— Стеф, — сказала она, и я наклонилась обнять ее. — Я так рада тебя видеть.
— Почему ты не отвечала на мои СМС? — спросила я.
— У меня нет телефона! Я попросила его, как только очнулась и поняла, что происходит, но его не было в моих вещах. И потом, когда я только проснулась, меня чуть не отправили в отделение для душевнобольных, — последний раз, когда я очнулась от боли, не понимая, где я, меня похитили. Так что, когда я очнулась тут, я вела себя не слишком примерно. Меня пичкали успокоительными, потому что думали, что у меня реакция на анестезию. Но даже когда я пришла в себя, у них не было моего телефона. Наверное, он выпал из кармана, когда меня положили в «скорую».
— Прости, — сказала я. — Если бы я осталась с тобой…
— Нет, я рада, что ты уехала. Я хотела, чтобы ты была как можно осторожнее.
— Ты никогда не рассказывала мне про похищение, — сказала я. — Я бы не смогла им ничего объяснить, даже если бы осталась.
Она огляделась, как будто проверяя, нет ли кого у меня за спиной, и тихо произнесла:
— Я не хотела об этом говорить. Мне казалось, я достаточно тебя напугала отцом. Когда ты впервые узнала, тебе долго снились кошмары — помнишь? Все время снились пожары. Я решила, что у тебя для них и так достаточно топлива.
— А что насчет настоящей причины всех этих погонь? Твой код? Ты когда-нибудь собиралась мне рассказать?
Мама замолкла. Я слышала гудение приборов, грохот каталок, проезжающих мимо ее палаты по коридору.
— Нет, — ответила она. — Я хотела не говорить тебе никогда.
Нас прервал резкий стук в дверь; сотрудники больницы пришли с утренним обходом. Они проверили мамины температуру, давление и еще что-то, а потом принесли завтрак. Я наблюдала молча, но одна медсестра фальшиво улыбнулась мне:
— Ты, наверное, Стеф?
— Да, — ответила я.
— Твоя мама украла у меня телефон, чтобы написать тебе! — Она рассмеялась, но как-то нервно.
— В смысле — украла…
— Вытащила из кармана, пока я снимала показания!
— Я же его вам отдала, — ответила мама.
Я не могла понять, смеялась ли сестра с симпатией, как будто мамина кража показалась ей очень забавной, или ей втайне хотелось задушить маму подушкой. В любом случае через пару минут она ушла.
— Кажется, она все еще на меня сердится, — сказала мама. — Мне очень нужно было отправить тебе сообщение, а у них тут какие-то правила по поводу одалживания телефонов пациентам.
— Я рада, что ты украла у нее телефон, — сказала я. — Ты по нему мне позвонила?
— Нет, мама твоей подруги Рейчел принесла мне запасной. Им я и пользовалась.
— Когда ты наконец откликнулась, и Ксочи, и загадочный некто мне уже написали. Кто это был? Ты как будто знала.
— Не знала, — ответила мама. — То есть и сейчас не знаю.
— Но ты как будто подумала, что знаешь.
Мама пожала плечами.
— Почему ты поехала в Массачусетс? — спросила она. — Я сначала решила, что ты ищешь Ксочи, но потом поговорила с ней, и стало ясно, что ты где-то еще. Она тебя не видела.
Я не могла объяснить, зачем поехала в Массачусетс, не рассказав про ЧеширКэт. Я не была уверена, что могу доверить это маме. Я слишком долго сидела и думала, что сказать, и мама наконец вздохнула:
— Прости, что не рассказала тебе про ключ от всех кодов. Про настоящую причину его преследований. Я надеялась, что смогу хранить этот секрет вечно.
— Зачем создавать такое, а потом просто запихивать подальше в ящик? — спросила я.
— В «Гомерик софт» была я, Ксочи, Раджив и твой отец. Я училась на математике и стала заниматься этим вопросом просто потому, что никто не мог на него ответить. Потом на какое-то время отец убедил меня, что будет использовать код только во благо. А потом наконец открытие… и мы ужасно поссорились.
— Из-за кода?
— Ксочи хотела просто продать его Агентству национальной безопасности и со всем покончить. Она считала, что мы работаем ради выгоды и что Майкл воспользуется деньгами от продажи в своих целях — как она думала, идеалистичных. Но у Майкла были другие планы: он хотел быть главным. Главным надо всем и вся, насколько это возможно. А Раджив хотел совсем другого. Он хотел сеять хаос, все сжечь и выстроить заново. Я послушала их спор и решила зашифровать файл, чтобы никто не мог действовать независимо, пока не разберемся. Майкл думал, что я зашифрую файл для него одного. Он ошибался.
Я попыталась вообразить эту ссору. По дороге домой Ксочи казалась довольно спокойной и практичной. Могу представить, как она удивилась, узнав, что кроме нее никто не собирался продавать программу. Представляя эту ссору, маму я видела яснее всего: вот она сидит в углу, слушает и принимает решение, от которого не отступит ни за что.
— И тогда он тебя похитил, — сказала я.
— Ну, сначала он так все подстроил, чтобы думали, что это сделал Раджив. Но он проболтался. Некоторые подробности я не сообщала даже полиции, а Майкл все равно знал. Он сказал, я ему сама рассказывала, но это ложь.
— Почему ты не пошла в полицию?
