я смотрела «Мир юрского периода», а Лоуренс дремал и любезно позволял мне чесать его за ушками. Монотонное мурчание вкупе с юмором Криса Пратта помогло мне наконец обуздать мысли, по крайней мере на час-другой.
Перед сном я возвратила Лоуренса домой. Джулиан так и не вернулся – я была в бешенстве. Они с Эдрианом и в самом деле два сапога пара: эгоистичные засранцы, думающие только о своих чувствах и боли. Неужели Джулиан не мог хоть на секундочку задуматься, все ли у меня хорошо? Он даже не потрудился объяснить свое поведение. Как он только посмел упрекать меня в том, что я ничего не пойму? Я – не все остальные. Не такая, как все те люди, причинившие ему боль. Джулиан и сам отличается от всех, кого я знаю. Он особенный, по крайней мере для меня.
Разозлившись, я легла спать, но уснуть не смогла. Беспокойно ворочалась, пока простыни – да и мои мысли – не сбились в кучу. Лишь с первыми лучами солнца веки начали тяжелеть. Тем не менее я оделась и потащилась в колледж, чтобы не пропустить всю экзаменационную неделю. Все равно настроение не ухудшится еще больше, так почему бы не испортить парочку-другую тестов, на которые мне в любом случае плевать?
Глава 27
Последующие дни оказались худшими в моей жизни – если не считать той поры, когда исчез Эдриан. На душе скребли кошки. Неустанно я твердила себе, что Джулиан того не стоит. Что мне лучше его забыть, как любого случайного парня. Да мы и знакомы-то всего ничего. Однако же дело было не только в нем, но и во мне, в моих чувствах. Правильно ли я оценивала наши отношения или ошибалась, как с Эдрианом? Я чувствовала себя преданной, рассудок кричал мне об этом – да только что проку. Сердце считало иначе, и никакие аргументы в мире не могли убедить меня в необходимости забыть Джулиана. Изо дня в день я надеялась увидеть его в колледже. Временами закрадывалась мысль перехватить его в архитектурном корпусе или в Оазисе на обеденном перерыве. Но я так и не осмелилась, потому что до сих пор не придумала, что сказать. К тому же ссориться на людях – не лучшая идея.
По вечерам я забирала к себе Лоуренса. Мне нравилось возиться с котиком, но по большей части он выступал предлогом, чтобы разузнать, пришел ли Джулиан домой. И мне так и не удалось его застать. Кэсси поведала, что он периодически забегал в квартиру, но оставался не дольше чем на несколько минут. Сначала я убеждала себя, что он всего-навсего беспокоится за промежуточные экзамены и, вероятно, прописался в библиотеке – что для Джулиана может быть важнее оценок? Но кого я обманывала? Он решил избегать меня, выбросить на обочину своей жизни. Страх перед правдой и возможным конфликтом оказался, очевидно, больше, чем чувства ко мне. И, черт возьми, осознавать это было больно.
В воскресенье вечером я снова сидела в убежище с Лоуренсом. Мы пересмотрели все фильмы о юрском периоде, а потом я включила видео на YouTube с Джеффом Голдблюмом. Его голос успокаивал почти так же сладко, как кошачье мурлыканье. Лоуренс свернулся калачиком у меня на коленях. Казалось, он уже начинает чувствовать себя как дома. Я даже подумала о том, не оставить ли его у себя. В таком случае Джулиану рано или поздно придется поговорить со мной, если он захочет вернуть питомца.
Я наклонилась вперед, чтобы включить новое видео, когда вдруг раздалось жужжание дверного звонка. Я осторожно сняла Лоуренса с колен и вскочила на ноги.
– Да? – спросила я в домофон без особой надежды на то, что это мог быть Джулиан. Ему звонить нет нужды – он может просто постучать в дверь.
– Привет, – отозвался знакомый голос.
– Что ты здесь делаешь? – смутилась я.
– Проверяю, жива ли ты, – ответила Лилли. – Всю неделю игнорируешь мои звонки, я переживаю.
