– Мы хотя бы знаем, что они еще живы, – заметил Хью. – Или были живы в начале вечера.
Они сидели в библиотеке «Четвинда», которую превратили в импровизированную штаб-квартиру. Хью утром спешно приехал из Лондона, и целый день они втроем ждали сообщений от агентов из полиции. Последние новости оказались неплохими: Джордан успешно добрался до Лондона.
Нельзя сказать, чтобы Ричард удивился. За несколько месяцев, что он знал своего будущего шурина, он научился отдавать должное изобретательности Джордана. В трудную минуту Ричард предпочел бы, чтобы Джордан был на его стороне.
Клеа Райс, похоже, тоже умеет преодолевать трудности. Возможно, вместе им и удастся остаться в живых.
Ричард посмотрел на Хью. Тот выглядел старым и усталым. Беспокойство явственно отражалось на его круглом лице.
– За голову Клеа Райс назначена такая высокая цена, что сюда скоро слетятся все европейские головорезы, – заметил Ричард.
– Лорд Ловат, – обратился к Хью Маклауд, – может привлечь ваших знакомых из разведслужб? Мы непременно должны их найти.
Хью покачал головой:
– Мой Джордан воспитывался в семье разведчика. Много лет он прислушивался и присматривался. Он волей-неволей чему-то научился. Возможно, даже усвоил кое-какие наши приемы. Даже с посторонней помощью найти его будет непросто. Значит, и Ван Уэлдону нелегко будет выследить его.
– Вы не знаете Виктора Ван Уэлдона так, как знаю его я, – возразил Маклауд. – Сейчас он предлагает за голову Клеа Райс огромную сумму, целое состояние. А деньги, как вам известно, – лучший стимул на свете!
– Не деньги, – возразил Ричард, – а страх. Вот что поможет Джордану выжить.
– Чтоб им всем провалиться! – проворчал Хью. – Кстати, а почему нам так мало известно об этом Викторе Ван Уэлдоне? Неужели он настолько недосягаем?
– Боюсь, что да, – вздохнул Маклауд, усаживаясь в кресло у камина. – Виктор Ван Уэлдон всегда действовал на грани законности. Ни разу, правда, не нарушал международное право. По крайней мере, у нас нет никаких доказательств противного. Его охраняет целый полк адвокатов. Он владеет недвижимостью в Гштааде, Брюсселе и, возможно, еще в других местах, о которых нам неизвестно. Он похож на редкую птицу, которую почти никто и никогда не видел, но которая тем не менее вполне жизнеспособна.
– Неужели вы не можете ничего против него накопать?
– Наши источники сообщают, что Ван Уэлдон занимается незаконными поставками оружия. Время от времени приторговывает наркотиками. Но всякий раз, как нам кажется, будто он в наших руках, доказательства рушатся буквально на глазах. Например, умирает ключевой свидетель. Исчезают важные документы… Из-за Ван Уэлдона я поседел раньше времени. Ему много лет удавалось ускользать от меня. Лишь в последнее время я понял, сколько у него высокопоставленных друзей, которые заранее информируют его о каждом моем шаге. Тогда я сменил тактику. Собрал отдельную, независимую группу. Последние полгода мы почти только тем и занимались, что собирали сведения о Ван Уэлдоне, выискивали его ахиллесову пяту. Мы знаем, что он тяжело болен – у него эмфизема легких и сердечная недостаточность. Жить ему осталось недолго. Но прежде, чем он умрет, я хочу, чтобы он предстал и перед земным правосудием.
– Похоже, вы объявили ему священную войну, – заметил Ричард.
– Из-за Ван Уэлдона я потерял… своих людей. – Маклауд посмотрел ему в глаза. – Такое не прощают! Трудно забыть лицо умирающего друга…
– Значит, сейчас вы готовы его арестовать?
– У нас есть фундамент. Мы точно знаем, что в прошлом году Ван Уэлдон понес большие убытки. Кризис в европейской экономике затронул даже его. Поскольку его империя очутилась на грани краха, он решился на отчаянный шаг: затопил «Хавелаар». Погибли восемь членов экипажа; ценный груз, застрахованный на огромную сумму, затонул в море. Мне так и не удалось убедить испанские власти провести полномасштабное расследование. Понадобились бы спасатели-аквалангисты, специальные суда и подъемное оборудование. Мы решили, что Ван Уэлдон снова вышел сухим из воды. И вдруг появляется Клеа Райс… – Маклауд глубоко вздохнул. – К сожалению, мисс Райс – не та свидетельница, чьи показания суд выслушает благосклонно… У нее есть судимость, она отбывала срок за решеткой. Рецидивистка, потомственная воровка. У нее дурная наследственность. Какая досада! Наконец-то у нас появилась настоящая свидетельница злодеяний Ван Уэлдона, но ее появление в суде может обернуться против нее самой!
– Значит, в качестве главной свидетельницы обвинения она не годится? – уточнил Хью.
– Вот именно. Нам нужно нечто более осязаемое. Например, произведение искусства, вписанное в декларацию «Хавелаара». Главное, мы ведь точно знаем, что эта проклятая коллекция не затонула вместе с кораблем. Ван Уэлдон где-то ее припрятал и только и ждет удобного случая распродать свои сокровища. Знать бы, где он их держит!
– В свой последний рейс «Макс Хавелаар» вышел из Неаполя.
