Опять же, теоретически, размер известного органа у полукровки стереотипно больше среднего — в массовых представлениях. Мало ли, насколько мы с Уэки испорченные и к чему склонны после работы. Хоть и втроём, завершила мысленно короткий анализ Хаяси.
Стресс вырвался наружу коротким смешком. Присутствующие покосились на тихо хрюкающую в кулак финансистку.
— Да бог с ней, с ревизией, — продолжил весьма естественно быковать светловолосый, надвигаясь на мужчин. — Я причём?
Члены Комиссии переглянулись.
— Фукудомэ-сан, — русоволосый прочёл фамилию на чужом бейдже. — Будьте добры. — И молча уставился глаза в глаза с членом Наблюдательного совета, что даже теоретически исключается приличиями и сословной разницей.
Интересная пауза, мысленно восхитилась Хонока. Стажёр-хафу с нижнего этажа самим фактом молчания ухитрился наехать на небожителя, причём так, что даже мне любопытно, что дальше.
И это всё — несмотря на контейнер в сетке и очень близкие неприятности, с ним связанные.
— Когда вы хотите выяснить что-то обо мне, — продолжил Решетников, намолчавшись и сочтя, что произвёл достаточное впечатление, — соизвольте обращаться ко мне лично! В крайнем случае, к моему прямому начальству, если дело касается служебных вопросов!
Фукудомэ не на шутку озадачился, его нижняя челюсть непроизвольно отъехала вниз.
— Это не я с ними, — на голубом глазу продолжил логист. — Я иду по своим делам, это они сейчас идут со мной. Я понятно объясняю?
Однако.
Хаяси переглянулась с Уэки. Та одними зрачками ухитрилась отсемафорить в ответ, что вмешиваться не нужно. Пусть всё движется как есть.
— Вы!.. — Фукудомэ наконец отмер и полыхнул возмущением.
— ПРЕДВОСХИЩАЯ ВАШ ВОПРОС! — А хафу без затей перекрыл представителя Наблюдательного совета громкостью, не собираясь уступать. — Наше общение с Хонокой-сан и Утой-сан носит исключительно личный характер. Работы в компании оно не касается и не может быть предметом не то что разговора, а даже и самого деликатного вашего вопроса. В эту сторону.
Вот это поворот. Хотя и понятно было, к чему Решетников клонит.
Хоноке захотелось, чтоб происходящее оказалось частью сериала, а сама она наблюдала за развитием событий не вживую, а на экране.
Скосив взгляд на Уэки, финансистка отметила, что та успешно держит покер-фейс и выглядит спокойной, как удав.
Вопросы должности и семейного влияния в Йокогаме — приоритет номер один, поняла Хаяси. Собственная репутация деликатного плана айтишницу в принципе не интересует, по крайней мере, на момент. Легко жертвовать тем, стоимость чего для тебя не просто равна нулю, а вообще отрицательная величина.
— Что у вас там в мешке? — третий член комиссии следом за хафу наплевал на этикет и подступил вплотную.
Глава 4
— Не ваше дело, — чуть удивился голубоглазый. — Моя личная собственность. Не ваша, не Уты-сан, не Хоноки-сан. Может, вам ещё цвет моих трусов сказать? — Решетников, недолго думая, подался вперёд.
Оппоненты отступили на шаг назад.
А ведь где-то логично и обосновано. Без бумажки ты — букашка, даже если целый член Наблюдательного совета, констатировала про себя финансистка.
В предписаниях на ревизию айтишников складская логистика однозначно отсутствует, как и перемещаемые ею грузы. Пофиг, что это всего лишь стажёр-муравей тащит невнятную сетку по восьмидесятому.
Нет права проверять? До свидания.
Всё прочее, в том числе хамство полукровки — по разряду лирики. Разве что подраться прямо здесь, по горячим следам, но такого варианта с чистой душой можно не рассматривать. Особенно в исполнении Комиссии.
Хотя интересно, кто кому навалял бы, Хонока оценивающе посмотрела на всех мужиков по очереди. Смешно. И интересно — каким образом метис сориентировался? Даже у неё мозги соображают медленнее. Опять же, тот редкий момент, когда его непрошибаемая наглость только в плюс, признала мысленно Хаяси.
Со стороны всё действительно теперь выглядит так, будто мужлан обеих реально пялит — то ли по очереди, то ли в тройничке, однако по общему согласию. Ещё и каждая незамужем.
В данной ситуации у хафу был единственный вариант прикрыть груз от чужого внимания с гарантией: обозначить «интересные» отношения с двумя крайне непростыми тёлками, продолжила рассуждать Хонока.
Да, ему могут навешать виртуальных трендюлей за то, что шатается в рабочее время по личным вопросам по этажам — но, во-первых, и это не автоматически и уж точно не на месте. Чтоб взыскание поднялось вверх и спустилось по команде, требуется как минимум время.
А во-вторых, контейнер в любом случае выведен из под удара. Хоть в ладоши аплодируй. Даже уволенный к известной матери стажёр логистики в изменившемся раскладе акционеров ничего уже не поменяет.
Хаяси не удержалась и ещё раз покосилась влево. Айтишница была похожа на застывшую статую, что обозначенную Решетниковым интимную версию лишь подтверждало.
