– А будь Мика беременна, я запаниковал бы всерьез. – Джулиан покосился на меня. Неуверенная улыбка не покидала его лица. Я мягко подтолкнула его, и он вновь обратился к своим соседям. – Но нет, речь обо мне. Я должен кое-что рассказать вам.
– Ты болен? – спросила Кэсси.
– Ты умираешь? – в ужасе ахнул Аури.
Джулиан закатил глаза.
– Нет. Никто не забеременел, не заболел и не умирает. Я просто передам вам записки. Прочитайте, пожалуйста. – Он вручил им письма. Бумага уже успела пойти волнами из-за потных рук.
В ту же секунду Аури развернул записку.
– Подожди, – прервал Джулиан. – Мы с Микой пока посидим у меня. А когда закончите, постучите. Потом и обсудим. Договорились?
Кэсси и Аури синхронно кивнули. Безмятежность, еще недавно царившая в их душах, исчезла. Беспокойство отражалось на лицах: Кэсси нахмурилась, а Аури задумчиво закусил губу.
Нервничала я ничуть не меньше Джулиана, но, чтобы успокоить ребят, нашла в себе силы на ободряющую улыбку.
Мы скрылись в спальне Джулиана. Едва дверь захлопнулась, как он издал протяжный вздох и вытер влажные ладони о штаны. Руки у него дрожали.
– Джулиан? – присела я к нему на кровать.
– Да?
– Сядь и передохни, – приглашающе я похлопала по матрасу.
Джулиан помедлил – ясное дело, всякий предпочел бы слоняться по комнате из угла в угол, но потом все же передумал и пристроился рядом.
Я подтянула ногу на кровать и развернулась, чтобы видеть его лицо. Затем потянулась вперед, прижимаясь к его плечу. С похорон отца Джулиан так и не побрился, поэтому борода у него отросла гуще, чем когда-либо. Это сказывается лень или просто попытка доказать невесть что?
– Я горжусь тобой.
– А меня сейчас стошнит, – пожаловался он.
– Глупости.
– Они читают письма прямо сейчас, в эту самую секунду.
– Или досматривают серию, – пошутила я.
Но Джулиан никак не отозвался на шутку. Не спуская глаз с закрытой двери, он еще раз вытер руки. Нервно стучал ногой в пол.
Я погладила его по колену.
– Все будет хорошо. Обещаю.
– Нет, это ужасная ошибка. Не следовало им ничего говорить, – замотал он головой.
– Говорить правду не может быть ошибкой, – попыталась я его успокоить. За Джулиана говорили страх и многолетние сомнения. – Аури и Кэсси справятся. А если они вдруг окажутся засранцами – во что я не верю, – ты просто переедешь ко мне. Проблема решена, – пожала я плечами.
– Правда? – Кажется, мое предложение заинтересовало парня.
– Конечно. Но только если ты возьмешь с собой Лоуренса.
– Признайся, я нравлюсь тебе только из-за кота, – тяжко вздохнул Джулиан.
– Да, а еще из-за твоих денег, – подтвердила я.
Как и ожидалось, родители заблокировали все мои кредитки. Они, вероятно, надеялись, что я приползу на коленях, моля о прощении, но не дождутся. Ни секунды не пожалела я о своем решении дать им отпор. И деньги свои пусть себе в одно место засунут. Мне удалось кое-что скопить, еще отыскалась пара вкладов, открытых на мое имя, не говоря уже о квартире, владелицей которой я являюсь. Кроме того, теперь можно с чистой совестью продать дизайнерские шмотки из платяного шкафа – мама слишком долго навязывала мне их.
Некоторое время мы с Джулианом молча сидели рядышком, держась за руки в ожидании знака, что ребята готовы к разговору. Мы все ждали и ждали. Каждая секунда, казалось, проходила медленнее, чем предыдущая. Мы погрузились в безмолвие. Целиком обратились в слух. Но с той стороны двери не раздавалось никаких звуков.
Теперь и у меня вспотели ладони. До сих пор я и не думала сомневаться в Кэсси и Аури, но от томительного ожидания в голову полезли вопросы. А не ошиблась ли я? Напряжение в комнате можно было ножом резать, вдруг стало ужасно жарко. Неукротимое желание гнало меня открыть окно. И тем не менее я осталась подле Джулиана.
Только я хотела проверить, что их задержало, как вдруг в дверь постучали.
– Вот черт, – перепугался Джулиан.
– Ты справишься, – ободряюще я сжала ему руку.
Глубокий вдох – медленный выдох. Теперь Джулиан готов. Он расправил плечи и поднялся.
Аури стоял у кухонного стола, наливая воду в стакан, Кэсси так и сидела на диване. Глаза у девушки блестели – одно слово, и она разрыдается. Но увидев Джулиана, Кэсси просияла в улыбке.
Мы снова устроились в кресле.
Никто не решался заговорить первым. Тишину нарушал лишь Лоуренс, скребясь, как мышонок, в кошачьем туалете.
– Итак, вы… – взял слово Джулиан. Голос прозвучал тоненько, так что парень прокашлялся и заговорил снова. – Вы прочитали?
– Ага, – ответила Кэсси.
Аури только кивнул.
Джулиан снова вытер руки о подлокотники и ногтями впился в ткань, готовясь к тому, что сейчас произойдет.
– И… что скажете?
С надеждой я обратилась к Кэсси, но первым заговорил Аури.
