— А группа захвата в это время зубами щёлкать не должна, — пробормотал оябун самому себе. — Уж резко ставшего одноруким теми же сетками обстрелять с десятка метров — и привет. Мы с полицейскими сетками регулярно сталкиваемся…
— Как вариант, — согласился Решетников. — Я не могу утверждать, конечно, что в МО знаю всех. Чтоб сказать мягко.
— Но?
— Но список людей, с готовностью подрывающих себя гранатой в центре родной Столицы любой ценой — всё же очень конечная величина. Как и перечень подразделений, в которых таких людей готовят — их, с учётом нашего событийного контекста, можно пересчитать по пальцам. Установить этого погибшего — вопрос нескольких часов, как по мне. Если работать добросовестно. Даром что он лицо и пальцы для идентификации сделал непригодными.
— Какой занятный эвфемизм, — ухмыльнулась пловчиха.
— В Министерстве Обороны его завтра объявят умершим по естественным причинам, — Такидзиро глянул на настенные часы. — Уже сегодня.
— Список подразделений набросаете? — хмуро попросил оябун.
— Уже, — Решетников параллельно выбивал сложные дроби по экрану своего смартфона. — Отправляю тебе, кого знаю, — он на мгновение повернулся к Моэко.
— Отец, список у тебя, — она тут же переслала дальше.
— Если руководители означенных подразделений откажутся сотрудничать с полицейским следствием, значит, мы тоже будем знать что делать, — ровно констатировал Миёси-старший. — Благодарю вас за помощь, Решетников-сан!
Моэко, чуть поколебавшись, всё же сказала:
— У тебя была особенная физиономия в самом начале, когда говорил, что распоряжение министра саботировали его собственное подчинённые. Что-то ещё хотел добавить?
— Понятия не имею, как выглядит работа группы захвата у нашей полиции — я не в курсе ни программ подготовки, ни штатного расписания. Однако я отлично знаю нормативы их коллег из Китайской Народной Республики и Корейской, которая Народно-Демократическая. Неужели наши хуже?
— Китайцы ладно, понятно. А северные корейцы, там что?
— Забейте в поиск: Герой Корейского Народа, имя — Яков Тихонович Новиченко. Рассказывать дольше. Приём известен, учтён в хрестоматиях, давным-давно канонизирован и взят на вооружение ещё в прошлом веке, причём в более широком масштабе, чем в Поднебесной. По ряду внутренних субъективных причин.
— Записал. Гляну.
— Ответственный за задержание там точно бы ушами не хлопал, — продолжил Такидзиро. — В Пекине и Пхеньяне у нашего деятеля подорвать себя не вышло бы по чисто техническим причинам — возникни такая заруба у них. Доказывать не буду, но я знаю, о чём говорю. Поверьте на слово либо спросите знакомых ханьских специалистов, если они у вас есть.
— Благодарю.
В этом месте Моэко поняла, что одному своему очень интересному китайскому товарищу родитель позвонит буквально в течение следующей четверти часа, плевать на время суток. Только скорее всего поднимется на второй этаж — чтоб разговаривать без свидетелей.
— Уровень отдельного взятого нашего специалиста китайскому коллеге не уступает, я уверен, — вздохнул Решетников. — Не должен уступать по определению. Если у ответственного за захват (назовём его условно командиром операции) на нужной позиции в ответственный момент отсутствовал профильный компетентный снайпер с соответствующим боеприпасом — значит, что?
— Что?
— Значит, это не некомпетентность, а что-то другое. Я бы поставил на принципиальную жизненную позицию либо материальную заинтересованность.
— Заинтересованность в чём?
— В отсутствии результата.
— Кому звонишь? — поинтересовалась Моэко в следующее мгновение у отца, который затеял подыматься, попутно подхватывая со стола телефон и оставляя внизу планшет.
— Да так, вы его всё равно не знаете. Прошу извинить, я к себе наверх.
Глава 17
ИНТЕРЛЮДИЯ
Поднимаясь на второй этаж, Мая ещё на лестнице выбрал нужный контакт и нажал вызов. Абонент ответил после шестого гудка.
— Чэнь…
— Забудь, — перебил товарищ на ломаном нихонго с такой фонетикой, что захотелось одновременно и смеяться, и скрутить уши в трубочку.
— Китайцу говорить по-японски всё равно что воды в рот набрать, — не удержался оябун.
Через несколько секунд молчания под красноречивым взглядом собеседника он сообразил: переводчика в диалог третьим никто подключать не собирается — вопреки устоявшейся за годы традиции.
— Хао Вэйцзюнь, теперь только это имя. — Старый знакомый имел на столе, судя по картинке, едва не полдесятка активных гаджетов и в одном из них сейчас старательно пригрузил работой китайско-японский переводчик.
— Если б ты пытался говорить на жонг-гуо хотя бы вполовину, как я на твоём языке, — намекнул высокопоставленный чин Поднебесной. — Нам бы обоим было намного легче общаться.
— Извини, был не прав. Звоню по делу, — старший Миёси с трудом переключился на серьёзную волну, старательно перебарывая рефлексы общения, выработанные с конкретным собеседником за годы.
Если Чэнь не подключает в канал сотрудника-билингва, значит, риски утечки через переводчика сегодня намного выше, чем раньше. Либо, как вариант, этот человек сейчас занят чем-то другим — в свете предстоящего выхода большого начальника на пенсию.
