а. Вечером в субботу компания прибывает в Гальвестон. По «странному» совпадению, тем же вечером (23 ноября, суббота) в Гальвестон упорно пытается дозвониться из Далласа никто иной как Джек Руби. В Новый Орлеан Ферри возвращается только на следующий день, то есть когда стало известно, что Освальд уничтожен. По возвращении Ферри, никогда не скрывавший своей ненависти к президенту Кеннеди, был арестован и допрошен сначала полицией, потом — ФБР, но отпущен за недостатком улик.
Казалось бы, вся эта история кончилась для Ферри благополучно. Вскоре он смог внести на свой счет в банке 7000 долларов, хотя постоянной работы у него по-прежнему не было. Благодарный Марселло сделал его владельцем заправочной станции.
Однако благополучие длилось недолго. В 1967 году новоорлеанский прокурор, Джим Гаррисон, объявил, что он раскрыл тайну заговора на жизнь президента и вскоре начнет аресты и допросы участников. Давид Ферри, чье имя было в списке подозреваемых, воззвал к журналистам, заявляя о своей невиновности. В ночь на 22 февраля 1967 года журналист из «Вашингтон пост» провел несколько часов в квартире Ферри, «которого он нашел в хорошем расположении духа, красноречивым, оживлённым». На следующий день голый труп пилота-гипнотизера был обнаружен там же. Он оставил две записки: прощание с недостойным любовником и прощание с неблагодарным миром, не оценившим его по заслугам. Врач, проводивший вскрытие, тем не менее, заявил, что смерть наступила от кровоизлияния в мозг, и исключил убийство или самоубийство. Среди прочих предметов в квартире было обнаружено три американских незаполненных паспорта, множество ружей и боеприпасов, а также 100-фунтовая бомба. Друг и соратник Ферри, бывший кубинский чиновник Эладио дел Валле, был убит в тот же день в Майами (штат Флорида), причем на теле были обнаружены следы пыток.
Можно согласиться с Робертом Блэйки, когда он пишет, что Ферри, как и Мюррет, мог быть тем источником, из которого заправилы синдиката узнали о существовании Освальда, о его политических верованиях, о готовности действовать очертя голову.
Но, скорее всего, участие его в заговоре не ограничивалось ролью передатчика информации. Его внезапный отъезд из Нового Орлеана в направлении Далласа ночью того дня, когда был убит президент, да еще с несколькими ружьями в машине, может иметь лишь одно логическое истолкование: он был послан заговорщиками исправить ошибку Джека Руби, уничтожить Освальда, а заодно, может быть, и самого владельца «Карусели». Лишь клятвенные заверения Руби по телефону в том, что он закончит начатое самостоятельно, что у него есть доступ в полицейское управление, где содержится Освальд, что приезд Ферри может лишь помешать операции, задержали «карательную экспедицию» в Гальвестоне в субботу 23 ноября. И только получив известие о гибели Освальда от руки Руби, Ферри поворачивает на следующий день назад, в сторону Нового Орлеана.
Когда три года спустя прокурор Нового Орлеана, Джим Гаррисон, начал свое «расследование» убийства президента, оставались в живых лишь два человека, которые могли бы выдать новоорлеанские корни заговора: Руби и Ферри. Оба умирают накануне расследования, в начале 1967 года, «от естественных причин» — Руби от рака, Ферри от кровоизлияния в мозг. Прокурор Гаррисон ищет убийц где угодно, но только не среди гангстеров. С людьми этой профессии он вообще обращается очень деликатно. За период с 1965 по 1969 он закрыл 84 уголовных дела, возбужденных против подручных Марселло, и только в двух случаях добился осуждения. Имя Карлоса Марселло не упоминается ни в документах расследования, ни в книге, которую прокурор выпустил впоследствии, когда его «расследование» с позором провалилось.
Интересные детали находим мы в рассказе новоорлеанского адвоката Эндрьюса. Освальд явился в его контору в сопровождении какого-то латиноамериканца (по виду — мексиканца) в начале лета 1963 года и стал расспрашивать, каким образом можно изменить формулу его увольнения из армии на более почетную и что нужно сделать, чтобы его русская жена получила американское гражданство. Адвокат дал ему необходимые разъяснения. Несколько дней спустя он увидел Освальда на улице, раздающим листовки прокастровского комитета. Именно он и спросил Освальда, зачем он занимается столь странным делом, и получил ответ, что это «платная работа» (см. выше, стр. 217). Адвокат напомнил ему, что он еще не заплатил причитающийся за консультацию гонорар в 25 долларов. Освальд обещал зайти в контору и заплатить.
Потом показания Эндрьюса повернули в неожиданную сторону. Он заявил, что очень хотел бы найти того, негодяя, который убил президента Кеннеди. Ведший допрос следователь Либеллер изумился:
ЛИБЕЛЕР: Следует ли понимать ваше заявление как выражение сомнения в том, что Освальд убил президента?
ЭНДРЬЮС: Я точно знаю, что он не мог этого сделать. Из такого ружья невозможно произвести три прицельных выстрела за такой короткий промежуток времени.
