Конфликт этот еще больше углубился после того, как гонконгская вечерняя газета «Стар» опубликовала статью, в которой процитировала слова одного из учеников Ип Мэна, утверждавшего, что он собственными глазами видел, как на одной тренировке Ли был нокаутирован своим соперником. Ли, чья репутация «непобедимого» оказалась под угрозой, подал на газету в суд. Владелец и редактор «Стар», упрямый и грубый австралиец Грэхэм Дженкинс, на протяжении десятилетий редактировавший различные газеты Дальнего Востока, заявил, что Ли пригрозил тому человеку, который предоставил газете материал, и заставил его изменить эту историю. Позднее Ли стал ключевой фигурой в крупнейшей сенсации за всю историю этой газеты.
Бесспорно, гонконгская пресса сама подталкивала Ли на разного рода опрометчивые действия, но нередко он сам провоцировал ее благодаря своему экстравагантному и яростному темпераменту. Как-то раз Ли вместе с другими мастерами боевых искусств появился в телевизионной программе и средних лет человек из публики предложил выступавшим попробовать вывести его из равновесия. Он принял боевую стойку и все мастера по очереди пытались сдвинуть его с места, но их попытки оказались безрезультатными. Оставался только Ли. Когда окрыленный своим успехом человек пригласил его к действию. Ли встал и нанес ему удар кулаком в лицо, от которого тот рухнул на пол. Когда позднее Ли спросили, почему он повел себя столь агрессивно, Ли ответил: "Я не толкаю, я бью". Если бы это произошло на тренировке, то послужило бы великолепным примером безграничной свободы Джит Кун До, но на телевидении это выглядело ненужным и отвратительным, и пресса с радостью ухватилась за этот случай.
Еще со времени работы над картиной "Большой Босс" между Ли и директором картины Ло Веем возникла ожесточенная вражда, усиливавшаяся несхожестью их характеров и "артистическими различиями".
Как-то раз в студии звукозаписи "Голден Харвест" Ли, разъяренный мыслью о том, что Ло Вей приписал себе все заслуги успеха его первых фильмов, яростно обрушился на него. Когда жена Ло Вея возмутилась тем, что на голову ее мужа выливают поток помоев, Ли пригрозил директору физической расправой. Вызвали полицию, и дело было улажено только после того, как Ли пошел на из ряда вон выходящий шаг и подписал бумагу, которая гласила: "Я, Брюс Ли, оставляю Ло Вея в покое".
Газеты сделали из этой вспышки ярости сенсацию, которая произвела на поклонников Ли весьма неприятное впечатление.
Были и другие инциденты, многие из которых остались незамеченными прессой. Во время съемок "Появления Дракона" Ли подрался со сценаристом Майклом Алленом и продюсером Фредом Вайнтраубом.
Конфликт, вышедший за рамки дружеского соперничества, произошел и между Ли и снимавшимся вместе с ним в главной роли Бобом Уоллом, американским чемпионом профессионального каратэ. В ходе съемок сцены, в которой Уолл кидается на Ли с зажатыми в руках бутылочными горлышками, американец несколько затянул свое движение и сильно разрезал руку Ли, который в результате на несколько недель вышел из строя. Друзья Уолла в Гонконге рассказали, что скорее всего это не было простой случайностью.
Все эти эмоциональные взрывы в отношении прессы, друзей и коллег можно однозначно объяснить тем состоянием огромного напряжения, в котором жил тогда Ли. Он отчаянно стремился стать такой же кинозвездой, как Кобури и Мак-Куин, и о его нетерпимости к разного рода срывам и оказавшимся на его пути препятствиям ходили легенды. Когда однажды на вечере его представили гостю, который не узнал его, Ли оттолкнул его протянутую руку, грубо отвернул его голову в сторону и рявкнул ему в ухо: "Брюс Ли… кинозвезда!". Таким поведением он нажил в Гонконге кучу врагов, а также показывал своим друзьям, что растущий успех требует от него все большего эмоционального и физического напряжения.
Тело Ли, сложенное как Великая китайская стена, стало предметом его гордости и его навязчивой идеей еще с тех пор, когда он, тринадцатилетний мальчик, сидя с родителями за обеденным столом, стучал кулаком по стулу. Каждое утро он проводил суровую многочасовую тренировку, включавшую в себя питикилометровую пробежку. Часто он просыпался посреди ночи, вставал и шел в гостиную потренироваться, перепрыгивал через стулья и осыпал занавески градом ударов. У него был специальный электрический прибор, который прикреплялся к поясу и замедлял кровообращение, заставляя Ли работать тяжелее и интенсивнее.
В его доме в Коулун Тонг было помещение размером со школьный спортивный зал, оборудованное зеркалами, позволявшими ему в ходе тренировки следить за собственными движениями. Он избегал ресторанной пищи и жил на диете, состоявшей из говядины, яиц и молока, перемешанных в смесителе, а также большого количества фруктовых и овощных соков. Он тренировался так, словно каждый бой мог стать для него последним, словно от его физической подготовленности зависела его жизнь, да так оно в определенном смысле и было. На "Голден Харвест", когда у него выпадало свободное время, он бродил по территории для натурных съемок, обнаженный по пояс, в одних тренировочных штанах.