— Вам это с рук не сойдёт. — Многозначительно пообещал Фукудомэ, поиграв желваками, поскольку тоже мгновенно просчитал варианты.
Провожать стажёра на первый этаж всей комиссией, чтобы проследить, что тот сделает с контейнером — не просто потеря лица, а вообще.
Ревизия затеяна, чтобы поднять собственное влияние и приспустить конкурента. Сопровождением Решетникова до рабочего места это самое влияние будет собственноручно опущено ниже плинтуса и растоптано. Все равно что выстрелить себе в ногу.
Тем временем стажёр за словом в карман не полез, видимо, справедливо рассудив, что уж ему-то терять теперь точно нечего:
— Я расцениваю ваши слова как неприкрытую угрозу, нарушающую корпоративный кодекс менеджера… рапорт на имя начальства с копией совету директоров… попираете основы корпоративной морали… — Хафу в ответ не стушевался, гордо выпрямился и понёс таким отменным юридическим канцеляритом, что стало похоже на судебные прения.
Где честный и добросовестный адвокат ставит на место коррумпированного прокурора, апеллируя к беспристрастному судье.
— … в свою очередь, тоже подниму вопрос ваших безосновательных выпадов в адрес департамента логистики в моём лице и, в частности, отдела складской логистики, в котором работаю. — Хафу поклонился безукоризненно чётко. — Я человек маленький, мне кроме достоинства терять нечего.
Замотанный в тряпку кубик качнулся туда-сюда в сетке.
Видимо, решил, что его всё равно уволят. Вот и не стесняется напоследок, подумала Хонока. Реализовывает, так сказать, тайные мечты и чаяния первых этажей в адрес небожителей — если терять, как он говорит, уже нечего.
Хоть бы драться не полез с контейнером в руках.
— Вы не боитесь взыскания? За то, что шатаетесь по зданию в рабочее время по личным обстоятельствам? — явно опоздал с угрозой медленно думающий Ирисава, давний недоброжелатель деда.
— Отвечу по всей строгости, — без паузы парировал стажёр. — Но перед своим начальством, которое имеет право приказывать. А не перед первым встречным в коридоре, который… — дальше он сделал лицо ромбом и понёс такое, что Хаяси снова озадачилась.
Перспектива корпоративных слухов о регулярном тройничке-мезальянсе между верхними и нижними этажами компании в их исполнении сгустилась, считай, до материальной.
— Пронесло. — Заморожено выдохнула Уэки через полсотни метров коридора и пару этажей вверх, поглядев на часы. — Ещё сорок пять минут. Успеваем с четырёхкратным запасом. Спасибо, Такидзиро-сан!
Общественное мнение на интимную тему молодую почти-директора департамента не волновало в принципе.
— Ну да. Главное в жизни — контейнер, — с каменным лицом кивнула Хонока.
Айтишница то ли проигнорировала сарказм, то ли ей действительно не было дела. Она вбила пароль на цифровом замке, мазнула отпечатком пальца по сканеру и старательно заперла двери за троицей:
— Со стороны выглядело, будто ты и драться готов, если придётся. — Уэки требовательно подступила к Решетникову. — Это так?
— Ну разве же я мог подвести другую часть уважаемого руководства компании? — светловолосый на мгновение спрятал взгляд за безукоризненным поклоном. — Ту, на чьей стороне я волей судьбы оказался?
Хоноке показалось, что в словах безвестного стажёра мелькнула снисходительная ирония.
Уэки, похоже, услышанным удовлетворилась, потому что в следующий момент вооружилась тремя гаджетами и принялась за настройку блока, утратив интерес к беседе.
— Такидзиро-сан, а каким образом ты так быстро сориентировался? — оказавшись в безопасности, Хаяси решила не откладывать то, о чём с новым знакомым всё равно беседовать.
Оставлять подобные темы незакрытыми начальник секретариата финансов не имела привычки.
— Испугался, — спокойно развернулся к ней Решетников. — С перепугу подумал, что нападение — лучший метод защиты. А дальше уже по готовой схеме.
— Непонятно. Объясни.
— Этот Фукудомэ — откровенный функционер, видно по лицу. Чиновник, скрупулёзно соблюдающий коридор прав в рамках должности. Очень боится что-либо нарушить, прям панически! — Хафу с безмятежным видом уверенно вещал о таких вещах, что Хонока где-то озадачилась.
— И?
— Поговорка есть, — пожал плечами полукровка. — Если хочешь обыграть хоккеиста, нужно что сделать?
— Что? — Уэки дала понять, что из разговора не выключалась и в беседе участвует.
— Ни в коем случае не играть с ним на его поле. Хоккеиста нужно обыгрывать в футбол, шахматы, карты, бадминтон, — ухмыльнулся Решетников.
— Занятная абстракция.
— Применительно к нашему случаю, — продолжил светловолосый. — Любая ревизия имеет чёткие полномочия, границы находятся в мозгах проверяющих, — он коснулся виска. — Эти золотые бейджи могут многое, но… чёрт, не знаю, как сформулировать. Короче, оно в голове как-то само родилось: если я с вами шагаю по восьмидесятому этажу не по работе, то мы уже не сотрудники, а парень и две девушки.
— Тройник, — спокойно кивнула Хаяси. — Тройничок. Продолжай.