– На фото гляньте, – повторил Борис, – репетитор мал ростом, щуплый. Кстати, Наполеон вытянулся всего на метр шестьдесят восемь, а стал императором, покорил много стран, за ним бегали красивейшие женщины Европы. Но нас интересует Игорь. Снимок сделан на выпускном вечере, на память о школьных годах. Все приоделись в соответствии со своим вкусом и кошельком.
– Девчонки ужасны, – скривился Василий, – жирные! Нацепили мини-платья с вырезами, откуда грудь вываливается, на голове тупые кудряшки, макияж ужасающий. Встретишь такую красаву поздним вечером на улице и убежишь. Мальчики намного лучше, они хоть не пузатые. И костюмы-туфли у них приличные.
– Вот-вот, – кивнул Борис. – А что на Игоре? У пиджака короткие рукава, брюки, наоборот, лежат гармошкой на ботинках и, если увеличить изображение…
– Брюки от другой костюмной пары, – сообразил Василий.
– У Галины Михайловны не хватило денег на обновки, – вздохнул я. – В верхнюю часть своего давно купленного костюма подросток кое-как влез, а брюки ему кто-то подарил.
– Или в секонд-хенде взяли, – высказал свое предположение Василий, – и штиблеты не айс. Лето на дворе, все в легких туфлях, а Игорь в ботинищах на «тракторной» подошве.
Борис подвигал мышкой.
– Какой вывод о материальном положении семьи можно сделать, глядя на одежду Игоря?
– Оно аховое, – грустно сказал я, – и мальчик явно недоедает, он бледный, с синяками под глазами.
– Нет у них лишней копейки, – согласился Василий.
– А вот вам Лапин через полгода, – объявил секретарь, – он уже студент. В училище устроили Новый год, во время которого чествовали отличников, им всем вручили грамоты. Игоря не обошли вниманием. Он на первой сессии не получил ни одной четверки. О церемонии награждения лучших учащихся написала студенческая многотиражная газета, она существует до сих пор, но теперь выходит не на бумаге, а в интернете. У издания есть архив, вбиваете в строку поиска «Игорь Андреевич Лапин» и получаете все снимки юноши.
– Другой человек, – удивился я.
– Рост и вес остались прежними, – тут же заспорил Бурмакин.
– Согласен, – мирно произнес я, – но остальное! Костюм за немалые деньги, обувь безукоризненная, рубашка выше всяких похвал, волосы уложены, похоже, старательный студиозус смотался перед мероприятием в парикмахерскую.
– Это еще не все, – потер руки Борис, – на втором курсе Игорь официально открывает фирму «Красота», как правильно заметил недавно Вася: у мольберта можно и дома стоять. Игорь, наверное, так и поступил. Судя по документам налоговой, в первый год парень почти ничего не заработал.
– Немудрено, – согласился я, – бизнес сразу не раскочегаришь.
– Но потом начался удачный период, – продолжил Борис, – денег Лапин стал получать много, снял небольшой офис и энное количество лет в нем существовал. Живут Лапины по-прежнему в двушке, не шикуют. Похоже, Игорь весь профит вливает в фирмы. У амбициозного парня, наверное, планы покорить мировой рынок. Но пока ему приходится руководить малым количеством сотрудников. И вдруг…
Из глубины квартиры послышался тихий, но противный писк. Так звонит будильник, вроде совсем негромко, но въедливо до дрожи, этот звук непременно поднимет вас с кровати.
– Программа подбора информации по одной фразе что-то накопала, – обрадовался Борис и убежал со словами: – Сейчас вернусь.
– Какая программа? – не понял Василий.
– Лучше не задавай мне сей вопрос, я компьютерный идиот, – признался я, – могу лишь имейл отправить.
Глава 29
– Что такое «подбор по фразе»? – поинтересовался я у Бориса, когда тот вернулся.
– Сейчас объясню, только закончу с Игорем, – кивнул секретарь. – Спустя несколько лет парень открывает большой офис через два здания от родного дома.
– Недешево ему пришлось платить за аренду, – удивился я, – мог бы найти место попроще, на окраине Москвы.
– Лапин не снимал помещение, – уточнил секретарь.
– Он его купил? – поразился я. – Живя с мамой и дочкой в маленькой квартирке, накопил на квадратные метры?
– Нет, – снова возразил Борис, – денег ему платить не пришлось.
– Кто-то пустил начинающего бизнесмена бесплатно? – задал свой вопрос Василий. – У студента нашелся милосердный меценат?
– Нет. Есть еще варианты обретения нежилого помещения даром? – прищурился мой секретарь.
– Теряюсь в догадках, – признался я.
– Проще некуда, – улыбнулся Борис, – вы забыли про наследство.
– Так у них с матерью родственников нет, – заморгал Бурмакин, – сам говорил: никто Галине Михайловне помочь не мог, она одна сына тянула.
– Лапин получил немалое количество метров на первом этаже дома, где располагались мастерские художников, – растолковал Борис, – помещения в том здании на бумаге считаются нежилыми. То есть живописец должен там только работать, но почти все пейзажисты-портретисты превратили студии в свои квартиры. В одной мастерской разместилась спортсекция Карефу.
