– Федор и Антон поехали на задание, – продолжал Ершов. – Твой брат совершил ошибку. Не хотелось тебе говорить, но придется. Он попался в тот момент, когда ставил на тумбочку воду. Антоше предложили больше денег за то, что он соврет о выполнении задания, а сам ничего не сделает. Тоша согласился. Но Федор понял, что объект остался жив, прижал товарища, потребовал объяснений. Антон признался в предательстве, пообещал Стентину отдать весь полученный от объекта бакшиш, попросил ничего мне не сообщать, и Федор, который страховал Сиротина, убил его.
Анастасия схватилась за голову.
– Нет!
– Да, – возразил Ершов, – преступление Стентин совершил грязно, хотел представить все как несчастный случай, но опыта, ума и аккуратности не хватило. Наивный Федька думал: все очень просто! Но кое-что не предусмотрел, хотя я вас научил заметать следы. Чтобы спасти дурака, мне пришлось самому подставиться, а потом «умереть». Покойника на допрос не вызовут и не осудят. Я ему сказал:
– Федор, из-за тебя стартовали неприятности. Сиди тихо. Не высовывайся. Через несколько лет дам о себе знать.
Но он…
– Федя знал, что вы живы, – ахнула Настенька.
– Да, – кивнул тренер, – на разговор со всеми у меня времени не было, я велел ему тебя и Веру успокоить.
– Он нам ничего не сообщил, – возмутилась Сиротина, – мы плакали каждый день.
– Мерзавец, – сказал хозяин кабинета, – я не знал, что он творит, мне лишь недавно доложили, как Стентин убил Веру.
Анастасия резко подалась назад и ударилась затылком о стену.
– Фокину? За что?
– Вера не верила в смерть Поморова, – грустно объяснил тренер, – она проявила активность, нашла мою жену. Вижу на твоем лице вопрос: почему вы ничего о Галине Михайловне не знали? Отвечаю. Моя работа опасна. Что бы там ни врал Федор, я очищаю мир от преступников, жестоких убийц, насильников, педофилов. Стентин не мог ничего обо мне в ФСБ узнать, потому что мои группы тщательно законспирированы, а я подчиняюсь лишь одному человеку. По какой причине такая секретность? Подумай, что случится, если преступник уйдет живым, поймет, кто хотел его устранить, и выяснит сведения о моей семье. Галину сразу убьют. И сына тоже. Вот по этой причине у нас брак гражданский. Почему Галя открыла вам правду? Потому что я велел ей объяснить, что она моя гражданская жена, Поморов умер. Я сначала не собирался говорить вам о том, что смерть тренера ненастоящая. Но вскоре понял, что это неверное решение, и связался с Федором. Вера же отыскала Галину Михайловну Лапину, это не сложно, супруга не скрывается, прописана в Москве, Вера приехала к ней домой, плакала, рыдала, умоляла сказать ей, что произошло. Галина оставила ее ночевать, связалась со мной, объяснила ситуацию. Я поразился, что Федор ослушался приказа. Утром супруга рассказала гостье всю правду, попросила ее проинформировать тебя, велела держать язык за зубами. Хорошо зная и тебя, и Веру, я не сомневался, что вы даже под пытками не выдадите меня. Но не предусмотрел, что у Фокиной начнется истерический припадок. Когда Галина, окончив рассказ, вышла в туалет, Вера схватила телефонную трубку. Жена услышала голос Фокиной: «Федор, еду к тебе! Знаешь, какую новость несу! Подонок, мерзавец, ты всегда все знал». Галина не могла сразу выскочить из туалета, ей потребовалось для этого несколько минут, но Фокиной уже и след простыл. Вере предписывалось на следующий день позвонить Галине Михайловне и спросить: «Клиника «Гипайл»?» Это являлось бы подтверждением того, что ты теперь тоже все знаешь, успокоилась, ожидаешь моего возвращения, но Фокина не объявилась, Галина подождала два дня, набрала телефон квартиры Веры, подошла ее соседка по коммуналке, Галя сказала:
– Позовите Веру Фокину.
– Кто ее спрашивает? – ожидаемо поинтересовалась женщина.
– Из стоматологической поликлиники, – ответила Галина Михайловна, – напоминаем о приеме у доктора.
– А ее нет, ушла из дома и не вернулась, – буркнула тетка, – не ночует.
Галина поговорила с соседкой и поняла: Вера исчезла в тот день, когда звонила Федору и обещала ему рассказать тебе все. Стентин не хочет больше работать в моей группе и не желает, чтобы любовница вернулась к прежнему занятию.
