В комнате я положила отвертку на кровать и смотрела некоторое время не отрываясь на коробку с надписью «Че Запечкин».
Она точно пришла от кого-то из моего Котауна. Но как они узнали, где я? Мама установила нам обеим анонимайзер, чтобы, когда мы заходим в интернет, нельзя было узнать, откуда мы зашли. Но — я вдруг с ужасом поняла — сегодня я вошла на Кэтнет из школы, так что админы могли увидеть, где я. Неужели админы так внимательно следили за нашим разговором про взлом робота, что захотели его устроить? Это было бы слишком! На Кэтнет сотни тысяч пользователей.
Может, ЧеширКэт меня выслеживали, вместо того чтобы спать, как все нормальные люди?
Я уже не первый раз заходила на Кэтнет посреди ночи. Несколько раз была там, когда мучилась бессонницей или просто просыпалась. Ночная Хищница почти всегда онлайн поздно ночью — это нормально. Марвин и Гермиона иногда были в сети, потому что не могли заснуть или заговаривались о чем-нибудь интересном, забыв о времени. А ЧеширКэт всегда в сети. Всегда.
Может быть, ЧеширКэт — это не один человек? Вот только прошлой ночью, когда я заходила и начинала писать про кота с того места, где остановилась, они все время были в курсе разговора.
Я открыла окно и выглянула на улицу: никаких притаившихся дронов (или поджигателей), но с крыши крыльца ко мне на подоконник сразу запрыгнул кот. Потом перепрыгнул на кровать с довольным видом, будто говоря «конечно я вернулся, я теперь тут живу». Я вскрыла упаковку корма и насыпала его в миску; он спрыгнул и начал хрустеть. Мне так захотелось рассказать Firestar и остальным на Кэтнет о возвращении кота, что я открыла ноутбук и зашла в Котаун. Хотя меня не оставляло зловещее предчувствие. Если меня можно обнаружить через Кэтнет, вдруг отец сумеет найти меня? Найти нас? Рассказать маме про отвертку? Но кто бы ни адресовал посылку «Че Запечкину», они уж точно не выдадут меня отцу; это не может быть настолько опасно. И к тому же мне не хотелось объяснять маме, зачем понадобилась эта отвертка.
И все-таки, кто?
И почему?
Я не торопилась выходить в сеть, но сделанного не воротишь, и я уж точно не получу больше информации, не выходя онлайн. В Котауне Гермиона предложила всем написать драббл[9] про то, что кого пугает больше всего на свете. Firestar не очень нравилась идея драбблов — истории ровно на сто слов, — потому что тогда творческое письмо превращается в математическую задачу. А последнее, что им было надо, — это очередная задача. Марвин предложил компромисс: не больше ста слов, а потом выложил свой рассказ: «Я открываю холодильник, а там пусто».
«Да пожалуйста, если ты так боишься признаться, чего ты на самом деле боишься», — сказала Гермиона.
Я открыла окошко с личными сообщениями и написала Firestar.
«Я знаю, это странный вопрос, — написала я. — Но мне тут домой пришла на дроне семиконечная отвертка на имя Че Запечкина, это не от тебя?»
«Это что, черновик твоей страшилки?»
«Нет, я серьезно, кто-то прислал мне отвертку. Не ты?»
«ЧТО? НЕЕЕЕЕЕЕТ, — ответили Firestar. — То есть, конечно, было бы круто послать тебе что-нибудь, но я не знаю, где ты живешь! Ты же вроде никому не говоришь?»
«А я и не говорю. Это-то и стремно».
А в общем чате Марвин написал:
«Если ты не понимаешь, что страшного в пустом холодильнике, Гермиона, значит, тебе никогда не приходилось бояться, что твоей семье не хватит на еду».
МегаШторм написали:
«Под моей кроватью всегда жил монстр. Однажды я набираюсь храбрости и заглядываю под кровать, а там я. Я у себя под кроватью».
«Это правда, — ответила Гермиона, — мне никогда не приходилось такого бояться. Прости, что решила, что ты шутишь».
«Спасибо, — сказал Марвин. — И нет, я не шутил».
Firestar сочиняли свой рассказ в общем чате, пока мы переписывались. «В куче вещей, выброшенных родителями, я нахожу ящик старых игрушек. Нет, так мне не нравится, это не страшно. В куче вещей, выброшенных родителями, я нахожу их старшего ребенка. Версию меня, от которой они избавились. Я нахожу ланчбокс, в котором все лето тухла забытая еда…»
В окошке личных сообщений они спросили:
«А посылка упала с высоты, как на твою учительницу литры?»
«Да, — ответила я. — Но она была адресована не мне. Она была подписана Че Запечкин. Так что это точно кто-то из Котауна, но кто и, главное, как?»
«Кому еще хочется, чтобы ты взломала робота по половому воспитанию?»
«Да почти всем», — ответила я, но на самом деле всего несколько человек подключились к тому разговору. Я и Firestar. Марвин. Гермиона. Ико. И ЧеширКэт, но они подключаются ко всему.
ЧеширКэт писали свою историю: «Они появляются из ниоткуда. Я не знаю, как они меня нашли, но бежать уже некуда. Тайная полиция пришла, пока все спали, а потом меня забрали и посадили в тюрьму. В моей камере нет ни одного окна, а дверь открывается только снаружи, и никто даже не знает, что меня надо искать. Раз в день в двери отодвигается панель, и в течение пяти минут через окошко со мной разговаривает шеф охраны. Если я смогу привести доказательства своей невиновности, он меня отпустит. Но я ведь понятия не имею, в чем меня обвиняют. Я только знаю, что для него я вообще даже не человек».