Чтобы лучше выглядеть перед камерой, он решился на операцию, в ходе которой ему удалили из подмышек потовые железы. За несколько месяцев он похудел с 63,5 до 54,5 килограммов, и это беспокоило его.
Днем десятого мая 1973 года, во время озвучивания картины "Появление Дракона" в одной из студий для дубляжа, силы все-таки оставили его.
Раймонд Чоу:
"Я работал в своем кабинете, когда прибежал один из сотрудников и рассказал, что нужно срочно вызвать врача, так как Ли потерял сознание. Ли работал в дублерской, и я помчался туда. Я сразу увидел, что он тяжело дышит и его трясет. Я позвонил доктору Лэнгфорду в "Бэптист Хоспитал", и он сказал, чтобы я немедленно привез Ли в больницу".
Доктор Лэнтфорд, американец, сказал позднее, что когда Ли привезли, он был "очень близок к смерти". "Сначала раздавалось шумное дыхание, потом оно смолкло. Начались конвульсии. Содрагалось все его тело, но наибольшую сложность нам доставили руки, так как он был очень сильным и контролировать их было сложно. Понадобилось полтора часа на то, чтобы привести его в сознание".
Когда Ли вышел из комы, его состояние, по словам Лэнгфорда, было "довольно драматичным". "Сначала он смог слегка шевелиться, потом открыл глаза, сделал какой-то знак, но не мог говорить. Он узнал свою жену и показал знаками, что узнал ее. Позже он смог начать разговаривать, но говорил он невнятно, не так, как обычно. К тому времени, когда его перевели в другую больницу, он мог вслух вспоминать то, что с ним произошло, и даже шутить".
Гонконгский нейрохирург доктор Питер By, также осматривавший Ли, предложил ему пройти мозговые тесты, но Ли отказался и позднее вылетел в Лос-Анжелес, где его осмотрела группа врачей во главе с доктором Дэвидом Рейсбордом. Рейсборд пришел к выводу, что с Ли произошел "судорожный припадок", распространенный вид эпилепсии, вызванный неустановленными причинами. Он выписал Ли лекарство под названием Дилантин, обычно приписываемое эпилептикам.
В это тревожное время "Голден Харвест" оказалась буквально засыпанной различными предложениями по поводу съемок. Компании «Эм-Джи-Эм» хотела, чтобы Ли снялся в главной роли вместе с Элвисом Пресли (легендарный певец должен был сыграть роль ученика, только начавшего изучать боевые искусства). Карло Понти предлагал ему сыграть главную роль в паре с Софи Лорен; компания "Уорнер Бразерс" сообщала, что у нее готово двенадцать новых сценариев, и выражала надежду, что Брюс сможет сняться хотя бы в пяти поставленных по ним картинах. Джеймс Кобурн и компания "Твентис Сенчури Фокс" мечтали снять наконец картину "Тихая флейта". А главное, Ли получил предложение из Венгрии сняться в двух картинах, за которые, согласно одной журнальной статье, он получил бы больше, чем самый высокооплачиваемый актер мира.
Обдумывая эти предложения, Ли вернулся к сценарию и планированию "Игры смерти". Работать с Ли вызвался австралийский актер Джордж Лазенби, когда-то игравший Джеймса Бонда, который, увидев в США одну картину с Ли в главной роли, тут же "купил билет на ближайший рейс до Гонконга".
В конце концов "Уорнер Бразерс" выдвинули предложение, которое Ли просто не мог отклонить: они предложили ему и Линде пожизненную ренту в размере 100 тыс. долларов ежегодно, если Ли одобрит хотя бы один из пяти сценарием и сыграет в снятой по нему картине. "Честно говоря, меня заинтересовало предложение, — сказал Ли в интервью газете "Чайна Мейл", опубликованном 28 июня под заголовком "Брюс Ли срывает гигантский куш". — Оно даст мне уверенность в будущем и облегчит уплату налогов. К тому же мое согласие не помешает мне работать с другими студиями". И затем со смехом он добавил: "Я очень верю в эту студию… Я думаю, что она переживет меня".
2. Король умер
Примерно около 8 часов вечера 20 июля 1973 года Ли, пожаловавшись на головную боль, лег в постель. Сейчас нас не интересует, кому принадлежала та постель и где все это происходило, хотя некоторое время спустя точное местонахождение Ли в тот вечер послужит поводом для грязных инсинуаций и интриг вокруг последних часов жизни Ли.
Когда обнаружилось, что он едва дышит и у него не прощупывается пульс, после осмотра, проведенного местным врачом, доктором Чу Фоуви, Ли в полумертвом состоянии был привезен в гонконгскую больший "Куин Элизабет Хоспитал". Когда позднее Чу Фоуви спросили, почему он не отвез Ли в близлежащую "Бэптист Хоспитал", доктор Чу ответил: "Я пытался вернуть Ли к жизни в течение как минимум десяти минут, но состояние его не улучшалось и мне не приходило в голову, что эти минуты были самыми важными".
После того как приблизительно в 22.30 Ли доставили в "Куин Элизабет", врачи начали тщетную борьбу с целью вывести его из коматозного состояния, используя кислород и массаж сердца. Линда и Раймонд Чоу молча ждали у дверей палаты, а в 23.30 Чоу вышел через главные ворота больницы, у которых толпились ожидавшие новостей репортеры, и произнес: "Он умер".