Выяснилось, что в течение пяти лет службы в морской пехоте мистер Эндрьюс постоянно упражнялся на стрельбище и делал 100 попаданий из 100 выстрелов. Но он пришел к заключению, что даже у отличных стрелков после двухнедельного перерыва показатели ухудшаются катастрофически. Сам он мог выбить лишь 60 из 100, если в упражнениях происходил перерыв. Практика должна была быть такой же постоянной, как у музыкантов, — иначе рука и глаз утрачивали необходимую сноровку.
В 1981 году некто Роберт Эстерлинг, закоренелый преступник и алкоголик, обратился к писателю-документалисту Генри Хёрту с просьбой выслушать его признания о роли, сыгранной им в заговоре на жизнь президента Кеннеди. Заинтригованный Хёрт согласился и в течение восемнадцати месяцев многократно встречался с Эстерлингом, записывал его показания, а затем пытался проверять их, сверяясь с документами и рассказами других участников. Память Эстерлинга к тому времени была сильно затуманена регулярными запоями и психическими заболеваниями. Тем не менее рассказ его содержит массу интересных деталей, которые с поразительной точностью совпадают с известными событиями и фактами.
Вот вкратце его история.
В феврале 1963 года Эстерлинг зашел в Гавана-бар в Новом Орлеане и встретил там знакомого кубинца, Мануэля Риверу (имя вымышленное), которого он не видел в течение двух лет. В свое время знакомство их сводилось к тому, что Эстерлинг заказывал иногда у Риверы проститутку, которую тот присылал ему в мотель, или делал через него ставки в подпольных игорных заведениях. Сейчас Мануэль только что прилетел с Кубы, откуда переправил груз рома и сигар. Пилот, доставивший его на «остров свободы» и обратно, стоял тут же: безволосый, безбровый человек лет сорока. Звали его Давид Ферри.
Вскоре Ферри ушел, и Эстерлинг получил возможность поговорить с Мануэлем. Выяснилось, что два года его жизни были заполнены невероятными приключениями. Хотя Гавана-бар был местом встречи ярых антикастровцев, Эстерлингу стало ясно, что Мануэль ведет двойное существование. Он хвастался, например, что предупредил Кастро о готовившемся покушении на его жизнь и о вторжении в Заливе свиней. Сам он замешался в высадившуюся бригаду антикастровцев, был «захвачен в плен», а затем отправлен в Москву для обучения шпионажу и диверсиям (то есть проходил обучение в те же годы, что и Освальд).
Теперь Ривера был вовлечен в новую затею — убить президента Кеннеди. Он показал Эстерлингу автоматическое ружье калибра 7 мм, изготовленное под его наблюдением в Чехословакии. Это ружье имело справа специальный ящичек-ловушку, в который попадали вылетающие гильзы. В машине Риверы было и другое ружье — итальянский карабин манлихер-каркано.
На следующий день, по просьбе Риверы, Эстерлинг привез его на пустырь за трейлером, в котором он жил на окраине Нового Орлеана. Они подогнали крытый грузовик к бочонку с водой. Ривера забрался в кузов и несколько раз выстрелил сверху в воду из итальянского карабина. Потом собрал стреляные гильзы в кузове и выудил пули со дна бочонка. Вскоре к их импровизированному стрельбищу подъехала еще одна машина, из которой вышел Дэвид Ферри, кубинец по имени Джо и неизвестный белый. Под их наблюдением Ривера продемонстрировал качество чешского ружья: за пять секунд поразил три кокосовых ореха на расстоянии 250 футов. Примечательно, что бывшая жена Эстерлинга и двадцать лет спустя припомнила эпизод, когда ее муж после упражнений в стрельбе. принес домой три простреленных ореха, из которых она сделала пирог. За свои услуги Эстерлинг получил 500 долларов.
Неделю спустя несколько вооруженных кубинцев подъехали к трейлеру Эстерлинга и собирались расправиться с ним, но подоспевший Ривера отговорил их, заверил, что Эстерлинг — «член команды». Этот эпизод бывшая жена тоже запомнила очень хорошо, потому что ей с детьми пришлось лежать на полу при выключенном свете.
В другой раз Ривера завязал Эстерлингу глаза и отвез его в «штаб-квартиру», где того сфотографировали и сняли отпечатки пальцев на карточки, на которых текст был напечатан по-испански. За будущие услуги ему выдали аванс 750 долларов. Тогда же ему показали большой деревянный ящик с фальшивым дном, в котором чешское ружье могло быть надежно спрятано. Ривера объяснил ему, что итальянский карабин будет подброшен на месте преступления, так же как гильзы и пули. Пули же чешского ружья имели такие глубокие надрезы, что при ударе о твердую поверхность должны были разлетаться на мелкие кусочки.
Длинный рассказ Эстерлинга содержит и другие яркие эпизоды. По его словам, в июне 1963 года он оказался в кабинете новоорлеанского бизнесмена в тот момент, когда тот передавал 100 тысяч «отстиранных» долларов приехавшему из Далласа Джеку Руби. В сентябре того же года Ривера поручил Эстерлингу вывезти Освальда из Нового Орлеана. Так как за Освальдом была слежка, сообщники Риверы, для отвлечения внимания полиции устроили неподалеку пожар. Эстерлинг благополучно доставил Освальда и Риверу в Хьюстон, где ему было уплачено полторы тысячи долларов и дано следующее задание: ждать Освальда в таком-то мотеле в Мексике, чтобы отвезти его в Форт Ворт в Техасе. Освальд не явился в назначенное время, и Эстерлинг вскоре вернулся в США.