— Именно на должности троих, но ещё двое были, когда ходил в замах.
— А созывов парламента?
— Это всё к чему?
— Акисино такая же, как все. — Неожиданно припечатал Томимацу. — Ты увидел в ней что-то особенное, но она самая обычная мажорка-карьеристка! Рвётся вверх, чтобы царствовать, лозунги при этом двигает популистские — ну оно и понятно. Чтобы избирательная масса схавала, блюдо следует подавать в нужной сервировке.
— Я сейчас сам жалею, что ввязался, — ровно прокомментировал начальник. — Когда был самый первый с ней разговор, как наваждение нашло. А сейчас общаюсь с тобой и тоже думаю: люди не меняются, мир не меняется. Мы для неё действительно лишь инструменты, а красивые лозунги — не более чем слова. Так что в этом месте я с твоим экспресс-анализом согласен, можешь не надуваться, — по-домашнему вздохнул полковник.
— Если по главному пункту разночтений нет, то и в дальнейших сойдёмся, — уверенно кивнул Такааки. — Делаем нынешнюю схему, как собирались. Получится с ней в тандеме к чему-то прийти — хорошо, отбиваться от награды не станем. Не получится с ней — хотя бы после себя оставим нормальные заделы следующим. Как-то так. Или если хочешь, могу написать рапорт прямо сейчас — дальше воюй без меня, если я обуза.
— Какие заделы и каким следующим? — уточнил начальник. — У тебя пока даже детей нет, сам же сказал, только делать их планируешь.
— Я не о семье сейчас. Я о тех, кто будет служить в нашем управлении через десять и пятнадцать лет.
Машина въехала на закрытую территорию, принадлежащую министерству обороны, следом закрылись автоматические ворота.
Томимацу первым полез из салона:
— Чиновники приходят и уходят, Япония остаётся. Не люблю патетических лозунгов, но только от нас с тобой зависит, что мы оставим Японии в наследство после себя в нашем управлении, — в этом месте подполковник вздохнул. — Хотя большинство о нём даже не подозревает.
— Есть мнение, что Принцесса Хризантемового Трона — не простой чиновник, — нейтрально заметил полковник, выбираясь наружу со своей стороны автомобиля. — А с учётом её амбициозной идеи и вовсе. «Приходят и уходят» именно к ней в данном случае может не относиться.
— Она точно такая же, как все, не лучше и не хуже. Ты в ней видишь что-то сакральное? Я пока разглядел лишь махровый эгоизм. Если она пройдёт со своей партией в Парламент, то ничем не будет отличаться от тех трёх созывов, которые ты благополучно пересидел в нынешний должности! Разве что реставрацию монархии будет двигать активнее, чтобы себя во власти зацементировать.
— Даже не знаю, что сказать.
— «Они всегда приходят и уходят, а экспертные группы министерства остаются», — Томимацу явно цитировал кого-то, знакомого обоим.
Потому что начальник управления, услышав фразу, во второй раз осёкся на полуслове и промолчал.
— Я могу не подбирать слов? И говорить, что думаю? — уточняю у финансистки.
Неформальные посиделки нас, троих логистов, после расширенного Совета трансформировались во что-то иное. Такое, чему и название не подберёшь — только что воздух не искрит.
— Можешь, — за Хоноку отвечает Ута.
Айтишница вообще интересно себя ведёт, можно было бы подумать — ей следует меньше пить, но нет. Я вижу, что она реально думает, как говорит — нестандартно и эгоцентрично, если формулировать деликатно.
Не поворачиваясь к Уэки, продолжаю смотреть на Хаяси.
— Слушаю. — Финансистка наконец разлепляет губы.
На моём плече начинают перебирать ткань костюма женские пальцы — поддержка. Хину прозрачно демонстрирует, на чьей она сейчас стороне, но, как тот футбольный судья, в игру не вмешивается.
— Ты заметила, что думаешь в мою сторону как в адрес второго сорта? — спрашиваю в лоб.
Подобные моменты в этом обществе обычно не озвучивают.
— Ты — хафу, — Хаяси не отводит глаз. — Пока не акционер чего-то серьёзного, я сейчас о финансах за твоей спиной. Родни влиятельной с японской стороны тоже нет. Как по-твоему мне бы следует к тебе относиться? Скажу больше: тебе уже столько лет, что хотя бы в какой-то области ты мог бы чего-то добиться к нынешнему времени. Не забыл, что я финансовый директор?
— Глава секретариата финансов.
— Одно и тоже, — она неуловимо морщится. — Я отлично знаю, сколько ты заработал за все годы в Йокогаме. Дивидендов рантье у тебя нет, соответственно, твоё место в обществе выглядит более чем… красноречивым. По мне, сам факт моего нормального общения с тобой — уже что-то. Я сейчас серьёзно.
— Спасибо за откровенность. Назови теперь, пожалуйста, хоть одну причину, почему я должен жертвовать своими интересами ради тебя? Такую причину, чтобы она и для меня была убедительной, не только для тебя.
— Такая причина — моя просьба. Мы живём в обществе, в котором этого более чем достаточно.
— Не смогу тебе ничего объяснить, — откидываюсь на спинку кресла. — Знаешь, воспитывать взрослого человека — пустая трата времени.
