— Я… я не знаю, — перебила Элисон. — По-моему, Мэтт прав. Мы не знаем, на какую глупость способна полиция. Я не имею в виду этих двоих, которые приходили с расспросами. Они вроде еще ничего. Но если у кого-то полицейский жетон, это совершенно не означает, что человек всегда ведет себя хорошо и правильно. Прошу прощения, если перебиваю. Просто… просто у меня есть неприятный опыт общения с полицией.
Соседи пожали плечами. Ни один из них, положа руку на сердце, не мог бы признаться в особом доверии к правоохранительным органам.
— Ну хорошо, давайте начистоту, — сказал Джордж. — После смерти этой женщины мы все как на иголках. Раз уж пришло время признаний, то скажу — я с ней тоже переругался. Тупая, злобная баба. Но ее уже нет. Может быть, пора забыть об этой старой ведьме и постараться помочь друг другу?
— Джордж прав, — согласился Мэтт. — Итак, что нам предпринять в этой ситуации? Я понимаю, куда гнут полицейские. Они стремятся перессорить нас всех между собой; мужей с женами, соседей с соседями. Честно говоря, Лили, мне тоже очень не нравится, что они взяли у наших детей отпечатки пальцев. Не знаю, может, они и не думают, что Вулф умышленно пытался убить Оливию, но что, если они обвинят его в том, что он баловался с ее котлом и нечаянно его испортил? Я даже не знаю, где этот котел — где он у нее стоит?
— В стенном шкафу на кухне, — ответила Элисон.
Все головы повернулись к ней. Она залилась краской.
— Она сама мне сказала, что у нее котел неисправен. Собиралась его ремонтировать. Рон ей помогал. Господи!
— Видите, вот наглядный пример, — сказал Мэтт. — Нам надо следить за тем, чтобы случайно не сказать полиции что-то такое, что они смогут обратить против нас. Хотя очень интересно, что именно Рон чинил ее котел.
Элисон посмотрела ему в глаза. Они оба согласно кивнули.
— Нет, по-моему, она в конце концов вызвала специалиста, — сказала Лили. — Помните, приезжал микроавтобус? Они еще ко мне заходили, спрашивали, не нужно ли нам проверить котел.
Мэтт пожал плечами.
— Итак, какой план? — спросил Джордж. — Нам нужен план. В первую очередь, чтобы защитить детей. Надо придумать что-то поумнее, чем брать вину на себя.
— Именно, — сказал Мэтт. — Нужно оградить детей.
Мэтту казалось, что у него есть план. Он собирался изложить его и получить согласие остальных.
И, пока он мысленно поздравлял себя с успехом своего замысла, он совершенно не заметил, что один из соседей пристально за ним наблюдает, тщательно анализируя все, что происходит на этом вечернем собрании.
Этот сосед знал, что, если сказать правду о чем-то важном, никто и не подумает, что ты соврал по мелочи.
Оливия№4
Последние несколько месяцев своей жизни я была очень, очень несчастна. Но так было не всегда. У меня есть и хорошие воспоминания о жизни в Пустой Долине.
Как я любила играть в карты с Вулфом! Мы играли с ним в покер, и он медленно, но верно выигрывал у меня всю мелочь, до последнего пенни. Этот ребенок — математический гений.
— Что бы ты хотел изучать в колледже, Вулф? — как-то спросила я его. — Наверное, что-нибудь связанное с математикой. Программирование, например, сейчас ведь это очень востребованно, правда?
— Я хочу делать вещи, — сказал он.
— Что ж, писать компьютерные игры — тоже дело. И, уверена, за это очень неплохо платят.
— Нет. Я хочу делать нужные вещи.
Он снова стал выигрывать, а я подумала: «За что ты ни возьмешься, Вулф, все у тебя получится».
Однажды мы долго играли, а потом я научила его делать хот-доги. Такой умница, а в чем-то совсем ребенок.
— Сосиски разве варят? — спросил он, как будто ничего более странного никогда в жизни не видел.
— Да, варят.
— Варят? Ты уверена? Ведь обычно их жарят на гриле. Это что, другие какие-то?
— Это обычные сосиски, а не колбаски, как ты привык. Вулф, доверься моему опыту! Теперь, видишь шкурку — если начнет лопаться, значит, готовы. Ты присматривай за ними и, когда увидишь, что лопаются, сразу зови меня. А я пойду, принесу булочки. И кетчуп. Горчицу тоже принести?
— Почему нет? — Он смешно дернул плечом, давая понять, что готов попробовать все что угодно.
Ну что за милый ребенок.
Я подошла к окну в гостиной, послушать, вдруг Лили уже зовет его. Лили не было, но я заметила, что Лили-Мэй ошивается у меня за забором. Ну, сегодня-то я ее в дом не пущу, чтобы не настучала на брата.
Когда я вернулась в кухню, Вулф по очереди открывал все шкафы в поисках приправ.
— Можно мне еще кетчупа, вместо горчицы? А то папа говорит, что горчица едкая, обожжет мне рот. Только сегодня, на первый раз?
— Как ты хочешь, Вулф, — ответила я. — Но тут ты ничего не найдешь. Это котел.
Он прикоснулся к котлу, всего один раз. Внизу, где мог дотянуться.
— Блестящий такой, — сказал он. — Ой, горячий.
— Он новый. Осторожно, Вулф. Котел — опасная штука. Вот тебе кетчуп.
Мы расставили чайник и чашки на столе.
