— А это у нас что? — она лениво взяла одну из нетронутых чашек и отпила. — Бр-р-р! Ну и… своеобразие. Хоть бы сахара положил.
— Это либерика. Вкус экзотический, необычный. Может быть фруктово-древесным, с дымом и даже лекарственными нотами. На любителя, мне сахар не нужен.
— Я чувствую! — иронии снова никто не заметил, досадно.
— Кофеин между арабикой и робустой. Аромат сильно отличается от привычного, может быть слишком ярким. Доля на рынке — менее одного процента. Очень редкий вид, чаще используется в локальных культурах, например, в Малайзии.
— А-а-а. Поэтому оно и стоит как почка?
— Цена может быть высокой из-за редкости и уникальности, — согласился кофейный маньяк. — Теперь моя очередь спрашивать. Это же не просто кеды? Тысячи три йен, не меньше? Какая-нибудь редкость? — он скосил глаза под стол.
— Пха-ха-ха, моя ж ты радость! — настроение стало отличным. — Три тысячи, говоришь? Две сотни баксами? Ну-ну.
— Я в этом не шарю, — пожал плечами Такидзиро. — Предположил стоимость выше обычной, поскольку знаю тебя — нормальная светская беседа. Две сотни баксов — немаленькие деньги за пару кедов, нет? Я ошибся? Какой-то крутой бренд?
— Balenciaga, — Ута скромно потупилась. — Умножь свои жалкие три тысячи на три с половиной.
— ЧЕГО⁈ — глаза распахнулись, голос скрипнул. — Семь сотен долларов за вшивые кеды⁈
— Не ори, — она накрыла мужской рот ладонью.
— НО ЗАЧЕМ⁈ — в глазах метиса заплескался океан недоумения. — Не подумай, что считаю деньги в твоём кармане — это не моё дело, — спохватившийся товарищ поторопился оговориться. — Просто в голове не укладывается. Зачем⁈.
— В солнцезащитных очках и кедах, которые в сумме тянут на полторы тысячи баксов, девочка чувствует себя чуть иначе, чем та, у которой весь гардероб в сумме не дотягивает до четырёх сотен, — просветила дремучего обитателя нижних этажей топ-менеджер. — А когда девочка себя иначе чувствует…
— … её и другие воспринимают иначе. Понятно.
— В качестве завершающего штриха из мира моды, Такидзиро-кун. Для широты твоего кругозора, чтобы и ты мог сойти за своего в изысканных кругах. Двести долларов за пару — это даже не нижняя цена премиальных или дизайнерских моделей. — Она взъерошила мужские волосы. — Это ощутимо меньше входного порога. Большинство затянет гораздо дороже, особенно если это лимитированная серия, коллаборация или люкс-сегмент.
— Слов таких не знаю, — добросовестно признался Решетников. — Учту. Спасибо за инфу, инфа лишней не бывает.
— Представь, какое у тебя будет лицо и во что тебе будет обходиться один поход со мной, допустим, по пешеходной зоне Франкфурта, — Ута припомнила конкретные бутики, перевела взгляд на собеседника и развеселилась сильнее. — Ладно, расслабься. Если надумаешь и станет интересно, могу подсказать бренды в пределах твоего бюджета — с хорошим качеством, не просто за «лейбл». Экономичненькие такие модельки по паре сотен долларов.
— Ты же сейчас иронизируешь? — осторожно поинтересовался хафу, поперхнувшись кофе.
— Дошло. И это не ирония, а уже целый сарказм.
В следующую секунду его лицо неуловимо изменилось:
— К нам направляется человек. Пока не могу понять, кто именно, но чего-то такого ожидал. Пожалуйста, не нервничай, ничего не бойся и никуда не уходи, если он вдруг начнёт намекать.
— И не подумаю, — она отсалютовала стаканом воды и устроилась поудобнее, как просили.
Ута чуть поёрзала на мягком диване, затем отодвинула стол. Правое бедро молодой, красивой и очень дорого выглядящей женщины поначалу демонстративно прижалось к ноге спутника, затем и вовсе накрыло сверху: подошедшему типу Решетников откровенно не рад, значит, незваного гостя нужно попытаться слегка раскачать.
Угадала, кивнула себе айтишница через мгновение: в отличие от большинства тактильных контактов подобного рода, в данный момент Такидзиро не морщился, не занудствовал, а вообще подвинулся к ней ближе и приобнял за талию.
Уэки тихонько, на уровне слышимости, фыркнула — услышал только товарищ. Затем нагло украла жест младшей Хьюги — прижалась виском к плечу логиста.
Хмурый мужик неопределённого возраста в поле зрения вступил справа: сюда притопал, видимо, по дублирующему служебному коридору, где пассажиры не ходят. Интересно, как Решетников его заметил? Головой хафу не вертел, получается, у него такое хорошее боковое зрение? Или слух?
Спросить потом, если не забудется.
— Этот человек работает в ещё одной государственной структуре, Такидзиро-кун? — Уэки беззастенчиво изучила визитёра с головы до пяток. — Как думаешь?
По-честному, ей было немного страшно: кое-кого могут в последний момент снять с рейса из-за браслета на ноге и тогда накрылся Пекин вместе с любыми прыжками в ширину.
Свои опасения Ута попыталась замаскировать где-то нарочитой беззаботностью.
— Мы можем с вами немного пообщаться? — мутный мужчина обратился к хафу, проигнорировал классную фемину, не сообщил цели визита и не произнес имён.
— Да. Разговариваем здесь — скоро рейс, бегать по терминалу не буду.
— Я бы мог попросить…
— Нет, никто никуда не пойдёт; ни она, ни я, — Такидзиро будто угадал следующую фразу. — Если вас что-то не устраивает — выход из vip-ложи за спиной.
