Последний должен был с утра вести дело Такидзиро, теперь по техническим причинам не будет. Хорошо, если выживет, хотя последнее вроде под контролем.
— Что происходит⁈ — изумлённый Миёси-старший мгновенно выбросил из головы лишнее и впился в изображение. — Дэнда-кун, что у вас там⁈
— Граната. Наступательная, не оборонительная, — резко впавший в задумчивость Решетников назвал ничего не говорящую женщинам армейскую маркировку. — Но от этого не легче: если подрыв вплотную — броник даже пятого класса она шьёт, как иголка шёлк. Навылет. До чего занятно…
— Где⁈ — борёкудан сканировал глазами экран, но не мог найти того, что хотел.
— Вон, в левой руке, держит на уровне пояса. Специально не поднимает, что ли?.. — Такидзиро, судя по лицу, крутил в голове варианты со скоростью игрового автомата. — Значит, должен быть снайпер… Но в такой толпе и на таком ландшафте…
— Откуда у него граната⁈ — подобными эмоциями отец Моэко, насколько помнила Хину, вообще никогда никого не баловал.
Потому что не демонстрировал их в принципе. Иногда складывалось впечатление, что не только не демонстрировал, а ещё и не испытывал.
— Хороший вопрос, — мрачно кивнул логист. — Ваши люди, когда извлекали их из кунга, наверняка провели первичный осмотр, правильно?
— Конечно. Как минимум охлопали по карманам, — уверенно подтвердил якудза. — Ситуация стандартная, у нас отработана до автоматизма, хоть мы и не полиция. А, всё, вижу… Такой цилиндр бы точно не пропустили.
Строго говоря, цилиндром предмет в руке фигуранта не являлся, но комментировать Хьюга не стала.
— Патрульные, когда принимали его на пару секунд, ничего дать ему не смогли бы. Да и здорово сомневаюсь я, что у патруля токийской полиции на дежурстве с собой есть заначенная нелегальная граната, — Такидзиро рассуждал вслух, всё больше уходя в себя. — Но потом подъехал спецотряд и их лапал по второму кругу, помните?
Мужчины переглянулись.
— Да, четверо. Ещё на корточках рядом с ним сидели, что настолько неправильно, насколько может быть, — отец Моэко походя продемонстрировал, что внимательно отследил даже самые незначительные нюансы, даже через достаточно неудобный видеоканал на планшете.
— Теперь понятно, зачем нужен был тот цирк, — заключил светловолосый. — Кто-то в спецотряде приехал заряженный, и даже не один. Вы говорите, четвёрка? Я этот момент упустил — мы как раз вам в дверь звонили, кажется.
— Да.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Патрульные, с которых всё изначально началось, на момент ЧП как раз стояли рядом с лысым ультраправым.
— ВСЕ НАЗАД! — на переданном спецотряду фигуранте почему-то не было больше наручников (один манжет расстёгнут, браслеты болтаются на левом запястье как верёвка и никого ни в чём не ограничивают).
Однако во второй руке вроде как армейца была граната — насколько видели со своего места полицейские, расчекованная. Впрочем, данный тип снаряжения в кобанах, сказать мягко, неизвестен, потому как оно там на самом деле (и что делать), неясно.
— ЗАМЕРЛИ ВСЕ! — зычный голос старшего спецуры буквально вдавил присутствующих в асфальт, действительно заставляя замереть. — Спокойно! Чего ты хочешь? — дальше он обратился к армейцу.
Последний не удостоил вниманием не самого последнего чина МВД:
— Грузимся обратно! — вместо этого он обратился к своим.
Пальцы полицейской спецуры на плечах вояк разжались, те качнулись в направлении злополучного фургона.
Патрульные переглянулись, по глазам друг друга понимая, что думают об одном. Обезвреживать типа с гранатой в руке — задача не для простых полицейских, а для специально подготовленных коллег, которые в данный момент энтузиазмом не фонтанировали. Чтобы сказать мягко.
Попутно: а откуда взялся такой боеприпас у этого типа после обыска?
— ВСЕ НА МЕСТЕ! — старший спецов (благополучно просравший даже не задержание, а вообще. Конвоирование уже обезвреженных) вид имел растерянный и жалкий, несмотря на гневно сверкающие глаза.
В принципе, лица коллег из спецотряда на операции были закрыты в соответствии с правилами, потому только по яркому взору их старшего его эмоции и читались.
— Даю расклад. — Неожиданный смутьян был на удивление спокойным. — Полиция не имеет права задерживать армейский транспорт. Все сотрудники Министерства Обороны грузятся обратно и следуют дальше. Полиция может задержать борёкудан, признавшихся в нарушении закона — заодно это будет оправданием в каких-нибудь ваших внутренних тёрках.
Сержант, поживший и поработавший на улице дольше многих, в силу опыта знал, куда смотреть — поэтому невзначай покосился на лысого.
Ультраправый, годящийся для иллюстраций киноафиш хоррора, флегматично и без тени эмоций что-то быстро шептал на ухо подельнику — сятэйгасира-хоса Эдогава-кай.
Они не собираются отпускать вояк, понял полицейский — и окончательно растерялся.
