Или ещё короче: самый простой способ решить эфемерные задачи будущих выборов — обозначить вслух вершины, которые пока утеряны, но во времена деда являлись более чем реальностью.
Хороший способ потеснить Принцессу Акисино.
Он уже поднялся из-за рабочего стола, когда на телефон пришло сообщение. Мазнув пальцем по экрану, оябун прослушал аудиозаметку от Чэня, отправленную напоследок:
— Сразу не сказал, держи вдогонку. Ваш фигурант мог подорвать себя одного не потому, что так забеспокоился о твоих людях. В условиях его задачи либо контракта могло стоять условие — никаких сопутствующих жертв. Думается мне, в твоей стране в некоторых случаях рычаги тоже существуют — чтоб нерадивый исполнитель, нарушивший контракт, и у вас был строго наказан. Семья у того типа была? Хорошего дня.
— Да? — Хонока изрядно удивилась звонку.
Она даже не была уверена, что хочет в принципе отвечать — с поправкой на время суток — пока Ута буквально не воткнула телефон ей в руки:
— На! Или я поговорю за тебя!
Они сидели в низких креслах массажного салона Атлетики; проигнорировать вызов от хозяйки, пожалуй, было бы и правда перебором.
— Привет. Допустим формальности, я на минутку и по делу. — На экране соткалось изображение якудзы Моэко.
— Это же номер Хьюги Хину? — вырвалось у финансистки непроизвольно.
— Да. Она отказалась давать твой контакт без твоего разрешения, но в силах форс-мажора позволила набрать тебя лично.
За спиной девицы виднелись индифферентный ко всему Решетников и второй мужик, видимо, отец звонящей.
Да, точно, были же фотографии в новостях.
— Слушаю внимательно. — Хаяси сменила тон на деловой, поскольку ей стало неожиданно до слёз и по-детски обидно.
Ну как так? Почему с хафу постоянно трясут сиськами две эти тёлки?
Ещё через мгновение она взяла себя в руки: не хватало ещё из-за какого-то полукровки нервы себе портить. На всё воля богов, всё будет хорошо.
Всё проходит, это тоже пройдет.
Да, Ута права — втрескалась. Пожалуй, не стоит пытаться убежать от самой себя и следует признаться себе честно.
Но как втрескалась, так и пройдёт! Слава богу, не семнадцатилетняя малолетка, у которой в голове вместо мозгов — одни порывы и гормоны!
— Дай вертолёт? — без перехода попросила фигуристая борёкудан. — Пожалуйста? Я бы предложила оплатить по любой ставке, но не знаю, насколько деньги тебя заинтересуют.
— Моэко-тян, деньги Хаяси-сан точно не возьмёт, — из-за спины якудзы прорезался метис. — Но если ты ей расскажешь в двух словах подоплёку, она тебя точно поддержит: как у всех финансистов, у неё обострённое чувство справедливости.
— Судью, который должен был вести дело Такидзиро, удобрили трубой по затылку, он в реанимации, — буркнула Миёси-младшая.
— Помню.
— Люди отца вместе с полицией занимались этим делом, вышли на предполагаемых виновников.
— Ух ты! А зачем вам вертолёт⁈ — Ута выхватила чужой телефон и развернула к себе экраном, ничуть не смущаясь от того, что её полуголое декольте под халатом клуба призывно распахнулось в экран.
Ладно бы, только полукровке и подруге Хьюги было видно, та вообще женщина. Но ведь и глава Эдогава-кай на заднем плане здорово оживился.
Хонока требовательно протянула руку, сцепила зубы и дождалась, пока айтишница вернёт гаджет:
— Миёси-сан, я — не моя подруга, о приличиях помню. Попутно прошу её простить за несдержанность — извиняюсь от её имени. — Она не удержалась, — как всегда, впрочем. — Потом продолжила. — Но не могу не повторить её вопроса, а для чего в этой связи вам вертолёт?
— Человек, который скорее всего был убийцей, взорвал себя гранатой в руках полутора десятков полицейских. В центре города. Вроде бы, свидетелей нет, но в новостях по-любому будет с утра завтра — потому что суточная сводка токийского департамента полиции.
— Это происшествия отразят? — сама не зная, зачем, Хаяси-младшая с важным видом повела беседу, как политик перед тем, чтоб сделать уступку не своей партии.
— Да. Полиция замалчивать не будет, это точно, — якудза общалась буднично и ничего особенного в словах собеседницы, похоже, не увидела. — Вертолёт нужен для того, чтобы мы слетали поговорить с Министром Внутренних Дел: если идти в его кабинет с их парковки, от машин, через первый этаж, личности на входе зафиксируют. А нам хотелось бы избежать утечки по ряду причин.
— А-а-а, — финансистка ничего не понимала, однако лицо сделала компетентное. — А если прилетите?..
— То сядем на крыше здания — посадочная площадка. Министр поднимется вверх, мы поговорим, далее по результатам.
Сбоку в рёбра зачем-то впились пальцы Уэки, которая хотела что-то сказать и бесшумно шевелила губами, размахивала руками как вентилятор, задирала брови на затылок.
Хонока мстительно отмахнулась и демонстративно проигнорировала подругу:
— Хорошо, вертолёт дам. Могу спросить, будет ли ещё какой-то полётное задание после здания МВД?