Каюсь, это правда. Она не единожды пыталась со мной связаться. Но я не осмелилась поговорить с ней. Лилли сразу замечала все неурядицы. И, в отличие от Ализы и Кэсси, она знала меня слишком долго и слишком хорошо, чтобы такая чепуха, как «Я не хочу это обсуждать», сработала.
– Ты собираешься впускать меня или что? – спросила Лилли своим строгим мамским тоном, который она обычно приберегала для Линка.
Закатив глаза, я нажала на кнопку.
С ней явился и Линк – мальчуган просиял широченной улыбкой, увидев меня. Надеюсь, хоть он не станет допрашивать меня о Джулиане. С другой стороны, его мама, вероятно, сделает это за него. Я чмокнула Линка в щечку и прошептала, что у меня в спальне котенок. Никогда еще не видела, чтобы он так быстро бегал.
– Ты завела кота? – спросила Лилли, закрывая за собой дверь.
– Не-а, позаимствовала у Кэсси, – махнула я рукой. – Как у тебя дела? Сдала экзамен по математике? Есть новости от Таннера?
Лилли саркастически рассмеялась.
– Попытка засчитана. Но речь пойдет не обо мне. Что случилось?
– Ничего такого. Просто стресс из-за промежуточных экзаменов.
Фыркнув, Лилли потащила меня на кухню.
– Если уж врешь мне, то придумай что получше. Выкладывай. Дело в Эдриане? Джулиане? Родителях? Говори, кого побить?
Я засмеялась, и сразу же из сердца схлынула печаль. Ну вот, теперь я чуточку счастливее, чем до прихода подруги. Но выражение лица Лилли оставалось совершенно серьезным. Взгляд ее голубых глаз, казалось, проникал прямо в душу.
Отвернувшись, я распахнула шкаф, чтобы пробормотать следующие слова в направлении стаканов.
– Тебе не нужно никого бить… Ну кроме разве что Джулиана.
– Что он натворил?
Наполнила стаканы водой и пододвинула один Лилли – в ожидании она стучала пальцами по столу. Да, точно, она не успокоится, пока я не расскажу ей все. Глубокий вздох смирения.
– Мы поссорились.
– Из-за чего?
– Мы ходили вместе на день рождения Кэсси в прошлые выходные. Вечеринка с ночевкой в палатке и…
Я покосилась в сторону спальни, где Линк ворковал с Лоуренсом.
– Мы с Джулианом ночевали в одной палатке.
– И-и-и? – нетерпеливо протянула Лилли.
– Помнишь, ты мне как-то раз сказала, что Таннер хорошо владеет языком?
Лилли вскинула бровки, на ее щечки опустился легкий румянец, и только потом она кивнула.
– Ну… Джулиан тоже не бездарен. Это было классно. Я хотела продолжить, но он заявил, что уже кончил в штаны. – Теперь-то я не сомневаюсь, что он соврал. – На следующее утро хотела начать второй раунд, даже полезла снимать с него рубашку, а он заупрямился.
– Мужчины тоже имеют право говорить нет.
– Это понятно, но дело не в том, что Джулиан не захотел, нет – он просто от меня прячется. Не хочет, чтобы я видела его шрамы, не говоря уж о том, чтобы рассказать о них, – объяснила я. – Он мне не доверяет.
– Джулиан сам так сказал?
– Нет, он утверждает обратное, – вздохнула я. – Но я так долго убеждала его, что со мной можно поделиться чем угодно. И вот Джулиан повел себя так, будто я ничем не отличаюсь от остальных. Какое тут может быть доверие?
– Он, должно быть, испугался, – глубоко задумалась Лилли.
– Чего? Боится потерять меня? – цинично спросила я. Тут голос задрожал. – Мои поздравления, ему это удалось. Я задала невинный вопрос о родителях и Софии, а Джулиан на это просто вылетел из палатки. С тех пор я больше его не видела: а ведь говорила ему, что злюсь на Эдриана именно из-за такого поведения.
– У Джулиана и Эдриана разные случаи, – настаивала Лилли.
