Вот отзыв журналистки Е. Трегубовой о первом знакомстве с Путиным: «Во главе стола был едва заметен маленький скучный серенький человечек. Он почему-то нервно двигал скулами… В нем явно происходила какая-то внутренняя работа — он то ли боялся какого-то неприятного вопроса, то ли, наоборот, напряженно ждал, чтобы кто-нибудь этот вопрос задал. При этом глаза его оставались не просто безучастными — они вообще отсутствовали. Было невозможно даже понять, куда именно он смотрит, взгляд его как бы растворялся в воздухе, размазывался по лицам окружающих. Этот человек внушал собеседникам ощущение, что его вообще нет, мастерски сливаясь с цветом собственного кабинета» (Е. Трегубова. Байки кремлевского диггера. М., 2003).
Что же сделали имиджмейкеры, чтобы создать Путину внешнюю привлекательность? Как они ретушировали дефекты, какими ухищрениями навели на Путина хрестоматийный лидерский глянец? И ведь так навели, что прежнего восприятия как не бывало. Во-первых, это строгая регламентация видеосъемки, которую ныне дозволено проводить только официальным кремлевским операторам. Чаще в информационных сообщениях представал фотопортрет президента с весьма специфическим наклоном головы, который психологи трактуют как «угрожающий». Для создания образа волевого, духовно сильного Путина политтехнологами была создана легенда о Путине-спортсмене, Путине — мастере боевых искусств, исключительно здоровом и физически сильном человеке, всегда готовом вступить в единоборство с противником. И внушали нам газеты постоянно, что «Владимир Владимирович практически каждый день плавает по километру, делает зарядку, причем набор физических упражнений придумал для себя сам. Не забывает и о дзюдои-стском татами, умеет скакать на лошади…» (АиФ, 2003, № 16).
Слава мастера дзюдо — эффектная находка путинских пиарщиков, которые тренированность Путина выставляли за его духовную мощь, с цирковым искусством фокусника подменяя понятие силы духа спортивными достижениями. Прямо-таки вал информации о физической крепости президента: найден его тренер в школьную и студенческую пору, написаны интервью и воспоминания о его спортивных успехах, даже издан учебник «Дзюдо: история, теория, практика» (СПб., 2000), на титуле которого красуется имя Путина. Президент посещал спортивные соревнования по дзюдо, дарил победителям подарки, да и сам то и дело наряжался в кимоно… Электорату навязывалось, в головы избирателей продавливалась мысль: Путин — боец по натуре, по духу и свои бойцовские качества непременно реализует в президентской работе. При помощи, в первую очередь, телетехнологии осуществлялся виртуальный переход от якобы необычайной физической силы Путина к впечатлению о его духовной силе и государственной воле. Классический образчик пиаровского мошенничества: юношеское увлечение самбо и дзюдо раздували до высшего профессионального мастерства, и на этом надуманном фоне слепили легенду о необыкновенных бойцовских качествах человека, а потом эти бойцовские качества перенесли на всю прошлую и настоящую, уже совсем не спортивную, а политическую жизнь.
Технология, как видим, незатейлива, но сколько миллионов простаков доверились виртуальному впечатлению о волевой, смелой и решительной натуре Путина. При помощи подобной технологии имиджмейкерами построен и другой образ Путина — компетентного руководителя, уверенного правителя державы.
Чтобы заретушировать явно выраженную, прямо-таки на лице запечатленную путинскую нерешительность, несамостоятельность, политтехнологи придумали, как изобразить из него вождя, вперед смотрящего рулевого. Они в прямом смысле слова стали навязывать нам образ Путина-рулевого. Его постоянно показывали держащим в руках штурвал управления: то он на командном посту подводной лодки, где капитан уважительно выслушивает его инструкции, то за рычагами всамделишного танка, окруженный бойцами-танкистами, которые внимают ему как батяне-комбату на передовой, то за штурвалом истребителя в летном шлеме… Везде Путин был у руля управления, и непременно крупно, назойливо — руль управления в его руках.
Тщательно и хитроумно подобранные картинки обыкновенные люди воспринимали без обиняков, попросту — Путин умеет управлять — не важно — самолетом ли, подлодкой, танком, в подсознание людей закладывается, что, стало быть, Путин умеет управлять всем, а значит, и государством. Помните, как нам назойливо внушалось: «Партия — наш рулевой!» Теперь очень тонко, при помощи виртуальной пиаровской технологии внушили нечто похожее: «Путин — наш рулевой!» Создается виртуальное впечатление о все знающем, все умеющем кандидате в президенты, потом о собственно президенте, впечатление, настолько вживленное в наши головы, что и по сей день большинство избирателей убеждены, что «идеологические и стратегические установки поступают… от президента» («Российская Федерация сегодня», 2003, № 8).
