— Увлёкся в споре. Слово за слово, разругались — я в горячке на тебя сослался. Вот, пришёл сказать первым.
— Контекст? Весь этот разговор дословно?
Стажёр добросовестно пересказал:
— … таким образом, для красного словца и усиления впечатления дважды упоминал тебя.
— В том месте, где говорил, что это я тебе сообщила? Что снабженская логистика — самое коррупированное подразделение корпорации?
— Да, я же только что рассказал. Могу повторить, если надо. Надо?
— Нет. Я тебя услышала. От меня ты сейчас чего хочешь?
— Ничего, — слегка растерялся собеседник, в пиджаке от Курихара на шезлонге Атлетики смотрящийся занимательно. — Посчитал правильным прийти сообщить первым.
Какое-то время Хину помолчала, глядя сквозь огромную стеклянную панорамную стену на город.
— По-хорошему, снабженческую логистику надо было привести в чувство давно. Они действительно заигрались. Просто на ней сидел Камамото, а он, как ты справедливо заметил, хотя и сукин сын, но наш сукин сын, — Хьюга проследила за взглядом Решетникова и демонстративно накрыла полотенцем содержимое верхней части бикини. — Не пялься, пожалуйста, отвлекаешь. А разговор серьёзный, ты с ним сам пришёл.
Хафу чуть отвернулся:
— Постараюсь. Говори дальше.
— Да всё. В принципе, сказала. Камамото хитрожопо разыгрывал ту карту, что он — наш человек в чужой команде. По большому счёту, безопасность на его финансовые художества сквозь пальцы смотрела именно поэтому.
— У тебя нет претензий в мой адрес? — серьёзно уточнил метис. — В связи с этим инцидентом? И с учётом того, что мы с тобой по разные стороны баррикад?
— Договаривай. Ты сейчас хотел сказать что-то ещё, но прикусил язык в последний момент.
— Чувствую себя сволочью. Во время разговора изрядно нервничал, хотя внешне старался не показывать: ссылка на тебя — не просчёт и не попытка блестнуть, а именно что экспромт. — Он на секунду запнулся. — Который сам изо рта вырвался. А получается…
— Не парься, — перебила пловчиха. — Если бы в результате твоего темпераментного выступления я потеряла деньги, ещё б можно было думать, что тебе сказать. А так.
Хафу напряжённо сверлил взглядом ногти на её ногах.
— Тот редкий случай, когда твои действия выгодны обеим командам, — пояснила она. — Вы в итоге убрали нашего человека из логистики и снизили давление на вашего Абэ. А мы избавились от необходимости давать в перспективе объяснения, почему безопасность не ловила жулика столько времени.
— Спасибо. — Решетников кивнул и полез выбираться из шезлонга.
Поскольку сланцев у него с собой не было, а туфли он добросовестно оставил снаружи, босая нога предсказуемо заскользила по мокрому кафелю.
Хафу замахал руками, пытаясь схватиться за воздух, опустил в эту же лужу вторую ногу — и не удержал равновесия.
Хину покачала головой, не говоря ни слова и не меняя выражения лица, когда поднявшийся из бассейна фонтан воды долетел и до неё.
Через секунду над водой появилась хмурая физиономия Решетникова. Он одним гребком достиг бортика, подтянулся и через секунду выбрался наверх:
— Прошу прощения, — угрюмо бросил стажёр, направляясь на выход.
Зрелище стекающих с костюма ручейков воды можно было назвать занятным.
Хину проводила логиста заинтересованным взглядом, после чего поймала себя на том, что настроение поднялось.
Ещё через секунду она спохватилась и спросила в спину:
— Ты помнишь, что сегодня приходит Моэко? Ты ей обещал тренировку.
— Помню. У меня после работы дела, потом буду. Я ей написал время.
Какое-то время Хину лежала и думала.
С одной стороны, очень похоже на манипуляции — техничные, грамотные, ювелирно просчитанные.
С другой же, Решетников — кто угодно, но не интриган. Не потому, что не может (может, ещё как может, птицу видно по полёту).
Не интриган он потому, что рядом с ней ощущает себя самцом, а не кем-то ещё. Женщины такие моменты ни с чем не спутают: мужик, который с тобой чувствует себя мужиком, будет делать что угодно, только не интриговать.
Он может добиваться, завоёвывать, беситься, бесить тебя. Нарываться на увольнение, ломать копья в бесплодных попытках преодолеть неразделимую пропасть сословий — но он не будет пытаться поймать рыбу в мутной воде.
Как Камамото.
До внутренних мечтаний стажёра ей дела не было, однако и не учитывать механизмов принятия решений представителем противоположного лагеря было бы глупо.
Есть люди, которых и во врагах иметь неплохо. Порядочный и великодушный враг ровно на сто процентов лучше подлого и низкого друга, это Хьюга Хину отлично понимала.
Камамото — отличная иллюстрация, наверное, у него сейчас уши горят.
Сходив за гаджетом, чтоб не ломать глаза на микроскопическом экране браслета, пловчиха следующие десять минут старательно рыла сеть, устраняя вчерашний пробел.
Точнее, пытаясь его устранить. Безуспешно.
Хину перевернула все доступные базы данных, но так и не нашла, где Решетников занимался плаванием.