Он откусил кусок и состроил гримасу.
— Не похоже на колбаску.
— Нет, конечно. Они другие. Просто попробуй. Очень вкусно, когда распробуешь.
— Мм-хм-м. — Он откусил еще. — Пожалуй, мне нравится.
— Вот и хорошо.
— А что завтра будем есть?
— Вулф! Я не могу тебя каждый день кормить. Мне завтра надо в город съездить.
— А можно я сам приду? Я уже большой, могу сам включить плиту.
Я рассмеялась.
— Вот уж нет, дорогой мой. Обещай мне не приближаться к плите, когда рядом нет взрослых.
— Обещаю.
Сколько мы провели таких приятных вечеров вместе!
Очень много, пока родители Вулфа не запретили нам встречаться, разбив мне сердце.
С чужими детьми всегда так. Любите их сколько хотите, но в конце концов появится мамочка.
Элисон№3
Соседи разошлись по домам, Холли вернулась от Соланке и сразу ушла спать, но Элисон не спешила с уборкой.
Вместо этого она достала из холодильника еще одну бутылку вина и вернулась на патио, завернувшись в плед, взятый с одного из кресел, и устроилась с бокалом вина, глядя на домик Оливии через дорогу.
Собрание удалось, подумала она. Давно пора впустить и других людей в их с Холли жизнь. Со временем она поняла, что ее неудача с Оливией еще не означает, что все остальные тоже настроены против них. Сегодня они договорились действовать заодно, вместе защищаться от полиции и от всех остальных. Если бывший муж вдруг заявится в Долину, она, по крайней мере, сможет позвать на помощь Дэвида, Мэтта и Джорджа.
Впрочем, она крайне сомневалась, что до этого дойдет.
Она долго не могла понять, почему ее бывший муж, после того случая, когда он подстерег Холли у школы, так и не появился у их дома. Элисон и не знала, как Холли тогда его напугала. Она не представляла себе, на что способна дочь, насколько она сильная. И насколько… отмороженная.
Все это время Элисон ждала, что в один прекрасный день на пороге появится Ли. И не потому, что он выследил Холли или ему повезло. Нет.
Она боялась, что Оливия Коллинз даст Ли Бейкеру их адрес.
Элисон по глупости проболталась Оливии, как зовут бывшего мужа. Оливия уже знала, что он полицейский, поэтому найти его не составляло особого труда.
Оливия так ей и сказала, когда зашла в магазин после угроз Холли. «Я могу с ним связаться. И сообщить ему, где вы живете».
Элисон ничего не сказала дочери. Просто не смогла. Холли сразу бы бросилась собирать вещи, но сначала нанесла бы визит Оливии и наделала бы глупостей.
Элисон обещала и Холли, и самой себе, что им не придется больше никуда убегать. Что им больше нечего бояться.
Прошло несколько дней, но Элисон никак не могла выбросить угрозы Оливии из головы. Ей пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не задушить эту бабу. Что толку: Элисон посадят в тюрьму, и Холли, несовершеннолетняя, окажется в полной власти Ли. А Холли не станет ждать, пока судьи, социальные службы или кто-то еще решат, что с ней делать, — она сбежит. Элисон знала свою дочь.
Элисон должна была решить две задачи. Во-первых, не допустить, чтобы Оливия Коллинз связалась с Ли, а во-вторых, если Ли все же объявится, чтобы он не ушел живым.
Она чуть не сорвалась, когда эта женщина-детектив спросила ее, готова ли она к встрече с Ли. Судя по ее виду, Эмма Чайлд ничуть не сомневалась, что у Элисон есть пистолет.
С того самого дня, как Элисон принесла пистолет домой, она странным образом ощущала одновременно страх и радостное возбуждение — адреналиновый допинг придавал ей уверенности и сил.
А вот с Оливией пришлось немного повозиться. Оливией, которую она одно время считала подругой. Оливия — самая тупая, эгоистичная, назойливая и мерзкая баба из всех, кого Элисон когда-либо знала.
Элисон солгала полицейским. Она солгала и Холли, но только ради ее же пользы. Элисон заходила к Оливии в тот самый день, перед тем как ехать в аэропорт. Она сама открыла дверь ключом, который Оливия когда-то ей всучила.
Элисон с самого первого дня не сомневалась, что полиция охотится именно за ней. Что она оставила отпечаток пальца или другую улику. Но нет. Видимо, ее никто ни в чем не подозревал.
Элисон подняла бокал в сторону коттеджа Оливии.
— Ты получила свое, — прошептала она.
Фрэнк
— Ведь не может такого быть, а? — с этим вопросом Эмма открыла дверь машины Фрэнка и запрыгнула внутрь, озадаченная.
Утром он прислал эсемэску, что заедет за ней. У обоих есть машины, ездить вместе нет никакой необходимости, но Фрэнку уже казалось, что так и будет продолжаться до самого его выхода в отставку.
А еще ему казалось, что, как ни удивительно, именно с Эммой Чайлд он, скорее всего, будет общаться и после ухода, несмотря на то что с другими напарниками он проработал гораздо дольше.
Странная штука жизнь.
— Все может быть, — сказал он. — Пристегнись. Как бы там ни было, Амира уверена. Отпечатки совпадают. Нет ни одного отпечатка Кэма, и нашелся только один отпечаток Лили-Мэй, на пульте от телевизора. Вполне объяснимо, если верить словам родителей. Но она перестала туда ходить намного раньше, че