— Точно? — с нейтральным видом подыгрывает Хьюга. — Начать тренироваться никогда не поздно же.
— Для этого человек должен сам прийти в бассейн или в спортзал. Тащить силком бесперспективно.
— Когда у тебя такое лицо, твои вопросы обычно с подвохом, — комментирует Уэки руководителя Регулярного Менеджмента.
— Ты действительно считаешь, что находишься в положении, когда можешь себе позволить говорить подобные вещи? — на удивление ровно уточняет у меня Хонока. — Ты — воспитывать меня? Я не ослышалась?
— Не ослышалась. Хаяси-сан, вот мой ответ по предыдущему пункту. Ты абсолютно правильно заметила, что я нищ как храмовая мышь, — отгибаю от кулака мизинец.- Пока что. Влиятельной родни у меня тоже нет, — безымянный. — Жить вон, даже не в конуре приходится — из квартиры высе…
— Насчёт родни я бы не была столь категоричной, — перебивает Хину, в глазах которой начинают плясать её регулярные чёртики. — «Близкий сосед лучше далёкого родственника» ¹, у тебя как минимум неплохие друзья.
— Ты сейчас о себе? — Ута характером иногда неотличимо похожа на Хьюгу.
— А если о Миёси Моэко? — широко улыбается Регулярный Менеджмент.
— Она уполномочила тебя на заявления от своего имени? — огрызается Хаяси.
— Я чуть-чуть понимаю в лучшей подруге, — улыбка Хину становится шире. — И никогда не говорю неправды, уж ты-то должна бы знать.
— Простите, вынужден вас повторно прервать. — Директор моего департамента Абэ, о котором звёздные небожительницы забыли, снова напоминает о себе.
Он поднимается, кланяется каждой:
— Хаяси-сан, Хьюга-сан, Уэки-сан. Я очень прошу вас подобным тоном подобные темы не обсуждать в моём кабинете! — Затем садится на место.
— Извините, — Хину единственная отзеркаливает жест вежливости. — Были неправы.
— Ну и кто после этого отбит на голову? — неожиданно прорезается моя непосредственная шефиня Аяка.
Обычно своего отношения к высокому руководству она не то что не демонстрирует, а всячески маскирует сам факт, что оно есть.
— Хаяси-сан, вы не должны были так сказать. — Не размениваясь на вежливость, не вставая со стула, Андо сверлит финансового директора тяжёлым взглядом с короткой дистанции, наплевав на субординацию и социальную разницу.
— Вы считаете, что можете быть моей цензурой? — Хонока тут же переносит фокус внимания на логистку.
Директор департамента Абэ с тяжёлым выражением лица затевает повторно подниматься на ноги.
— РАЗРЕШИТЕ? — раздаётся знакомый голос, дверь кабинета без стука открывается.
В следующую секунду подскакивают абсолютно все, включая меня:
— Хаяси-сан!
На огонёк явился дедушка Хоноки, неизвестно какими судьбами, но собственной персоной. Один из двух учредителей.
— Я уже стар, хожу медленно, — патриарх с благодарным кивком опускается в ближайшее кресло, которое ему решительно придвинула Аяка. — Потому, пока поднимался по лестнице, абсолютно случайно услышал часть вашей беседы. Хонока-тян, пожалуйста, помолчи следующие две минуты — я могу тебе об этом попросить? — ставок на происхождение и амбиции старик не делает. — Я полностью согласен с последним замечанием руководительницы Такидзиро-куна.
— Интересный поворот событий, — констатирует явно пошедшая вразнос Андо (как правило у неё в корне иная модель поведения).
Впрочем, ремарка остаётся без внимания — все сосредоточены на Хаяси Юто, до безвестной начальницы сектора никому из небожителей нет дела.
Если патриарх сюда пришёл лично, тому должны быть более чем значительные причины, это понимают все.
Хину поняла — у визита учредителя в этот кабинет есть основания. Отношения, поддерживаемые благодаря Такидзиро, позволяли, оттого она поинтересовалась прямо:
— Хаяси-сама, что-то случилось?
— Увы, — дед финансистки кивнул. — Я как раз хотел найти вас четверых — боялся, вдруг кто-то не в здании. Думал, придётся собирать по одному, а вы все уже тут.
О руководстве логистики ни слова не сказано, отметила спортсменка. Значит, проблема не внутри небоскрёба, а снаружи.
— Пожалуйста, не вставайте, останьтесь с нами! — патриарх одним взмахом пресёк начавшееся движение непосредственной начальницы Решетникова.
Та собралась технично испариться со встречи, в которой сперва врезала наотмашь Хоноке (фигурально, если опираться на содержание, не на форму), а теперь, похоже, спохватилась и почувствовала дискомфорт:
— Я бы не хотела мешать вам, Хаяси-сама.
— Вы не мешаете, вы же прямой руководитель Такидзиро-куна. А его я не то что не прошу удалиться, а планировал специально разыскивать! Хорошо вот у вас застал.
Директор логистики Абэ даже не шелохнулся.
— Спасибо, — Хаяси-старший с благодарностью принял двумя руками чашку с дымящимся напитком от хозяина кабинета. — Акции Йокогамы именно сейчас летят в пропасть, за ними следует весь наш промышленный сектор, это если коротко и для начала.
Хонока молниеносно потянулась к планшету директора департамента: