Когда Хаяси Юто вышел, Хину по инерции обдумывала его странные метаморфозы за последнюю четверть часа, которым стала свидетелем. Именно поэтому она не успела начать серьёзный разговор, ради которого приехала в офис.
Йоко подорвалась с места, как на пружинах:
— Всё, коллеги-сан, хватит точить лясы! Патриарх ушёл, допрос ждёт!
Пловчиха на мгновение впала в ступор, поскольку получить данные от заместителя кузины действительно важно. Дополнительно: там может быть такая информация, которая в состоянии быстро протухнуть — судя по резкости событий в отдельно взятом здании.
А с другой стороны, сказать младшим Хаяси и Уэки о переменах важно не менее, если не более.
Она даже не удивилась, когда на помощь пришёл Решетников:
— Йошида-сан, разрешите обратиться? — светловолосый даже каблуками щёлкнул, благо, до сих пор стоял возле двери.
— Почему ты не хотел дать уйти моему дедушке? — мрачно глядя в пол, поинтересовалась финансистка.
Она всем видом давала понять, что прочие проблемы для неё сейчас не существуют. Видимо, заноза свежих травматических воспоминаний, Хину про себя улыбнулась — Хонока явно занозилась из-за собственного подпорченного реноме. Хотя сама и виновата.
— Это сейчас не самый главный вопрос, Хаяси-сан, — Такидзиро на удивление непринуждённо поклонился. — Пожалуйста, позвольте, я отвечу на него через некоторое время?
Странно, что это с ним. Обычно он через раз подобным не заморачивается, ещё и с условно своими.
— Чего ты здесь комедию ломаешь? — устало вздохнула недавняя дебоширка. — Эта демонстративная вежливость, обращение по… — договорить не вышло.
— Только что сама икру метала! — возмутилась непосредственная айтишница. — Теперь тебе вежливость не в ту дырку заходит⁈ Слушай, заткнись уже, а⁈ Или могу повторить! — Ута с воинственным видом подалась вперёд.
— Брейк! — досадливо поморщился Решетников. — Хаяси-сан, Уэки-сан, у Хьюги-сан есть важная информация.
— Допрос, мой юный друг! — Йошида, выдавшая фразу на автомате, скосплеила директора айти — вытаращила глаза, возмущённо наклонилась вперёд.
Через секунды до неё дошёл комизм сказанного — светловолосый был старше.
— Извинения, неудачный каламбур, — не растерялась сестра. — Решетников-сан, имею к вам жгучую просьбу! Пожалуйста, примите к сведению, распоряжаться в этом кабинете разрешается очень ограниченному кругу лиц! Вы к ним не относитесь!
— Я без претензий на лидерство, — товарищ поднял вверх раскрытые ладони. — Просто в порядке приоритетов.
— Откуда вам известен приоритет того, что ещё не сказано⁈ Хину-тян, если что, моя сестра, не ваша!
— С последним сложно спорить. — Такидзиро внимательно посмотрел на своё отражение в настенном зеркале, перевёл взгляд на Хину и повторил. — С последним сложно спорить.
— Пха-ха-ха! — Уэки с весельем не затянула.
К ней присоединилась и не думавшая смущаться Моэко, которой все местные корпоративные игрища были до линии бедра по определению.
На удивление, вслед за подругой усмехнулась и Хаяси.
— Такидзиро-кун прав. — Хину поднялась, хлопнула по плечу родственницу, чтоб та не вставала, и заходила по кабинету. — Хаяси-сан, Уэки-сан, у меня очень неприятное известие. Может статься, что допрос заместителя Йоко уже и не актуален, — виноватый взгляд на главу безопасности.
Решетников в этом месте удовлетворённо кивнул, вынырнул из каких-то размышлений, огляделся и без затей запрыгнул задом на подоконник.
Хьюга без обиняков передала суть общения с родителями:
— … Таким образом, меня завтра вышвыривают из мажоритарщиков. Искренние сожаления, — вот и моя очередь извиняться настала, подумала она, задерживаясь на пару секунд в самом глубоком поклоне, на который была способна.
— В чём подоплёка? — Моэко, по факту являющаяся участником их конгломерата, ухватила суть влёт и сразу задала точный вопрос.
— Во-первых, я оказалась не готова воевать с родителями за деньги. Во-вторых…
— Это не деньги! Акции нашей компании! — Ута с видом обиженного ребёнка захлопала глазами. — Хину-тян! Как ты могла!
— Там всё сложнее, чем кажется, — хмуро бросил неожиданно такой взрослый Такидзиро. — Моэко-тян как юрист сейчас расскажет лучше, она уже сориентировалась, судя по лицу.
— Тебе с подоконника модерировать совещание удобнее? — вроде как нейтрально поинтересовалась Хонока, явно имевшая намерением доколупаться хоть так. — А, Решетников-сан?
— Если её родители имеют в виду именно такое волеизъявление, против лома нет приёма, — решительно покачала головой подруга. — Я в ваши дела не вникала, но ты же пакетом управляла на основании временного опекунского решения и доверенности? Дедовским — первое, вашим семейным — второе?
— Да.
— Её родители — наследники первой очереди, — заявила присутствующим адвокат. — Хину-тян заруливала всем, пока её предкам не было до столицы никакого дела. Но когда её дедуля загремел в психушку, а сейчас ещё и там корки стал мочить — хоть и подкуп врача (н-да, занятный был выход из-за печки…) — её родители решили переместиться в столицу обратно. Я слегка знаю её семью, поэтому не удивлена. В общем вы поняли.
— Я об этом раньше не думала, — неожиданно спокойно, без претензий и истерик, произнесла Хаяси. — Наш пакет тоже в коллективном семейном владении по документам, но у нас, видимо, меньше внутренних противоречий, чем у вас?
— Да. О таком дедушке, как твой, можно только мечтать, — и не подумала отрицать очевидное Хину. — Какие ни случись разногласия, до дешёвых манипуляций или вырывания руля из твоих рук он никогда не опустится. Как и твои родители, — последнюю фразу она сказала после некоторой паузы.
Не хотелось раскладывать на людях собственное грязное бельё, но ситуация требовала предельной откровенности.
— Я не согласна, что допрос теряет актуальность. — Помрачневшая сестрица решила напомнить, кто в кабинете хозяин. — Хину-тян, не обижайся! Вы трое с голоду по-любому не опухнете, даже без ваших акционерных пакетов! Даже если проиграете рейдерам Мацусита, выпустите из рук рычаги контроля, всё такое прочее — просто потому, что вы с другого социального уровня. А мне нужно удерживаться в своём кресле любой ценой, — Йоко затеяла подыматься, опираясь на подлокотники. — Мне нет дел до игрищ ваших верхних этажей: как поссорились, так и помиритесь. А мой зам только что совершил сразу несколько актов служебного неповиновения, которые при известном усердии тянут на очень серьёзный разговор, вплоть до криминального обвинения. Я пошла, кто со мной? — кузина со значением покосилась в сторону Моэко.
— Людей дам, сама не пойду, — моментально среагировала та и сделала пару коротких распоряжений в смартфон. — Двое сятэйгасира идут с тобой и слушаются тебя, как меня. Они в конце коридора, ждут возле лифтов.
— Спасибо! — якудзу Йоко поблагодарила от всего сердца и искренне.
— И что теперь делать? — уныло вздохнула Ута, моментально растерявшая весь предыдущий запал.
Хину вернулась на стул:
— Не знаю. Пришла думать вместе с вами. Есть правило: безвыходных положений не бывает, пока ты сам не сдался. Давайте шевелить мозгами? — она похлопала по сидению соседнего офисного кресла и взглянула на Такидзиро.
Почему-то захотелось, чтобы в этот момент он был рядом.
Решетников спрыгнул с окна, перетек вперёд и уселся с правой стороны. Чуть поёрзав, он просунул руку под её спину, пробрался ниже и сжал её чуть ниже, к-хм, этой самой спины.
— Приятно, — ровно сказала она вслух. — Ты умный. Спасибо, что ты есть.
Нестеснительная Миёси, не отделяя себя от компании и сливаясь с моментом, со своей стороны положила голову светловолосому на плечо. В следующую секунду они втроём, не сговариваясь, взглянули в зеркало.
— Идиллическая картина, — констатировала Хьюга. — Такидзиро-кун, моё предыдущее слово в силе. Тебе нужно выбрать, я или Моэко-тян.
Товарищ высвободил локоть второй руки из-под подлокотника, бросил ладонь на плечо Моэко и ответил зеркалу:
— Ты говорила про весьма определённые физиологические манифестации! О них сейчас речь не идёт, просто сидим и настраиваемся! Уже молчу, что выбирать я не…
— Эй девочки! Это был мой банан! — Уэки выпрыгнула из кресла и как бы в шутку изобразила героиню известного аниме.
Она подошла вплотную и в качестве иллюстрации к «банану» вытянула указательный палец, упираясь длинным ногтем в грудь логиста.
Глаза Уты, в отличие от лица, смеяться не думали — были пронзительными, холодными, серьёзными. Колючими.
Хину не на шутку задумалась, что бы такое ответить. Чтобы и наотмашь не хлестнуть (фигурально), и нужные знаки над строкой расставить, не упустив ни одного.
Была бы айтишница мужиком, слово было бы за Такидзиро. Но выяснять отношения с тёлками должны только тёлки, неписаное правило.
Дверь распахнулась так резко, что с грохотом врезалась в стену:
— Йошида-сан!.. Там Хаяси-сама!.. — один из немногих верных охранников старого состава завертел головой, пытаясь разыскать хозяйку кабинета.
— Она не стала объявлять по циркуляции, куда пошла, — со значением намекнула всем Моэко. — Охранник не в курсе.
Ну да. Не будет же Йоко говорить, что вместе с боевиками якудзы пошла по душам беседовать с переметнувшимся заместителем. Хотя бы потому не будет говорить, что итоги этого разговора весьма туманны, а некоторые возможные сценарии будут очень любить тишину.
Которая, в свою очередь, гарантируется всеобщим неведением.
— Что с моим дедом? — Хонока побледнела и впилась ногтями в обивку.
— Жив, не переживайте! — охранник протёр мозги и сообразил, о чём в первую очередь подумала родная внучка. — Просто этого Танигути коротким мечом к стенке пригвоздил! Не насмерть! И сейчас с ним полицейский, который уже был, как его… комиссар Янагида.
— Янагиде с любым фигурантом в этом здании без нас делать нечего. — Первой предсказуемо среагировала Моэко, стремительно поднимаясь. — Всё, хватит обжиматься, погнали. — Дальше она повернулась к эсбэшнику. — Где Янагида допрашивает Хаяси Юто?