Пината дослушал ее до конца, ни единым звуком не пытаясь откликнуться на то, что она говорила. Затем он спросил:
— А кому-нибудь еще вы рассказывали об этом сне, миссис Харкер?
— Своей матери, мужу, его зовут Джим, его приятелю, Адаму Барнетту. Он по профессии адвокат.
— И какова была их реакция?
Она посмотрела на него и сухо улыбнулась:
— Мать и Джим решили, что мне нужно принимать витамины и забыть обо всем этом.
— А этот адвокат, мистер Барнетт?
— Он больше других понял, насколько для меня важно выяснить, что произошло. Но он меня предупредил.
— О чем именно?
— Случившееся в тот день, что бы это ни было, привело к моей, — она сделала паузу, — к моей смерти и должно было быть чем-то очень неприятным, мне не следовало бы в этом копаться. Я от этого ничего не выиграю, а потеряю очень много.
— И тем не менее вы хотите продолжить свои поиски?
— Вопрос так не стоит, хочу я или не хочу. Должна. Понимаете, мы собираемся взять в семью ребенка.
— Ну и что?
— Речь пойдет не только о моей жизни или о жизни Джима, с нами будет ребенок, и я должна быть уверена, что он попадет в подходящий для него дом, безопасный и счастливый.
— В данный момент вы полагаете, что дом ему не слишком подходит.
— Для того чтобы быть уверенной, я должна все выяснить. Ну вот, скажем, мистер Пината, вы купили дом и прожили в нем какое-то время довольно комфортабельно. Затем что-то происходит: приезжает, к примеру, важный гость. Вы решаете проверить свой дом и обнаруживаете серьезные строительные изъяны. Вызвали ли бы вы опытного подрядчика, дабы выяснить, что он может предпринять для устранения дефектов? Или остались бы сидеть на месте с закрытыми глазами и делать вид, что все прекрасно?
— Довольно смелая аналогия, — заметил Пината. — Все это означает, что вы настроены добиться задуманного, невзирая на возможные последствия.
— Я не ребенок, требующий плитку шоколада.
«Нет, — подумал Пината, — ты взрослая женщина, требующая плитку динамита. Вся беда в том, что тебе не нравится собственная жизнь, собственный дом. Ты боишься принять под эту крышу ребенка и хочешь взорвать ее, чтобы прекрасные обломки долетели до неба, и смотреть на то, что посыплется тебе на голову».
Снова зазвонил телефон. На этот раз звонила женщина, убиравшая в его квартире. Она сообщила, что протекла крыша в кухне и одной из спален, и напомнила, как еще в прошлом году говорила о необходимости перекрыть кровлю.
— Сделайте все, что в ваших силах. Я подъеду к пяти, — попросил Пината и повесил трубку, огорченно вздохнув. Новая крыша стоит денег, а Джонни нужно было лечить зубы. «Нет у меня денег на новую крышу. Зато они есть у Дэйзи. Если она готова взорвать свой дом, я по крайней мере могу использовать его обломки для строительства собственного».
— Хорошо, — сказал он. — Я помогу вам, миссис Харкер. Если смогу, причем саму затею я не одобряю.
Было видно, она довольна, хотя и пытается не демонстрировать того, насколько она рада, что вот-вот начнется новая увлекательная игра.
— Когда мы начнем?
— Пару ближайших дней я буду занят, — неизбежная ложь, без которой не обойтись, эти два дня ему давали возможность узнать кое-какие факты из жизни Дэйзи, а ей — отказаться от задуманного. — Встретимся в четверг в полдень.
— Я рассчитывала, что прямо сейчас…
— Увы. Я занят.
— Тем, что дрожите от страха?
— Допустим.
— Вам, естественно, необходимо время, чтобы выяснить, насколько я близка к полному безумию? Я, конечно, не могу вас осуждать. Если бы какая-нибудь женщина пришла ко мне и рассказала нечто похожее, скажу вам честно, я бы тоже ее заподозрила. Единственное, хочу вам заметить, нет никакого смысла играть в прятки. Я полностью готова ответить на любой ваш вопрос: возраст, вес, образование, происхождение, религиозные предпочтения…
— У меня нет вопросов, — сказал он, чувствуя раздражение, — тем не менее увидимся в четверг.
— Очень хорошо. Я приду к вам сюда?
— Встретимся в три часа дня у входа в редакцию «Монитор-пресс», если это вас устроит.
— Не слишком ли это, ну скажем, людное место для встречи?
— Я не знал, что мы должны соблюдать конспирацию.
— Нет, конечно, но к чему такая реклама?
— Секундочку, миссис Харкер. — Пината подался вперед, навалившись грудью на стол. — Скажите откровенно. Собираетесь ли вы сообщить мужу и семье, что наняли меня?
— Я не думала об этом. Я даже не собиралась нанимать вас до того момента, когда увидела табличку на двери. По-моему, это судьба.
— Миссис Харкер! — произнес он укоризненно.
— В самом деле. Словно кто-то вел меня сюда.
— Скорее завел. Это слово больше подходит.
Взгляд ее был спокоен и решителен.
— Вы все сделали для того, чтобы убедить себя не заниматься этим делом. Почему?
— Потому что мне кажется, вы совершаете ошибку. Нельзя восстановить только один-единственный день. Может оказаться, что это целая жизнь. Вы поднимете всего несколько камней. Вдруг вам не понравится то, что окажется под ними. — С этими словами он поднялся, словно уйти предстояло ему. — Что ж, каждый сам хоронит своих мертвецов.
— Не совсем точно, — возразила она. — Это меня похоронили.
Он прошел с ней к двери и распахнул ее. В длинном темном коридоре пахло свежим дождем и старой мастикой.
— Кстати, — небрежно спросила Дэйзи, словно этот вопрос ее совсем не волновал. — Мой отец оставил у вас свой адрес в Лос-Анджелесе?
— Он назвал адрес в полиции, когда его арестовали. Я переписал его из журнала регистрации задержанных.
Пината записал адрес на внутренней стороне спичечного коробка, теперь он вытащил его из кармана и протянул Дэйзи.
— Делани-авеню, 1074, Западный район. На вашем месте я бы не стал его там разыскивать.
— Почему?
— В Лос-Анджелесе нет такой улицы.
— Вы уверены?
— Полностью.
— Но какой смысл ему было врать?
— Я не умею читать мысли, гадать по руке или на чаинках. Ее нет на карте города. Ни в одном из районов.
Она смотрела на него с таким выражением, словно была уверена, что он обнаружил бы эту пропавшую улицу, если бы чуть-чуть постарался.
— Я верю вам на слово.
— В этом нет необходимости. На любой заправке в городе вас с удовольствием ознакомят с картой Лос-Анджелеса, и вы можете убедиться сами. Когда будете этим заниматься, поищите заодно склад электрической компании Харриса на Фигероа-стрит. Филдинг утверждал, что он там якобы работает.
— Якобы?
— Нет никаких оснований полагать, что и в этом случае он говорил правду. По-моему, он из тех, кто предпочитает жить в одиночку до того момента, когда ему понадобится какая-то помощь.
— Складывается впечатление, что он вам не слишком понравился.
— Он мне понравился, — сказал Пината искренне, — но в больших дозах он утомляет.
— А пьет он, — она сделала паузу, — много?
— Он пьет, много ли, не знаю. Он рассказал мне кое-какие новости из своей жизни и, видимо, хотел, а может быть, и нет, чтобы я передал вам.
— Какие же?
— Он снова женился.
Она не отрываясь смотрела в конец длинного темного коридора, словно видела в его полутьме знакомые силуэты.
— Женился? Что ж, ему не так много лет. Казалось бы, чему тут удивляться. И все же я удивлена. Это кажется неправдоподобным.
— Я уверен, что он сказал правду.
— Кто эта женщина?
— Он ничего о ней не говорил.
— И даже имени не назвал?
— Я полагаю, — сухо заметил Пината, — ее зовут миссис Филдинг.
— Я хотела сказать… впрочем, это не важно. Надеюсь, она хорошая женщина. Я рада, что он снова женился. — В голосе ее, однако, не слышалось ни радости, ни надежды. — По крайней мере хоть кто-то отвечает за него теперь. Неизвестная мне женщина сняла тяжелый груз с моих плеч, и я ей благодарна. Пусть они будут счастливы. Если вы его увидите или он вам позвонит, передайте, пожалуйста, мои поздравления.
— Я вовсе не собираюсь получать от него весточку.
— Мой отец непредсказуемый человек.
«Как и ты, Дэйзи, детка, — подумал Пината. — Возможно, что у тебя и твоего папули куда больше общего, чем ты хотела бы допустить».
Он проводил ее до первого этажа.
Дождевая вода с крыши натекла на крыльцо, и коврик у входной двери издал хлюпающий звук, когда Дэйзи вышла из здания.
Вечером она в подробностях рассказала Джиму о неожиданном появлении отца в городе: о первом звонке из тюрьмы, который намеренно скрыла миссис Филдинг, о втором звонке, сделанном из офиса Пинаты, о несостоявшейся встрече, поскольку Филдинг убежал. Она рассказала Джиму обо всем, кроме одного, хотя последний факт заинтересовал бы его более всего. Она не стала говорить, что наняла детектива, о котором она не знала ничего, только имя и фамилию.
— Итак, твой отец снова женился, — заметил Джим, раскуривая трубку. — Что ж, с этим не поспоришь, естественно. Может, это лучшее, что он совершил в своей жизни. Ты должна быть очень довольна.
— Я довольна.
— Ему пойдет на пользу то, что у него теперь будет своя жизнь.
— А что еще у него было все годы?
— Не надо сердиться, — сказал Джим, стараясь быть особенно убедительным, с нажимом в голосе. Сложное сочетание верности отцу и обиды, чувствовавшееся у Дэйзи, вызвало у него раздражение. Сам он не слишком волновался о Филдинге и даже о деньгах, которые приходилось на него тратить. По правде сказать, он подумал, что Дэйзи весьма толково вложила деньги, если это поможет держать Филдинга на расстоянии. Лос-Анджелес был не слишком далеко, в какой-то сотне километров, но он надеялся, заботясь прежде всего о Дэйзи, что Филдинга быстро утомит атмосфера города, смог, транспорт, условия существования и он отправится в обратную сторону, к восточному побережью или на Средний Запад. Джим куда лучше Дэйзи знал, насколько сложно сохранять семейные узы, когда они уже ничего не связывают и слишком ветхи, чтобы их можно было перевязать заново.