Надо отдать должное политтехнологам Путина, у них хорошо оборудованная мастерская для конструирования виртуальных президентов. С выдумкой работают, черти! К примеру, через демонстрацию встреч Путина с представителями разных религий мастерят наше представление о том, что он близок людям всех конфессий. Он открывает московскую синагогу и дружески шепчется с раввинами, он христосуется с патриархом Алексием Вторым и ставит свечи в провинциальной церкви, потом ловит монетку ртом в тазике с простоквашей на мусульманском празднике в Казани. Все это не из-за большой любви Путина к иудаизму, православию или исламу. Это всего лишь технология — искренне верующим людям разных религий хотят внушить, что Путин их понимает, он уважает их веру, он верующий, как они, а, значит, честный и искренний, ведь пред Богом фарисействовать и лицемерить верующий себе не позволит. И когда потом этот человек с печатью «честности и искренности» обещает улучшить жизнь народа, этот самый народ, разных вероисповеданий и религий, верит ему безраздельно и голосует с радостью — за честного и искреннего человека. Тем более что, вольно или невольно подыгрывая политтех-нологам, православные передают друг другу, что у Путина-де есть духовник — настоятель Сретенского монастыря Тихон Шевкунов, а раввины в хедерах уверяют: «Путин — наш человек».
А вот как технологи соткали из Путина образ президента все-то знающего, все-то понимающего, и чем живет, и чем дышит страна. То с творческой интеллигенцией Путин сбежится — о судьбах России потолковать, то к военным прилетит — в очередной раз пообещать им повышение довольствия, то с ткачихами повидается — о житье-бытье покалякать… Женщины особенно милы на встречах с Путиным, тают от его присутствия, вздыхают, любуются им, а он глазки скромно опускает, вежливый, воспитанный, деликатный, как писала одна поэтесса — «ласковый, приветливый и кроткий». Показ таких встреч по телевизору согревал души избирателей сознанием, что президент-де знает их нужды и беды как свои, что и у него душа не на месте от народных невзгод, и дай срок, поможет, пособит, все переменит к лучшему. Жаль разочаровывать очарованный электорат, но и эти встречи — всего лишь циничная, трюкаческая технология, умелое воздействие на подсознание творческой интеллигенции, военных, ткачих, шахтеров, учителей, врачей: Путин — свой, он знает ваши проблемы!
Технологию, как организуется хождение Путина в народ, наглядно продемонстрировала газета «Московские новости». В сентябре 2000-го Россия с умилением созерцала по телевидению встречу Владимира Путина с жителями деревни Кузькино Самарской области, что неподалеку от правительственного санатория «Волжский утес», и как крестьянка
Кузьмина от души угощала Владимира Владимировича собственного приготовления маринованными грибами.
Через два года жители деревни Кузькино — председатель сельхозкооператива «Кузькинское» Владимир Фомин, приготовивший тогда президенту целый ворох жалоб и просьб о помощи, и мастерица солить грибы Валентина Кузьмина, оказавшаяся, правда, вовсе не крестьянкой, а заезжей дачницей, — рассказали корреспонденту «Московских новостей», «как это было». Их свидетельства еще раз подтверждают, что не для познания жизни народа, не для заботы о нем, загибающемся в нищете и беспросветности, ездят по городам и весям преемники президентской должности, а для съемки себя на фоне народа, которую потом народу же и показывают.
Вот рассказ хлебосольной дачницы Валентины Кузьминой: «В Кузькине за сутки до приезда президента как начали бегать все! Чуть ли не с мылом дорогу мыть… А оказалось, что Путин приезжает. Когда стал он выходить, то все начали хлопать и кричать «ура». А я как-то посчитала, что это неприлично — «ура» кричать. Я просто взяла и поздоровалась с ним громко: «Доброе утро, Вовочка!»… И вот так рукой помахала. Он сначала… ну, обалдел. Он в жизни не ожидал такого… Он только из школы вышел — и сразу ко мне: «Здрасьте!» А я говорю: «Я же с вами уже здоровалась». Он говорит: «Я слышал. Так здорово!» Ну, что-то они разговор начали… ну, надоедает все про политику… и Титов Константин, губернатор Самарской области, говорит: «Что, лес вроде рядом, а грибов нет?»… Я поняла, что ему хочется еще подольше пообщаться, Вовочке-то. А темы нет. А как грибы-то помянули, президент говорит: «Что, есть еще грибы?» Я говорю: «И намариновала, и нажарила…». Он говорит: «А можно посмотреть?» Я говорю: «Пожалуйста». И он меня берет за плечи. Мы, говорит, пошли на грибочки».
Председатель сельхозкооператива Владимир Александрович Фомин, хозяин Кузькинской экономики, тогда тоже был не прочь пообщаться с президентом, но у него не получилось, не захотел президент разговаривать с кузькинским хозяином. «Я стоял позади его, — вспоминает Фомин о своей неудаче. — Мне очень понравилось, как у него охрана работает. Вот про грибочки с Кузьминой поговорили, он поворачивается, — и я уже стою далеко от Путина. И никто меня не подымал, никто не толкал…»
Сказать председателю сельхозкооператива, местному крестьянину, жилы из себя тянущему, чтобы выжила деревня, было о чем. О том, например, что тонна удобрений стоит теперь почти как восемь тонн озимой ржи. Или об отсутствии в России страхования крестьянских рисков. Или о том, что народу на селе не осталось. Хорошо,