перебила она. – Все в порядке, мы все еще друзья. Просто я нафантазировала себе слишком много насчет прошлой ночи. В следующий раз буду умнее, – медленно и боязливо выговорила Кэсси, сама себе, похоже, не веря.