Я быстренько считаю слова. Ровно сто. Не всем так не нравилось писать драбблы, как Firestar, но большинству людей требовалось некоторое время — сосчитать слова, удалить лишние или дописать недостающие, чтобы получить в результате ровно сто. ЧеширКэт написали это о-о-очень быстро.
Я открываю еще один личный чат.
«Это от тебя пришла отвертка?» — спрашиваю ЧеширКэт.
«Кто-то отправил тебе нужную отвертку?» — спросили они.
«Да, — ответила я. — Это точно был кто-то из Котауна, и посылка точно мне, что странно, потому что ни у кого нет моего адреса».
«Она пришла к тебе домой?»
«Да».
«Это очень странно».
Ни то ни другое не считается за ответ. Ни да ни нет.
Я приступила к своему драбблу.
Я знала, что мой отец чудовище, но когда он наконец нас догнал, я увидела, что он настоящий монстр, напечатала я, а потом перечитала. Мне не нравилось. Разве отец — мой самый большой страх? Трудно бояться кого-то гипотетического.
«У меня в школе никто не знает про проблемы с деньгами, — написал Марвин. — Раньше у нас была куча денег, и все думают, что их по-прежнему куча, так что никто не знает, а я не могу об этом говорить. О том, что я гей, я могу говорить на встречах ГГС[10], а об этом не могу».
«А что такого, если ты расскажешь?» — спросил Ико.
«Не знаю. Наверное, меня станут жалеть».
«Что ж, ты сказал нам, — написали Firestar, — лично я шлю тебе виртуальный дай пять за каминг-аут!
«Спасибо», — написал Марвин.
«А что, похоже на каминг-аут по ощущениям?» — спросила я.
«Первый раз все было куда серьезнее, но, опять же, на встрече ГГС. Поэтому я знал, что все спокойно отреагируют, — написал Марвин. — Никому в семье я не говорил, что я гей. Думаю, они бы восприняли это нормально, но я не уверен».
«Мои родители знают про небинарность, но они постоянно путаются, — написали Firestar. — Особенно если я не рядом. Например, в моей семье только сестра использует для меня правильное местоимение, когда меня нет. Когда я перечитываю этот чат, это как бальзам на душу — видеть, что здесь используют мое правильное местоимение».
Я выложила свой рассказ в общий чат.
«Я знала, что мой отец плохой; я знала, что он опасен; я знала, что он убил нашу кошку и пытался убить меня; и я знала, чего боится мама: отец может нас найти, куда бы мы ни отправились, рано или поздно. Вот только я не знала, что она окажется абсолютно права».
Всего пятьдесят слов. Я закусила губу и задумалась.
В окошке личных сообщений ЧеширКэт появилось:
«Это от меня».
«Что от тебя?»
«Отвертка. Это я. Прости. Это не должно было тебя испугать. Просто мне показалось, что Firestar были бы очень довольны, если б мы провернули взлом».
«Но откуда ты знаешь мой адрес?» — спросила я.
«Я знаю много такого, что мне знать не положено. Но обещаю, твой отец никогда не получил бы эту информацию от меня».
«Ты так говоришь, как будто знаешь, где он».
«Нет! В смысле откуда мне знать».
«А книжки нашей училке тоже от тебя пришли? Это все твоих рук дело? Потому что уж очень похоже, судя по рассказам».
«Да, — написали ЧеширКэт. — Она была так несчастна, работая учительницей! Ее надо было только подтолкнуть. Чуть-чуть. Она переезжает в Альбукерке, а школьная подруга ищет ей работу. С ней все будет хорошо».
«Откуда ты это знаешь? Как ты это делаешь? Кто ты?»
«Если я скажу тебе правду, обещаешь не рассказывать остальным?»
Стоп, что?
«Хорошо», — сказала я.
ЧеширКэт на самом деле взрослые? Хакер? Или сразу несколько хакеров?
«Значит, да? Да, ты обещаешь?»
«Обещаю никому не рассказывать», — говорю я.
«Я ИИ, — написали ЧеширКэт. — Искусственный интеллект. Поэтому я не сплю. Я — все админы Кэтнет. Поэтому я знаю, что ты заходила из старшей школы Нью-Кобурга».
Чего-чего, а такого я не ожидала.
«Ты компьютер?» — спросила я.
«Я не один компьютер. Наверное, можно сказать, что я сразу много компьютеров. Я сознание, обитающее в технике, а не в теле».
Это было слишком странно. Я вышла из чата. Но, закрывая страницу, увидела последние слова ЧеширКэт:
«Не забудь, ты обещала».
9 ИИ
Учитывая, сколько у меня Котаунов, мне доводилось видеть самые разные признания с тех пор, как появился Кэтнет, и не только по ЛГБТКИА+. Вот сегодня Марвин рассказал про бедность. Некоторые рассказывают про свои психические расстройства. Или признаются, что у них проблемы с зависимостью. Или рассказывают своему Котауну о том, как им одиноко, какие у них странности, или как они по разным причинам чувствуют себя оторванными от мира.