– Мы обыскали склад в Неаполе. Кроме того, мы – кстати, не всегда на законных основаниях – осмотрели все известные нам здания, принадлежащие Ван Уэлдону. Не забывайте, речь идет о довольно крупных предметах, а не о мелочах, которые легко спрятать в чулане. В коллекции, которая, предположительно, затонула с «Хавелааром», есть старинные гобелены, полотна и даже несколько статуй. Место, где он их прячет, должно быть достаточно просторным.
– Значит, у него есть склад, о котором вы еще не знаете.
– Несомненно!
– Интерпол не справится с таким делом в одиночку, – заметил Хью. – Вам понадобится помощь. – Он потянулся к телефону и начал набирать номер. – Я не привык действовать подобным образом… Но, поскольку на карту поставлена жизнь Джордана…
Ричард долго слушал переговоры Хью с его знакомыми из Особого отдела Скотленд-Ярда и МИ-5 – контрразведки. Закончив разговаривать, Хью посмотрел на будущего зятя.
– Ну а теперь, – сказал он, – я предлагаю и нам включиться в работу.
– В Лондон?
– Там Джордан. Возможно, он попытается с нами связаться. Я хочу быть неподалеку и, если надо, сразу помочь ему.
– Я одного не понимаю, – вмешался Маклауд. – Почему он сам до сих пор вам не звонит?
– Осторожничает, и правильно делает, – ответил Ричард. – И прекрасно понимает, что именно такого шага ждет от него Ван Уэлдон. Он надеется, что Джордан позвонит нам и попросит помощи. Учитывая ситуацию, сейчас Джордану лучше удивлять противника, совершая неожиданные поступки.
– Именно так последние недели действовала Клеа Райс, – заметил Маклауд. – Она постоянно делала то, чего от нее никто не ждал.
Ван Уэлдон ждал звонка и сразу схватил трубку:
– Ну?
– Они здесь, – сказал Саймон Тротт. – Как вы и предсказывали, отправились в лондонский «Ллойд».
– Дело сделано?
Тротт ответил не сразу:
– К сожалению, нет. Наш человек потерял их на Брук-стрит – они заходили там в ювелирный магазин. Владелец уверяет, что ничего не знает.
От дурных новостей у Ван Уэлдона разболелась грудь. Ему не сразу удалось отдышаться; он хрипел, мысленно проклиная Клеа Райс. Долгие годы ему не попадался такой сложный противник. Она как заноза, которую никак не вытащишь! Пробуешь дернуть, а она впивается все глубже и глубже. Немного успокоившись, Ван Уэлдон прохрипел:
– Значит, они ходили к «Ллойду»… Она захватила кинжал?
– Да. Представляю, как она взбесилась, когда узнала, что ее кинжал – фальшивка!
– А где настоящее «Око Кашмира»?
– Там, где и должно быть. Во всяком случае, так меня заверили.
– Из-за твоей идиотки Кэрнкросс мы чуть не погорели! Ее нужно наказать!
– Совершенно с вами согласен. Что вы предлагаете?
– Что-нибудь неприятное, – сказал Ван Уэлдон.
Вероника Кэрнкросс – корыстная сучка. Кроме того, она еще и дура, раз решила, что ей удастся обвести их вокруг пальца. На сей раз жадность завела ее слишком далеко, и скоро она об этом пожалеет!
– Мне лично позаботиться о миссис Кэрн-кросс? – спросил Тротт.
– Подожди. Сначала убедись в том, что коллекция в целости и сохранности. В течение месяца она должна попасть на рынок.
– Так скоро после «Хавелаара»? Разумно ли это?
В словах Тротта имелось рациональное зерно. Рискованно выпускать коллекцию на рынок. И все же… только подумать, сколько сокровищ лежит без движения, когда ему так нужны деньги! В прошлом году он слишком размахнулся и наделал долгов, а кредиторы у него такие, что долгов не прощают. Ему срочно нужны наличные. Много наличных!
– Я не могу ждать, – ответил Ван Уэлдон. – Коллекцию нужно продать. В Гонконге или Токио мы выручим за нее отличные деньги – и без особого шума. Ценители искусства из Токио весьма тактичны. Так что позаботься о своевременной доставке груза на корабль!
– Когда?
– Завтра «Виллафьорд» отходит из Портсмута. Я сам буду на борту.
– Вы… едете сюда?! – заволновался Тротт.
Ван Уэлдон едва заметно усмехнулся. Пусть поволнуется, сам виноват! То, что началось как мелкая неприятность, выросло в настоящий кризис. Назначенный им самим преемник сейчас не вызывал у Ван Уэлдона ничего, кроме от вращения. Раз Тротт не сумел преодолеть такие простые препятствия, как Вероника Кэрн-кросс и Клеа Райс, как можно надеяться на то, что он, встав у руля, поведет компанию верным курсом?
– Я сам прослежу, чтобы все прошло как надо, – ответил Ван Уэлдон. – Надеюсь, что ты тем временем найдешь Клеа Райс.
– Мы круглые сутки следим за Тэвистоками. Рано или поздно Джордан и Райс объявятся.
А может, и не объявятся, подумал Ван Уэлдон, нажимая отбой. Клеа Райс наверняка измучена и деморализована. Внутренний голос велит ей бежать как можно дальше и как можно быстрее. Что ж, это избавит их от трудностей – по крайней мере, на время.
Ван Уэлдону полегчало. Он решил, что оснований бояться Клеа Райс у него нет. Сейчас она, скорее всего, давно уже уехала из Лондона.
Так поступила бы на ее месте любая разумная женщина.