Могут быть и третий вариант, и четвёртый, глава Эдогава-кай ещё раз взглянул в глаза товарища — и удержался от любых вопросов. С его родом занятий учить спиной чувствовать невысказанное тоже не нужно.
Китаец, наблюдавший за лицом японца, счёл необходимым заметить:
— Я с тобой даже с нашими разными языками иногда общаюсь лучше, чем тут — с самыми близкими людьми.
Или между строк: ты всё правильно понял и спасибо, что не стал сейчас ни о чём спрашивать.
— Рискну предположить, немолодая перечница, что твои близкие тебе очень часто не по возрасту, — спокойно заключил якудза. — Знаешь, у меня та же проблема. Вроде бы мы ещё и не стары, однако лично меня способны понять хорошо либо ровесники (а их с каждым годом, к сожалению, всё меньше и меньше). Либо — люди постарше — но мне больше полтинника, а заводить активно новые знакомства, когда тебе за пятьдесят? Ну, не знаю. Молодые смотрят как на идиота, особенно девицы, а люди постарше полагают, мне от них что-то нужно.
Хань искренне и жизнерадостно расхохотался:
— В точку. Молодость равно искренность, живой интерес к незнакомцам является естественным. А если в наши годы активно идти на контакты налево и направо… Выглядит специфично и едва ли позитивно.
— Особенно с учётом нашего рода занятий, — подхватил борёкудан.
— Я рад, что ты есть, — без перехода кивнул китаец. — Даже с нашим корявым языковым барьером ты всегда понимаешь меня лучше, чем весь окружающий мир, вместе взятый. Как кажется мне порой.
— Мы одинаково смотрим на большинство вещей в этом несовершенном мире. Прошлое не в счёт, а будущее мы с тобой видим одинаково. И мы способны договариваться друг с другом, а потом эти договорённости соблюдать, любой ценой — несмотря на то, кем были наши отцы и деды.
— Возможно, потому, что мы и стартовали плюс-минус одинаково три десятка лет тому. Хотя и двигались это время в разные стороны, криминальный ты элемент, — хань опять заулыбался.
— В Японии сегодня не оказалось более действенной подпорки Закона, — Мая употребил именно этот синоним, опасаясь, правильно ли будет понят не носителем языка. — Чем Эдогава-кай. Так уж случилось. Не знаю, что будет дальше, но сейчас есть как есть.
Они снова посмотрели друг другу в глаза и опять помолчали.
Хань заговорил другим тоном:
— Возвращаясь к теме и цели твоего звонка. Помню о твоём Ван Бай Ине и контролирую его выход на свободу практически в режиме реального времени! Его доставлю тебе лично, сопровожу, как договаривались: загранпаспорт ему будет выдан в тот же день, когда он покинет тюрьму. В подразделении нашей миграционной полиции получу вместе с ним — проконтролирую, так сказать.
Мая предполагал, что в Поднебесной устроить такое непросто даже из ведомства товарища, поэтому поблагодарил жестом.
— Почему ты звонишь ночью? — поинтересовался хань. — Нужный тебе человек выходит на свободу ещё только послезавтра. Я всё помню, наших договорённостей не отменял.
Половину звуков Чэнь выговаривал неправильно, ещё какую-то часть проглатывал, интонации доставляли параллельно.
Как и достаточно оригинальный выбор лексики. Впрочем, что взять с компьютера. Спасибо и за это — без электронного переводчика даже такой разговор был бы сейчас невозможным.
— Я тебе дам знать, когда придёт время. — С серьёзным видом родил с третьей попытки китаец. — Через двое суток примерно.
Мая мысленно хлопнул себя по лбу: он и не подумал, когда звонил, о просьбе МИДовцев, переданной через дочь в рамках её адвокатской работы на Решетникова.
— Если честно, я не поэтому звоню. Нужна твоя консультация по другому поводу. — Оябун далеко не сразу ухитрился пересказать инцидент между МО и МВД так, чтобы быть понятым в деталях на том конце провода.
По мере развития истории глаза Чэня раскрывались всё шире и шире:
— Почему ты решил, что я в этом что-то понимаю⁈ Совсем не мой профиль!
— В оригинале совет моего консультанта звучал так: «спросите знакомых китайских специалистов». Моя мысль была: даже если это и не твоя специализация по работе, ты можешь либо ориентироваться в вопросе, либо знаешь, кого спросить. У тебя есть ваши знакомые борцы с террористами? Именно специалисты по силовому захвату вооружённого с гранатой? Можешь быстренько поинтересоваться?
— В это время? — Чэнь ехидно щёлкнул по циферблату недешёвых наручных часов. — И с чего ты решил, что я с тем управлением хоть как-то связан? Я совсем по другой части. По секрету: моему управлению те, кого ты упомянул, совсем не друзья. Хотя для всех вас мы носим одну форму и делаем общее дело. Понимаешь, о чём я?
Мая кивнул и озадачился. Да, служебный профиль и специализацию друга в силовых структурах КНР, как и его профессиональную карьеру, они никогда не обсуждали — правила хорошего тона, правила игры. Лишь изредка в кадр при их разговорах попадали то меняющиеся знаки различия на форме товарища, то трансформирующиеся убранства кабинетов Чэня, как и вид из окна.