– Я и так знал, – эти слова разорвались в пространстве, как воздушный шарик, проткнутый булавкой. Улыбка Кэсси испарилась, а Джулиан приоткрыл рот от удивления. – Один парень у меня в старшей школе вдруг начал носить платья. В какой-то момент стал просить всех звать его… ее Кирой. Ее избили. Да так, что девчонка потом три дня в коме провалялась. Подонков тех так и не нашли. Потом Кира, конечно, сменила школу, а директриса так разозлилась на засранцев, что притащила какого-то мужика прочитать лекцию и просветить нас. Ну и да, шрам у него был точь-в-точь как твой.
– И почему ты ничего не говорил? – осведомился Джулиан.
– Прости, конечно, старик, но с чего бы мне говорить что-то? – пожал плечами Аури. – Твое тело – твое дело. Да по тебе за версту видно, что ты не желаешь это перетирать. Если уж честно, ты же и трех слов в день нам не жаловал, пока Мика не переехала в соседнюю квартиру.
– Но это не потому, что вы мне не нравитесь.
– Я в курсе, – протянул Аури. – Мы с этой девчулей клевые.
– Что верно, то верно, – ухмыльнулся Джулиан. – Я выбрал вас двоих из более чем пятидесяти претендентов на совместное проживание не просто так. Последние годы выдались для меня нелегкими. И я очень надеюсь, вы все еще хотите жить со мной после того, как узнали про меня правду.
– Иначе и быть не может, – выпалила Кэсси. Она с удовольствием вскочила бы заключить Джулиана в объятия, но больная нога пока не позволяла таких маневров.
В ожидании мы обратились к Аури.
– Что? Не пяльтесь так, – выговорил он, выпрямляясь во весь рост. – Давно бы свалил, если бы напрягало. – Энтузиазма в его голосе было меньше, но все так же много искренности.
Я погладила Джулиана по спине, чувствуя, как камень с его плеч катится куда-то вдаль. Он всегда хотел лишь одного – чтобы к нему относились по-человечески. Джулиан уж точно не ожидал, что Аури бок о бок с ним гордо пронесет радужный флаг по улицам Мэйфилда.
Эпилог
Семь месяцев спустя
Все на меня таращились – а мне хоть бы что. Лилли ступила на помост, забирая свой сертификат на звание лучшей ученицы этого года. А я ликовала, как Аури на стадионе, когда его любимая футбольная команда выиграла. Я ликовала пронзительно и громко, подпрыгивая чуть не до небес. Чертовски горжусь подругой!
Единственным человеком, радовавшимся успехам Лилли больше, чем я, был разве что Таннер. Правда, он не позволял восторгу сбить его с ног, поскольку на его плечах восседал Линк. Взволнованно малыш наблюдал, как его мамочка выдала блестящую речь, задевшую всех до глубины души. Даже отец Лилли пустил слезу.
Во время церемонии рядом со мной не умолкали щелчки фотоаппарата: Джулиану я дала задание запечатлеть миг, который утрет нос всем засранцам, хаявшим Лилли. Ее считали наивной дурочкой, сомневались в ее способностях и твердили, что заводить ребенка в столь юном возрасте – все равно что смывать жизнь в унитаз. Но Лилли недооценивали.
В последний раз выстроились на помосте выпускники, позируя для общего фото. Ради этого, разумеется, наняли профессионального фотографа, но гордые отцы и матери – с прибившимся к ним Джулианом – бросились делать собственные снимки. Но вот все фотографии отсняты, все радостные моменты запечатлены, выпускники один за другим разошлись.
Лилли вприпрыжку подбежала к нам. Улыбаясь во весь рот, она радостно махала аттестатом.
Я неслась ей навстречу, раскинув руки для обнимашек.
– Ты сделала это! – кричала я. Сжимала в объятиях подругу так крепко, насколько хватало сил, – такая возможность представится еще не скоро. Не сегодня-завтра она покинет Мэйфилд и вместе с Линком переедет в Нью-Джерси к Таннеру: ее приняли в Принстон. Новость, вознесшая меня на седьмое небо от счастья и в то же время опечалившая до глубины души. Но Лилли это заслужила. После тяжких лет разлуки она наконец-то будет с сыном и любовью всей своей жизни. А мне остается только скучать по закадычной подружке.
– Ну еще бы, – пропела Лилли, прыгая вокруг меня козочкой.
– Прими мои искренние поздравления, – сказал Джулиан. Он как раз успел пробиться сквозь плотную толпу выпускников. Поздравления он сопроводил поцелуем в щеку, за которым искоса наблюдали супруги Салливан.
Не представляю, откуда они узнали историю Джулиана. Да, он перестал скрываться от всех и каждого, но и не трещал о себе на каждом углу. Просто перестал врать.
– Спасибо, – просияла Лилли.
Таннер спустил Линка с плеч, но держал его на руках: на лужайке царила суматоха. Тут и там суетились чьи-то друзья и родственники, вновь щелкали фотоаппараты, вручались первые подарки выпускникам. Тишины здесь еще долго не наступит.
– Я так сильно горжусь тобой, – радовался Таннер. Низко наклонившись, он чмокнул Лилли в губы. Линк на эту картину выдал лишь «Фуууу», развеселив всех.
– Нам осталось лишь присоединиться к поздравлениям твоих друзей, – сказала миссис Салливан, обнимая дочь. – Ты на славу потрудилась.
Лилли улыбнулась, сдерживая слезы.
– Спасибо, мамочка, и тебе тоже, пап. Знаю, мы не всегда ладим, но без вас я бы не справилась, – обратилась она к насупленному мужчине в строгом сером костюме. А ведь когда-то ему было неловко плакать перед нами.