– Секундочку, – остановил я Бориса, – я отлично помню, как Галина Михайловна рассказывала, что, желая пристроить куда-то мальчика, повела его в большой спорткомплекс у дома. Все занятия там оказались платными. Галина приуныла, и вдруг! О радость! Секция Карефу, где с Лапиной не взяли ни копейки.
Борис взял ноутбук.
– Все верно. При жизни Поморова борьбой занимались в спорткомплексе. Спустя некоторое время после смерти создателя единоборства Карефу стал преподавать Ершов Павел Юрьевич. Вот он устроился в доме живописцев. Иван Павлович, давайте перейдем в столовую, поесть пора.
– Да, да, да, – засуетился Василий, – соте из баклажанов! Я его дома сделал и с собой принес. Сейчас достану кастрюльку.
Мы переместились в соседнюю комнату, Бурмакин начал бегать вдоль рабочей поверхности кухонной зоны, а Борис плавно рассказывал:
– Вначале мастерской в здании, где селились художники, владел Поморов Андрей Ильич.
– Так, – протянул я, – все интереснее и интереснее.
– Тренер получил студию по завещанию от своего отца, известного советского баталиста Ильи Андреевича Поморова, и незадолго до своей смерти продал ее Павлу Юрьевичу Ершову. А тот тоже преподавал Карефу, возможно, был учеником Поморова и сделал в мастерской спортзал, – сообщил мой помощник.
Я взял вилку.
– Ешь ложкой, – приказал Василий, – соте в чумовой подливке.
– Восхитительно, – воскликнул я, попробовав яство. – Вася, может, тебе в повара пойти?
– Это хобби, – надулся Бурмакин, – я отдыхаю, расслабляюсь, когда вожусь с едой.
– Пока понятно объясняю? – заботливо поинтересовался Борис.
– Структурирую информацию, – сказал я, – секцию Карефу основал Поморов. К нему, судя по интервью в газете, ходил заниматься Федор Стентин, ставший впоследствии «англичанином». А потом, спустя время, к Андрею Ильичу пришел Игорь Лапин. Ребята посещали спортцентр. Но, как сейчас выяснилось, у Поморова была большая студия, наследство от отца. Зачем тратить деньги на аренду, если имеешь собственные квадратные метры?
Борис взял кусок хлеба.
– Понятия не имею. Поморов умер, а где-то через год после его смерти Ершов, который обрел по милости Андрея Ильича мастерскую, открыл в ней свою секцию. Павел Юрьевич завещал недвижимость Игорю. Фирма «Красота» на тот момент уже расширилась. Став обладателем недвижимости, сын Галины Михайловны перебрался на новое место.
– Удачно получилось, – протянул Василий, – у меня приятель начал торговать замками…
– Ну это он зря, – покачал головой Борис, – в России не так уж много людей, способных купить огромное старинное здание, и они требуют, как правило, масштабного ремонта.
– Какие, на фиг, крепости, – фыркнул Вася, – я веду речь про дверные замки. Ясно же сказал: «замки2».
– Извини, плохо расслышал, – смутился секретарь.
– У Петьки сначала все хорошо пошло, – зачастил Бурмакин, – народ прямо сметал товар. Петруха решил магазин расширить, но аренду не потянул, безбашенные деньги владельцы квадратных метров требуют.
Борис поднял руку:
– Я не закончил.
– Одного не пойму, – снова перебил его Василий, – ну покопались мы в истории Карефу, услышали, как Лапин сначала дома малевал картинки, затем наследство заполучил, и что? Как нас все это может навести на место, куда Нина спряталась?
– Продолжаю, – спокойно сказал Борис, когда Бурмакин замолчал.
И тут у Василия опять затрезвонил телефон. Горе-следователь схватил трубку.
– Да. Уверен? Не ее? Точно? А чьи? Ага, ага. Понял. Спасибо. Я твой должник.
– Опять приятель, которому поручили заниматься делом об упавшей из окна Майи? – догадался я.
– Точняк, – потер руки Василий, – Ваня, ты, похоже, лоханулся. Криминалисты осматривают квартиру Стена. Там пять комнат. Вы с Майей сидели в гостиной. А в самой дальней спальне на другом конце апартаментов пряталась Нина.
– Нина? – повторил я. – И как определили, что именно она там сидела? Она расписалась на стене? Вывела на ней фломастером: «Здесь была я»? Поставила число, время?
– Нет, – загудел Василий, – там смята накидка на кресле, в нем явно сидели, валялся бумажный платок со следами бордовой помады. Кроме того, обнаружили кусок ногтя из акрила с ярко-красным лаком. Боря, покажи снимки Нины из закрытой части ее страницы в соцсети. Она там в макияже.
Секретарь ткнул пальцем в клавиатуру. На экране возникло изображение худенькой высокой девочки, которая изо всех сил старалась выглядеть взрослой дамой. Волосы она тщательно завила, глаза накрасила черной подводкой, губы имели цвет переспевшей свеклы, и маникюр пугал зловещей красотой. Длинные ногти Нины хищно загибались вниз и сверкали кроваво-огненным лаком.
– М-да, – крякнул Боря, – но на основании найденного нельзя утверждать, что в доме пряталась Нина. Там могла находиться другая женщина. Кусок акрила и салфетка с помадой не доказательство.
– Но они могут им стать, если на предметах обнаружится ее ДНК, – заметил я.
– Надо взять у Галины Михайловны зубную щетку внучки, – обрадовался Василий.