Что еще я помнила? Монстров.
Я помнила, что считала, будто в нашем доме живет монстр. Настоящий монстр, потому что иногда по ночам слышала, как мама плачет. Поэтому у меня и была защитная занавеска. Потому что я жила с монстром.
Я жила с монстром.
Тогда я не понимала, что слышу, но теперь я знала: я слышала то, о чем говорили ЧеширКэт. Я слышала, как отец мучает маму.
Отец сделал шаг ко мне. Я отступила на шаг. Поблизости на нашей стороне улицы были дома. Насколько я могла понять, в окна никто не выглядывал, но может быть, в Маршфилде не запирают двери. Может, я успею кинуться к двери и запереть ее? Он снова шагнул, а я отступила. Что-то в его лице изменилось. Я выдала себя? Он увидел по моему лицу, что я вспомнила?
— Полезай в машину, — голос у него теперь был не приторный, а яростный. Я задрожала от напряжения и страха. По его глазам было ясно — он готов причинить мне боль.
— Нет, — ответила я и сделала еще один шаг.
— Полезай в машину, — повторил он.
— Нет. Не пойду. Отстань от меня.
Я отступила еще, и между нами оказался чей-то разукрашенный почтовый ящик. Успею ли я добежать до двери? Забежать в дом? И поможет ли это?
Отец немного отступил, так что теперь между ним и домами оказалась его машина. Вдруг он сунул руку в карман и достал пистолет. Он держал его у бедра, не направляя на меня, но мое тело словно окоченело. Я не могла идти. Не могла кричать. Я больше не могла кинуться в соседний дом, потому что даже не была уверена, удержусь ли на ногах.
— Тебе нечего бояться, — сказал он, — если сядешь в машину.
Я услышала шум приближающегося автомобиля. Это возвращаются Рейчел и Брайони? Мотор очень шумел, как будто изо всех сил жали на газ. Надеюсь, их не остановят копы.
Из-за угла выскочила маленькая красная машинка с откидным верхом. Я смотрела, не Рейчел ли за рулем, хотя глупо было на это надеяться.
Водителя не было.
Раздался громкий хлопок, отец выстрелил в несуществующего водителя, и машина врезалась в него. Он отскочил и растянулся на капоте, а машина понеслась через густые кусты, через палисадник и умчалась куда-то.
Тут подъехала другая машина. Это была уже Рейчел.
— Садись, садись, садись! — крикнула она.
У меня ноги приросли к земле, но каким-то образом я отлипла и повалилась на заднее сиденье. На следующем повороте мы услышали грохот, как будто красная машина въехала во что-то большое.
Скорее вон из Маршфилда.
21 ИИ
Майкл Квинн в Нью-Кобурге, пишет Гермиона. Первая моя реакция — отрицание. Как это возможно, если он точно был в Калифорнии всего сутки назад? Пришлось сфокусироваться не на анализе своих ошибок, а на поисках решения настоящей проблемы. Майкл Квинн нашел Стеф, он в Нью-Кобурге, он представляет реальную угрозу для нее, ее мамы и, скорее всего, для Рейчел и всех, кто окажется рядом.
Он следил за ними, а значит, для начала можно было определить их местонахождение. В Нью-Кобурге не так много камер наблюдения, но в наиболее оживленных местах несколько найдется. Еще одна направлена на парковку у старшей школы. Выезжавшую оттуда черную машину несложно было узнать. Номера на ней были не калифорнийские, а из Айовы. И зарегистрирована она не на Майкла Квинна, а на человека, который никак явно с ним не связан. Он ее угнал? Купил? Та ли это машина?
Телефон Рейчел показал мне две совершенно разные локации. Оставалось только позвонить Стеф, используя синтетический голос, и все разъяснить, а также подтвердить, что машина Майкла — действительно машина Майкла. Стеф попросила меня позвонить в больницу, чтобы там позаботились о безопасности ее мамы.
Об этом надо было подумать и без ее просьбы. Ощущение собственной некомпетентности и страх, что забываешь какие-то очевидные важные дела, очень меня отвлекали. Но мне удалось абстрагироваться и позвонить в больницу Нью-Кобурга.
— Я звоню насчет вашей пациентки Даны Смит, — говорю я, надеясь, что синтетический голос не слишком их напугает.
— Вы член семьи? — спрашивает сестра.
— Я звоню, потому что беспокоюсь за ее безопасность, — говорю я, следя одновременно за звонком и за погоней, что, учитывая, скольких когнитивных усилий требует словесная коммуникация, совсем не так просто, как думает Стеф.
Видимо, данные о местоположении Рейчел не совпадают потому, что она установила себе приложение против родительского «Верто-мама», которое посылает ложную информацию. Если учитывать информацию только с одного приложения, можно будет понять, где она на самом деле. Но сейчас мне очень нужно обнаружить машину Майкла. К счастью, его машина оказалась со связью.
Сейчас большинство машин на дорогах со связью. В первую очередь это машины на самоуправлении. Но и в обычных машинах бывает функция автоматического вызова скорой, если сработали подушки безопасности, или защита от угона, которая позволяет производителю найти машину, если она не там, где вы припарковались. Его машина передает самые простые данные: если потеряли ключи или не можете открыть машину, техпомощь поможет вам открыть ее или завести.