Что делать в этой ситуации лично ему, было неясно: родной спецотряд явно сыграл против своего же министра, как минимум некоторые его сотрудники. Накануне глава МВД лично (!) обратился по служебным каналам ко всем дежурным полицейским страны и неформально, с нарушением многих возможных и невозможных параграфов, довёл задачу — которая была выполнена (не без участия клана якудзы).
Находящиеся на дежурстве сотрудники спецотряда министра тоже наверняка слышали — и должны были принять к сведению. Откуда тогда взялась явно подброшенная фигуранту граната?
Сятэйгасира-хоса Эдогава-кай вскинул вверх руку, привлекая внимание своих. Растопырил пальцы, поднял вторую ладонь, что-то быстро просигнализировал то ли языком глухонемых, то ли ещё какой-нибудь аналогичной азбукой.
Армейские, включая фигуранта и его напарника, замерли. Их челюсти медленно поползли вниз.
В следующую секунду ультраправый и якудза на манер заокеанского кинематографа хлопнули друг друга по ладоням, потом коротко друг другу поклонились по-японски и решительно шагнули вперёд:
— Ты не уйдёшь, — буднично сообщил владельцу гранаты лысый.
— Не забудьте мать и сестру, — бросил через плечо своим борёкудан. — Всем яркого солнца утром.
К отвисшим челюстям вояк добавились широко раскрытые глаза спецуры и патрульных.
Фигурант тоже удивился, даже голову назад откинул — и поднял зажатую в кулаке гранату на уровень плеча, указывая на неё же указательным пальцем второй руки.
— Ты не уйдёшь, — синхронно выдохнули самые странные волонтёры за всю историю токийской полиции, срываясь вперёд в броске.
Семь-восемь шагов. На себя они уже наплевали, словно в замедленной съёмке плохого кино думал сержант. И что сейчас делать?
Через мгновение он полетел в сторону сбитый с ног сильным толчком и напарника:
— ЛОЖИ-И-ИСЬ!
Абсолютно это же происходило со всеми остальными без исключения: кроме лысого ультраправого, сятэйгасира-хоса Эдогава-кай и пары фигурантов, прочие либо уже вытянулись в прыжке рыбками — и летели в разные стороны, как тараканы; либо, кто был ближе к транспорту, лихорадочно приседал или падал с обратной стороны машин.
Патрульный сержант приземлился удачно, хотя и против воли (впрочем, не стоит гневить судьбу. Спасибо кохаю, чего уж…): четвёрка оппонентов не выпала из поля зрения и была отлично видна.
Взгляд армейского заметался по сторонам, в следующую секунду вояка с силой толкнул напарника (тот вроде бы всего лишь рулил известным мотоциклом):
— Ты не в деле! Вали!
Минус четверть удара сердца, минус какие-то доли секунды до взрыва?
Второй подозреваемый улетел к клумбам.
Лысый и якудза сделали ещё по шагу и занесли ноги для второго, не собираясь тормозить.
Вояка затравлено втянул голову, глянул по сторонам и прыгнул влево-вбок на асфальт. Он успел прижать гранату и ладони к лицу, а лицо — в угол, образованный проезжей частью и каменным барьером.
ДАХ! Громко и резко, даже по ушам хлопнуло.
Самое смешное, что и лысый, и его подельник-гангстер выжили. Да — пострадали, что-то там им посекло осколками, но не смертельно.
Ну и скорая, выдвигаясь на вызов одновременно со спецотрядом, выехала из-за угла практически через секунду после того, как ошмётки черепа и рук фигуранта превратились в неидентифицируемую субстанцию.
Глава 16
— Занятная метаморфоза, — пробормотала Моэко, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Что⁈ — Хину и отец тут же сделали стойку.
— Всё в порядке. По идее, должна нервничать — там свои, — она указала на родительский планшет, где события напряжёнкой могли легко посоперничать с любым из топовых триллеров.
Правда, в отличие от художественного кинематографа, происходящее на экране являлось стопроцентно документальным и имело место в реальном времени.
— Не планировал, что вы все будете здесь, — немного не в такт выдал оябун, рассеяно наблюдая, как пострадавшему партнёру по будущей парламентской коалиции (не факт, но вполне вероятно) и Дэнда-куну сноровисто оказывают первую помощь медики скорой.
— У вас очень хорошие люди. — Слова Решетникова вескостью походили на гвозди, забитые в доску. — Миёси-сан. Если бы с такими довелось работать мне, я бы гордился.
Повисла неловкая недосказанность: Такидзиро имел прямое касательство к министерству обороны, чины которого сейчас были на экране в том числе — и из его контекста прямо вытекало, что сослуживцами он не гордится.
В другой стране можно было бы сказать, «бывшими сослуживцами». В другой, но не в Японии.
— Ты периодически звучишь и выглядишь как гайдзин, — Хьюга в своём обычном амплуа и не подумала сдерживаться в моменте, который считала важным для близкого человека.
— А-га-га, кто бы мог подумать! — Решетников жизнерадостно вытаращился в большое настенное зеркало. — С такой-то фамилией!
Моэко слабо улыбнулась, как и отец.
Хину осталась серьёзной:
— Если б ты был мне чужим, я бы промолчала. Но здесь все свои, ты тоже, поэтому…