– Ах, вот как? Он что-то скрывает. Лжет мне. Сбегает от меня, будто это я сделала что-то не так, и даже не интересуется моими чувствами. – Я сухо рассмеялась – прозвучало грубо и безрадостно, зато я возвела преграду между собой и слезами. – Как тебе такие параллели? Похоже, им обоим удалось с легкостью меня заменить. Теперь у Эдриана есть Кит, а у Джулиана… – я покачала головой. Черт возьми, пусть он ползет назад к всезнайке Рейчел! Я закрыла лицо ладонями. Что со мной стало? Я не хотела так ожесточаться. Это совсем на меня не похоже. Но, если подумать, я знала, откуда эта острая реакция…
– Мика. – Перегнувшись через кухонный стол, Лилли накрыла мою руку своей.
Опасливо я взглянула на нее сквозь пальцы. Глаза уже наполнились слезами.
– Эдриан не забыл тебя. Иначе он больше не писал бы тебе. Он просто влюбился. А Джулиан… – она сокрушенно покачала головой. – Я даже не знаю. Мы с ним знакомы не так хорошо, как с Эдрианом, но посмотри, что он сотворил в спальне. Человек, который хочет вычеркнуть тебя из своей жизни, не стал бы так утруждаться. Ты без умолку твердишь, что я должна доверять Таннеру и говорить с ним. Да, мне не особо нравится это признавать, но пока что ты оказывалась права. Поэтому поговори с Джулианом.
Я опустила руки.
– Так вот у тебя какой совет? Поговорить с ним? – Лилли кивнула. – Ничего себе, в высшей степени полезный. Я бы никогда сама не додумалась.
– Эй! – запротестовала Лилли. – Не нужно ехидничать. Иногда…
– Мама! Мама! – прервал Линк, замерев на пороге гостиной. Глазки у малыша сияли от волнения. – Скорее посмотри на котика. Он весь черный!
На лице Лилли появилась нежная улыбка.
– Минутку, дорогой. Мы с тетей Микой беседуем. Пожалуйста, погладь его пока что за меня. – Линк решительно кивнул и побежал обратно в спальню. Лилли повернулась ко мне. – Что я там говорила?
– Иногда… – повторила я.
– Точно. Иногда нужно просто высказать наболевшее. И давай будем честными, что тебе терять? Тебе уже плохо. Ты ревешь, прячешься в четырех стенах, игнорируя звонки лучшей подруги, крадешь у соседей кота в поисках ласки.
– Я не крала Лоуренса. Я взяла его напрокат.
– Это дела не меняет. Важно вот что: если ты ничего не сделаешь, лучше все равно не станет, так что поговори с Джулианом. Представь, что ты читаешь предпоследнюю страницу графического романа. И нужно лишь перевернуть ее, чтобы увидеть, что на последней. Либо будет продолжение, либо история окончена, но, по крайней мере, неопределенность исчезнет, и ты сможешь с чистой совестью перейти к следующему комиксу.
Я проворчала что-то невнятное. С холодным расчетом Лилли воспользовалась моей неспособностью просто забывать прочитанные книги на полках. Теоретически, конечно, я знала, что она права, но сказать легче, чем сделать. В то мгновение я даже поддалась иллюзии, что мы с Джулианом еще можем наладить отношения. Но если я действительно выведу его на разговор, а он в очередной раз оттолкнет меня – все будет кончено. Вторую такую ссору мы не переживем. Мы же не Таннер и Лилли. У нас нет совместно прожитых лет. Мы и знакомы-то всего ничего. С другой стороны, разве время на самом деле хоть что-то решает? Порой отношения распадаются спустя десятилетия. Не самая обнадеживающая мысль, зато как нельзя лучше доказывает, что время может и не играть роли. Все меняется – один из немногих фактов, не подлежащих сомнению. Мы можем лишь выбирать, как принимать эти изменения. И я не желаю все последующие дни, недели и месяцы продолжать в том же духе. Я поговорю с Джулианом, и если этот разговор вызовет неприятные последствия, то, во всяком случае, со всем будет покончено. Конец главы. Разве это не лучше, чем жить в бесконечных сомнениях?