— Он уже убил Раджива! Конечно, все выглядело как самоубийство, но я-то знала. И мне надо было защищать тебя. Ксочи спрашивала то же самое. Это она меня уговорила получить охранный ордер. Но… я его знаю. Поэтому пустилась в бега.
— И так и бежала.
— Да. А ты со мной. Город за городом. Ты злишься на меня, Стеф?
— Нет, — успокоила я ее инстинктивно, но немного подумав, поняла, что точно не вру. Я не злилась из-за переездов. Насчет отца она была права. Я до сих пор немного злилась из-за Джули. Правда, я ее уже нашла.
После сцены у Аннетт я нашла название города в Юте у мамы на ноутбуке, а там, с небольшой помощью ЧеширКэт, найти Джули было нетрудно.
«Не знаю, помнишь ли ты меня» — так начинался мой имейл.
КОНЕЧНО Я ПОМНЮ ТЕБЯ — пришел ответ ровно двадцать семь минут спустя. Она стала заходить на Кэтнет под ником Стелла. Теперь я никогда ее не потеряю, если только она сама не захочет пропасть.
— А если мы снова переедем? — спросила мама.
Вот это уже привело меня в ярость.
— Что? — спросила я. — Зачем? Почему сейчас? У меня тут друзья. У меня тут девушка.
— Но школа ужасная, — ответила мама. — Ты сама говорила. Два класса испанского, мало математики. Ты имеешь право на нормальную школу.
— Я хочу эту, — ответила я. — Это школа, в которой учатся мои друзья.
— В больнице меня заставили поговорить с психотерапевтом, — ответила она. — Я хочу начать лечиться от ПТСР. Чтобы перестать растить тебя так, будто мы на войне.
— Ты можешь ездить к терапевту в О’Клэр. Это недалеко.
— Миннеаполис тоже не так далеко, — ответила мама. — Можешь приезжать в гости на выходные.
— Тебя на самом деле не интересовало мое мнение, да? — сказала я злобно. — Ты уже все решила. Мы снова переезжаем.
— Мы можем дождаться конца семестра, — предложила она. — Чтобы ты получила оценки за предметы, на которые ходишь. И табель. Но потом да.
Нас снова прервал стук в дверь. На этот раз это была женщина в сером деловом костюме с удостоверением на ленточке и с надписью «Управление по делам семьи».
— Ты, должно быть, Стеф, — сказала она, протягивая мне руку. — Я о тебе наслышана!
Мама сидела в кровати, молча поджав губы.
— Можно позаимствовать Стеф на минутку? — спросила она маму, а та едва пожала плечами. — К вам придут буквально через минуту, чтобы проверить шов. Все равно Стеф не стоит при этом присутствовать.
Дамочка из УДС провела меня в комнатку дальше по коридору и закрыла дверь.
— Я только хочу задать тебе несколько вопросов, Стеф. Про тебя и твою маму.
— Ладно, — ответила я.
— В каком ты классе?
— В одиннадцатом.
— И ты здесь ходишь в старшую школу?
Я кивнула.
— Ты хорошо учишься?
На этот вопрос невозможно ответить, если ты меняешь школы каждые пару месяцев.
— Нормально.
— Давай немного поговорим о твоей жизни дома, — продолжила она, и я вдруг поняла, что ее вызвали сотрудники больницы, потому что насмотрелись на маму и теперь не были уверены, что меня можно ей доверить. Эта женщина могла меня забрать и отдать в опеку. Что, скорей всего, будет в этом округе, и я продолжу ходить в ту же школу. Мама попытается меня отвоевать, но это займет время. Может быть, я смогу остаться тут на какой-то срок.
— Тебя хорошо кормят дома? — спросила социальная работница.
Я подняла подбородок. Жить в двух с половиной часах от Рейчел будет неприятно, но я не позволю им разлучить нас с мамой.
— Всегда, — ответила я, и дальше отвечала на ее вопросы только то, что мне казалось правильным, даже если это была неправда. Мама всегда так старалась. Мы останемся вместе.
Когда допрос закончился, мамина дверь была закрыта.
— Ты сможешь войти через минутку, — сказала медсестра. Я достала телефон, пока ждала. Вот одна важная новость в моей жизни: по дороге домой из Бостона Ксочи специально заехала купить мне смартфон. Теперь я могу проверять почту, пока жду. Я увидела новое письмо от Джули, в нем было полно фотографий ее дома и комментариев про Котаун. «Не могу поверить, Стеф, там все такие чудики! Почему я впервые чувствую себя в своей тарелке? Пожалуйста, приезжай в гости».
Я открыла приложение Котауна, хотя там почти ничего не происходило, потому что все в основном спали или были в школе. ЧеширКэт, разумеется, были в сети.
«Хорошие новости, — написали они в личном сообщении. — Калифорнийская девушка твоего отца пошла в полицию».
«У отца есть девушка в Калифорнии?»
«Была. Она бросила его, когда он позвонил ей из тюрьмы, попросил приехать и выступить на его стороне в суде».
ЧеширКэт рассказали, что после того, как увидели побои, они перевели девушке кучу денег и посоветовали уйти от Майкла. По-видимому, это сработало. Эта девушка еще и пошла в полицию и представила дополнительные доказательства, что Майкл похитил маму.
«Можно мы попросим ее позвонить прокурору в Массачусетс?» — спросила я. Я уже знала, что мне придется ехать обратно в Массачусетс, чтобы давать показания. Так почему бы не прибавить девушку из Калифорнии к списку улик?