Все это значит, что отследить машину можно. А если влезть в нее, можно даже попробовать отключить совсем.
Данные с его машины оказалось легко считать.
К сожалению для меня, производители машин несколько больше беспокоятся о хакерах, чем производители других устройств со встроенным интернетом. Никто не боится, что взломают холодильник, но первый вопрос про машины на самоуправлении: «Что, если кто-то взломает систему и направит машину в стену, пока вы в ней сидите?»
Если бы, например, спросили: «Что, если кто-то взломает ваш холодильник и отключит его на пару часов ночью, чтобы от испорченного майонеза у вас случилось отравление», тогда, может быть, люди больше беспокоились бы о защите холодильников, но как знать. Но холодильники с интернетом просто заменяют обычные холодильники. А машины на самоуправлении заменяют живых водителей, которые почему-то уверены, что люди отлично водят.
В любом случае эта машина хорошо защищена от хакеров. Выключить ее не получилось.
Зато получилось его отследить.
— Дана Смит — жертва сталкинга, — говорю я медсестре. — Ее сталкер в Нью-Кобурге, разыскивает ее. Он чрезвычайно опасен и, вероятно, вооружен. Будьте очень, очень осторожны.
— Кто это? — спрашивает медсестра, и я пугаюсь — вдруг это значит, что она мне не верит. А потом вспоминаю одну важную деталь.
— Вы обратили внимание, что у нее нет пальца на одной руке? Это сделал ее преследователь.
— Подождите минутку, — говорит медсестра. — Пожалуйста, не вешайте трубку. Я сейчас вернусь.
Музыка во время ожидания требует куда меньше концентрации, чем разговор, так что я переключаю внимание на вопрос, как остановить Майкла.
В городе можно было бы создать пробку за пару минут, просто поменяв указания навигаторов. Можно было бы даже преградить ему дорогу железнодорожным шлагбаумом. В Нью-Кобурге не с чем работать, а ближайший город — О’Клэр — в часе езды. Может, у Котауна будут идеи, как его остановить?
Гермиона уже сказала всем то же самое, что и мне, и хочет знать, как он добрался так быстро, после всех моих заверений, что я за ним присматриваю.
— Я же говорил, — пишет Марвин. — Одноразовый телефон.
— Да, — говорит Гермиона. — Но если он прилетел, об этом должна быть запись.
— Это только если лететь коммерческим перелетом, — говорит Марвин.
— А каким еще, частным, что ли? — говорит Гермиона. — Он что, по-твоему, миллионер?
— Он работает в Кремниевой долине, — говорит Ико. — Мои родители совсем не такие богатые, и у них нет частного самолета, но они знакомы с такими богачами.
— Ты когда-нибудь летал на частном самолете? — спрашивают Firestar.
— Это так просто не попросишь, мои родители предпочитают просить у таких людей вложиться во что-нибудь, — говорит Ико. — Но может, какой-нибудь знакомый ему должен. Недалеко от Нью-Кобурга есть аэропорт для частных самолетов.
— А машина? — спрашивает Гермиона.
— Уверен, он ее угнал, — говорит Марвин.
— Тогда мы можем позвонить копам и сказать, что это угнанная машина? — спрашивают Firestar. — Это сработает?
— Только если об угоне сообщили, — говорю я. Но о нем не сообщали, уже проверил. — Они едут в Маршфилд. Есть там что-нибудь, из чего можно создать преграду?
— Преграду можно создать из здания, если его подорвать, — говорит Марвин.
— У нас есть хакер, а не взрывчатка, — отвечаю я.
Все разглядывают карту дороги между Нью-Кобургом и Маршфилдом. Может быть, им придет в голову что-то, что мне не пришло, хотя карта мне уже хорошо знакома.
— Там по дороге большая молочная фабрика, — говорит Гермиона. — Нельзя выгнать всех коров на дорогу?
— Коров не взломаешь, — говорит Марвин. — Даже если открыть все двери, они могут просто остаться стоять в загоне.
— Еще компания грузовиков, — говорит Гринберри.
Если получилось бы взломать грузовики, было бы потрясающе. Но эти компании всегда вдвойне аккуратны с интернет-безопасностью, потому что есть люди, которые пытаются взломать самоуправляемые фуры, чтобы украсть все, что они везут. Возможно, есть способ убедить водителей грузовиков занять дорогу между машинами Рейчел и Майкла, но я не успеваю придумать как, а они уже проехали грузовую компанию. Поздно.
Музыка в трубке прекращается.
— Да, алло, — говорит медсестра. — Не могли бы вы поговорить с моей начальницей?
Еще один женский голос.
— Что еще вы можете сказать мне о Дане Смит? — спрашивает она. — Или о ее преследователе?
Я называю имя Майкла, номер машины, которую он ведет, и говорю, что он может быть очень обаятелен, но общаться с ним следует чрезвычайно осторожно. Потом медсестра спрашивает мое имя. Пришлось повесить трубку, потому что на это отвечать не хотелось, а всю самую важную информацию они уже получили.
В Котауне Гермиона пишет «Придумала» и присылает ссылку на нечто под названием «Салки на дорогах с героями мечты» — какое-то реалити-шоу, в котором парни и девушки, много позирующие в купальниках, катаются по стране, а зрители должны их поймать и получить приз. Все, что нам нужно, — убедить студентов Маршфилдского университета, которые играю