— Возможно. Если разговор с министром кое-что подтвердит, нужно будет отвезти его и директора одного департамента на базу полицейского подразделения, — якудза перевела дух. — Но это по городу ехать вопрос, а по воздуху — четверть часа лёту.
— Вертолёт будет! — Ута нагло влезла в кадр и ещё более бесцеремонно ответила за хозяйку. — Ведь так? — затем развернулась к подруге и с невинным видом похлопала глазами. — Только мы на нём прилетим к вам тоже, Моэко-тян: у нас на него были свои планы, однако и вам отказать не можем. Чтобы не тратить времени, прилетим — решим ваши задачи, вернём всех, куда надо — полетим дальше.
— Была бы очень признательна, — искренне поблагодарила борёкудан, глядя на Хаяси.
— Сбросьте локацию, — только и оставалось сказать Хоноке. — Сейчас переоденемся и будем.
Когда соединение разорвалось, она возмущённо повернулась к айтишнице и без разговора заехала в ухо раскрытой ладонью:
— Совсем уже⁈
Уэки каким-то чудом ухитрилась уклониться, но не удержала равновесия и вместе с креслом завалилась на пол — смешно дрыгая в воздухе голыми ногами и не менее потешно ругаясь. Достаточно грязными словами, к слову.
Комичное зрелище неожиданно и полностью примирило финансистку с ситуацией.
Глава 18
ИНТЕРЛЮДИЯ
— Слушаю вас внимательно, Миёси-сан. — министр внутренних дел, как и договаривались, немедленно поднялся на крышу здания после того, как прибыл вертолёт.
Чиновник, оставаясь корректным внешне, выражением лица дал понять гангстеру, что кое-какие границы тому хорошо бы соблюдать. Несмотря ни на что.
Глава Эдогава-кай качнулся корпусом вперёд почти на девяносто градусов:
— Мои извинения за беспокойство, Мацуи-сан. — Продержавшись в этом положении на секунду дольше положенного, борёкудан выпрямился и пояснил. — Мой товарищ попал в нехорошую ситуацию в связи с кое-какой некомпетентностью ваших людей, сейчас он в госпитале. Я б вас не тревожил, ещё и среди ночи, если бы не предстоящие выборы и наше с ним в них спонтанное участие.
Хироюки сцепил зубы, сжал кулаки, удержался от грубости, но покраснел лицом:
— Миёси-сан, если вы не утруждаетесь этикетом, пожалуй, и я не буду. Намекнуть вам, что я сейчас делаю вам большое одолжение? Принимая вас с вашим вертолётом тут, откликнувшись на вашу просьбу, отложив все свои дела? И наш разговор, — он повёл рукой вокруг, — есть ничто иное как свидетельство моей безграничной вежливости⁈ Но никак не слабости?
— Если б кто-то из нас двоих имел в виду перейти на личности, вы были бы несомненно правы, министр-сан, — якудза грустно вздохнул и ещё раз поклонился.
Всем видом он говорил, что на конфликт не настроен, как бы ни звучали его неприятные слова.
— К сожалению, друг от чужих людей отличается тем, Мацуи-сан, что всегда говорит правду, чего бы ему этого ни стоило, — продолжил оябун. — Кстати, раз уж такой разговор завязался, предлагаю последние мои слова считать первым шагом вам навстречу, который вас ни к чему не обязывает. Я прибыл, чтобы в одностороннем порядке предложить вам помощь в очень скользкой ситуации, которая, языком супермаркета, является скоропортящейся.
Чиновник слегка опешил, оттого не нашёлся, что бы такое искромётное ответить в первую секунду.
— За время нашего знакомства, согласитесь, я вас ни разу не подводил, не ставил в неудобное положение, не пользовался тем, чем мог — лишь вынужденно излагал свою позицию как гражданин своей страны. Если вы не согласны, прошу сказать мне это в лицо сейчас, — глава Эдогава-кай был одет в классическое кимоно, соответствующие традиционным церемониям носки и обувь и смотрел перед собой на удивление без вызова.
Хироюки порывисто набрал воздух, выдохнул его, вспомнил убитого Янагиду и решительно сдал назад:
— Нечем крыть. От дружбы с вами воздержусь, не взыщите; но в плане совместной работы не имею ничего против. — Он отзеркалил последний поклон собеседника и тоже задержался в этом положении. — Всё как вы сказали, мы действительно вам обязаны. Ваши люди, пострадав лично, в самом деле спасли одну очень нехорошую ситуацию. Кроме инициативного самоубийцы никто не получил фатального ущерба. Спасибо вам лично — я понимаю, чей приказ выполняли те двое, бросаясь в центре города не от, а к вооруженному преступнику с гранатой в руке.
— Поэтому я здесь. Из той несомненно героической пары, кстати, моим был лишь один — сятэйгасира-хоса Эдогава-кай. Лысый — скорее партнёр по горизонтали и мой напарник по будущим выборам, у них своя организация. Он мне не подчиняется прямо.
— Звонили мне уже и насчёт этих будущих выборов! После чего я старательно держусь в курсе сводки по ультраправым! — проворчал откровенно чиновник, парадоксальным образом принимая решение ничего не скрывать. — Просто не стал вас с ним разделять мысленно. Хотя это и необычно, да — они и вы всё же всегда существовали порознь.
Внезапно ему в голову пришло, что Ватанабэ, тот лысый, ценностями и взглядами едва ли не полностью совпадает с Принцессой Акисино.