Странно. Во-первых, фамилия; пловец с такими результатами должен находиться влёт уже по первым буквам своего нетривиального имени.
Увы.
Во-вторых, показанное им вчера время (хорошо, что засекла — есть от чего отталкиваться). Уровень его результатов — минимум призёр префектуры, особенно с учётом возраста за тридцать и того, что долго не тренировался. Предчувствие говорило, что вчера он первый раз плыл с нуля за много лет.
Как это можно объяснить? Тоже профи, но о нём нет ни слова.
Через секунду она вызвала его профайл: и из страны не выезжал.
Странно. Версия о том, что в молодости Решетников жил и тренировался заграницей, рассыпалась, не успев окрепнуть.
Глава 21(окончательная вычитка вечером)
И смешно (если абстрагироваться), и новый костюм жаль: так на…вернуться специально захочешь — не факт, что получится.
Впрочем, вода в бассейне чистая. Есть стойкое ожидание, что после высыхания всё будет в порядке, особенно если повесить сушиться на вешалку для плеч.
Спускаясь вниз по лестнице (не в лифт же в таком виде идти), успокаиваю себя логикой: мог ведь я под сильный дождь попасть? Вымокнуть до нитки под ливнем? Не должна дорогая вещь прийти в негодность от обычной воды.
Синхронизации мозгов ещё далеко до завершения. Поскольку за окном — не средние века, в первую очередь я предсказуемо сделал акцент на психику и мыслительные процессы.
На физуху не то чтоб забил, просто пока ею серьёзно не занимался — не грузчиком работаю. Сенсорная память, кинестетическая память, ещё кое-какие пункты — их у меня чаще в автоматической опции нет, чем они есть. Да, я это всё устраню со временем, но пока так. Если не сконцентрироваться, если на автопилоте, то чужое тело чужим и есть — включая центр тяжести, равновесие, наработанные кем-то другим моторики.
Из шезлонга после разговора с Хьюгой-младшей я вставал, сосредоточившись никак не на центре тяжести. И не на угле постановки стопы на мокрую поверхность, лишённую трения.
Много слов, результат в итоге: кое-какой ущерб вещам и гаджетам, но хорошо, что упал в бассейн, а не приложился о плитку. Успел оттолкнуться ногой, когда понял, что лечу.
Выбравшись из бассейна, провожаемый взглядом Хину в спину, пару минут стою между душевыми и выходом в коридор — даю воде стечь. Заодно коротко созваниваюсь с и.о. Директора департамента айти (с её же браслета).
— Что-то важное? — Уэки отвечает сразу, но от компа не отрывается, выбивая на клавиатуре гаммы с двух рук.
— Важное, но только на секунду. Посмотри на меня. — Дождавшись поворота головы, удивлённого взгляда собеседницы и её поднявшихся бровей, поясняю. — Упал в бассейн. Телефона считай нет. — Двумя пальцами демонстрирую в кадре мёртвый экран.
— Какая модель была? — Ута явно хочет подробностей, но лобовых вопросов тактично не задаёт.
Отвечаю о гаджете, потом на всякий случай поясняю:
— Это не Хьюга меня толкнула. Сам свалился.
— Точно? — скептицизма Уэки не скрывает.
— Точно. Она как раз наредкость конструктивна, — бормочу. — Несмотря на разные лагеря. Поленился переобуваться и переодеваться, пошёл на пару слов босиком. В итоге неловко встал — хотел костюм не помять.
— А-ха-ха!.. Но ведь не помял! — жизнерадостно веселится айтишница.
— Угу.
— Кстати, какие у тебя с ней разговоры? — глаза доброжелательной, в принципе, знакомой на мгновение превращаются в аналоги прицелов. — Что ты к ней для этого даже в бассейн ходишь? Если хочешь, можешь не отвечать, — слишком поспешно добавляет она.
Ну да, ну да. Задекларированной опцией выбора, разумеется, не обманываюсь: как говорят хрестоматии в другом месте, внедрение — очень деликатный и нежный процесс. Любое сомнение всегда трактуется в отрицательную сторону.
Тут, конечно, не что-то серьёзное, как раньше, но я на досуге поразмыслил — и пришёл к выводу, что процессы очень похожи.
Не своя социальная среда. Достаточно чуждая этническая. Другие модели поведения, шаблоны реакций психики, долго перечислять, суть: хотя не стоит проблема легализации (слава богу), однако вопросы адаптации — по верхней планке.
Хотя, разумеется, без драматичной кинематографической атрибутики вроде сверхдорогой цены ошибки, в кино этот момент ещё старательно нагнетается музыкой.
— Был скандал с новым начальником, детали при встрече, — добросовестно обозначаю причины своего появления в бассейне.
— Камамото — ИХ человек, — перебивает собеседница.
— Помню, вы предупреждали.
— Чем ваши разборки кончились и причём к ним Хьюга?
— Хаяси тебе что, ничего не сообщала? Она ж обещала тебя из аэропорта набрать лично?
— Звонила, — вздыхает Ута. — Но я сбросила — не могу отвлечься, искин не калибруется. Она прислала голосовые, но я их пока не слушала.
— Получается, я тебя тоже отвлекаю, — делаю вывод из прозрачного намёка.
— Ну, мы же сейчас закончим, — который тут же становится ещё более проз