— С другой стороны, если и Уэки-сан участвует в мероприятии МИДа. — Тип занял третий стул. — Её тоже нельзя считать чужой. Наверное.
— Как чувствовал. — Решетников кивнул на дымящиеся чашки кофе. — Угощайтесь.
— Вы заранее заказали три порции? — визитёр вдруг подобрался, черты лица заострились. — Каким-то образом знали, что я приду⁈ Кто вам сообщил?
Ута подхватила посудину, из которой уже пила, чтоб версия, которую тип придумал сам себе, косвенно подтвердилась:
— А как же. Уже отлёт на носу, а вас всё нет и нет. Мы заждались. Ликёра что ли выпить. — Последняя фраза никому не адресовывалась.
— Как вы узнали о моём визите? — мужик требовательно смотрел на логиста.
— Угадал, — равнодушно пожал плечами тот. — Если под ковром идёт скрытая от общества битва между не самыми открытыми структурами, значит, Ван будет представлять интерес сразу для всех из первой тройки. Значит, попытки его проконтролировать будут продолжаться.
— Какое ведомство, с вашей точки зрения, представляю я?
— А это вы мне сейчас сами расскажите. Или пойдёте ко всем чертям, а я подниму шум на тему, что вы делаете в запретной зоне: сотрудником иммиграционной службы либо аэропорта вы не являетесь, с действующим загранпаспортом границу официально не проходили.
— Откуда знаешь, что он без паспорта? — оживилась айтишница.
Такидзиро проигнорировал вопрос, доверительно наклоняясь через стол и практически упираясь в нос типа своим:
— А полиция Токио сейчас очень напряжёна. Ко всем и любым поблажкам в адрес вашего брата омивари-сан весьма предвзяты — соскочить не получится. До приезда наряда вас всяко задержу, здоровья хватит. Давно в тюрьме не сидели?
— Я действительно хотел всего лишь поговорить. — Непонятный мужик вдруг стал каким-то пронзительным. — Решетников-сан, как вы относитесь к своей стране?
— Вы за этим лезли в vip-зал, не имея на это формального права⁈ — Уэки и не подумала сдерживаться. — Чтоб с патетическим видом вопрошать белиберду? Ну скажет он вам сейчас, хорошо или плохо, что это персонально для вас поменяет⁈
— Ута-тян, ты сейчас бесцеремонно сбриваешь нашему гостю весь вербовочный подкат, — тихонько заржал хафу. — Он только нацелился на цепочку вопросов, чтобы деликатно подвести меня к нужной теме. А тут ты.
— А тут я, живая и непосредственная, — согласилась топ-менеджер, взгляд которой видимо похолоднел. — Незнакомец-сан, давайте сэкономлю вам силы? Говорите, с чем явились — уважайте наше время.
— Вы всегда так позволяете женщине собой командовать? — тип проигнорировал её и обратился к Такидзиро.
Деятель намеревался ещё что-то развить на тему, лучшая ли эта стратегия для взрослого мужчины, но айтишница его перебила. Она очень хорошо знала, как себя вести в подобных ситуациях.
— Да. Он всегда и везде мой подкаблучник, поскольку здорово ниже меня должностью, ещё ниже — своей смешной микроскопической зарплатой, которой не хватит даже на нормальные носки под мою обувь. Молчу уже про его этническое происхождение, тоже подкачавшее. — Уту подхватил и нёс тот поток, в котором нет границ, правил и невозможного. — Правда, он изрядно старше возрастом. Больше, чем у меня, у него лишь прожитых лет за спиной, а-ха-ха. Зато намного.
— Ва…
— Сорокалетнему полукровке в Большом Токио чертовски сложно срезать модельную тёлку на почти полтора десятка лет моложе, незнакомец-сан, — она похлопала Решетникова по макушке. — Особенно когда нет университетского диплома, как у нас, когда он последнюю пятилетку не мог сдвинуться с позиции стажёра логистики — до знакомства со мной. А из съёмной квартиры его накануне в прямом смысле на улицу выпер хозяин недвижимости, — айтишница назвала район, в котором товарищ до последнего времени снимал каморку — эти данные были в его личном деле, станцию метро она запомнила.
— До чего приятно, когда тебя настолько ценят, — серьёзно выдал Такидзиро, расфокусировав взгляд. — Несмотря на.
Стало немного неловко. Странно, вроде не пила, отметила айтишница мысленно. Чего ж меня так надирает — язык живёт своей собственной жизнью, меня не спрашивая.
Кураж тем временем не иссякал:
— Он должен был сходить в душ перед рейсом, чтобы не благоухать мне под нос всю дорогу до Пекина, — ещё один хлопок по мужской голове сверху. — Вместо этого вломились вы, незнакомец-сан, и чешете языком, будто вам заняться нечем, — по мере произносимых слов в душе поднялась волна искреннего возмущения. — Слушайте, да катитесь вы ко всем демонам! Я — молодая, умная, компетентная топ-менеджер одного из лидеров стратегической отрасли! Моя фамилия всем серьёзным людям профессии реально известна в национальном масштабе! Я добросовестно плачу налоги, даже вызываю трезвого водителя, когда бухая — чтобы за руль не садиться! У меня ни одного штрафа за последние три года, даже за парковку! Какого хера вы сюда явились⁈ Что вам от нас надо⁈ ОХРАНА! БЕЗОПАСНОСТЬ АЭРОПОРТА, ГДЕ ВАС ЧЕРТИ НОСЯТ? БРАСЛЕТ С НОГИ ВАМ СНИМИ, А КАК РАБОТАТЬ НАДО — ПОПРЯТАЛИСЬ⁈