– Он давно ищет для нас другую квартиру, – пролепетала Анастасия, – я у него спрашивала: денег на более просторное жилье нет, сможешь такую же халупу, как сейчас, взять, только в другом районе. А он уперся, твердит, что решил переехать, выставил квадратные метры на продажу, но их никто покупать не собирается. А еще придумал зачем-то фамилию свою изменить на Стен, имя на Филипп. Сейчас соображает, как это сделать. Он…
– Глупец и убийца, – перебил Ершов, – решил спрятаться от меня, думает, я его накажу. Идиот надеется, что я не найду его, если он переедет и у фамилии хвост отрубит. Да уж! Взрастил чудо-юдо своими руками. Не стану пачкаться. Пусть живет, сам с ним более дел иметь не желаю. И я боюсь за тебя. Сорвешься, как Фокина, наговоришь мужу в лицо чего не надо и последуешь вслед за Верой и Антоном. Человеку трудно убить первый раз, во второй легче, а в третий само покатит. Тебе нельзя домой. Я подготовил тебе квартиру, вот ключи. Езжай туда. Одна.
– А Мирон? – опомнилась Сиротина.
– Он балласт, – поморщился тренер. – Кто пацаном займется, когда ты отправишься в командировку? Ты будешь постоянно работать. К чему ребенок матери, которая дома бывает наездами? Федор хороший отец?
– Да, – честно ответила Анастасия, – он Мирона любит, правда, очень строг с ним, не разрешает целовать мальчика, баловать.
– Вот и пусть о наследнике заботится, – принял решение Ершов, – через некоторое время, когда мальчик подрастет, заберешь его к себе. Сейчас он помеха.
– Ничего не получится, – всхлипнула Анастасия, – Федор меня не отпустит, устроит скандал, поднимет шум, начнет искать. И как он один справится с сыном?
– Няньку наймет, – жестко произнес Ершов.
– А деньги где ему взять? – заикнулась Сиротина.
– Заработает, – отмахнулся тот, кто теперь назывался Павлом Юрьевичем, – а насчет «не отпустит», «шум поднимет»… Если живешь в стогу сена, нельзя баловаться спичками. Не беспокойся, милая. Федор убил двух человек, думает, что замел следы. Дурачок. У меня есть твердые доказательства его вины. Начнет Стентин выступать, я их передам кое-каким людям. Феде сегодня четко объяснят: не хочешь беды себе, сиди тихо. Люби малыша! Не вздумай его в приют сдать, сразу правда о тебе выплывет из темного колодца. Думаю, он сделает правильные выводы из разговора. Наймет няню, не бросит Мирона, все будет хорошо.
– Нет, – всхлипнула Настя, – Андрей Ильич…
– Павел Юрьевич, – поправил тренер, – более не ошибайся в моем имени. Фамилия Ершов.
– Павел Юрьевич, – покорно повторила Настя, – я вас так люблю, что не передать словами. Мечтаю снова работать с вами. Но и мальчика бросить не могу.
– Дорогая, придется выбирать, – ласково пропел Ершов, – перед женщинами частенько встает вопрос: или ребенок, или интересная работа.
– Не знаю, – зарыдала Настя, – не знаю. Мне плохо. Очень.
Павел Юрьевич обнял воспитанницу.
– Ну, ну, не плачь, понимаю, это не просто. Но я все за тебя решил. Мирона уже сейчас везут к отцу.
Глава 38
Лариса остановилась.
– Понимаете? Мать предала сына.
– Не судите, да не судимы будете, – сказал я, – наверное, Настя испытывала глубокое раскаяние, раз она спустя годы нашла сына и честно рассказала ему о том, что сделала.
– Вот! – рассердилась Бумагина. – Вы прямо как Мирон. Когда я назвала его мамашу тем именем, которого она заслуживает, Мирка ваши слова произнес. Он не понял, во что его мерзкая баба втягивает. Не было у Анастасии никаких добрых чувств к сыну. Иначе бы она не стала его использовать. Сиротина опытная преступница, ловко заманила Мирку и Нину в ловушку. Вы меня не дослушали, а сделали вывод! Почему все сразу жалеют гадину Настю, а?
Я опустил голову.
– Вы правы. Продолжайте.
– Добрая мать ни разу не навестила мальчика, который у отца остался, – сердито завела Лариса, – занята очень была. Зато у нее хватило времени на то, чтобы замутить роман с малолеткой. Дрянь соблазнила Игоря Лапина. Она знала, что Игорек сын тренера и Галины Михайловны, решила в их семью невесткой войти, потащила парня в свою кровать.
– Настя рассказала Мирону и об этом? – уточнил Василий.
Глаза Бумагиной превратились в щелки.
– Нет, гадюка Мирке наврала, что Игорь ее изнасиловал. Лапин внешне убого выглядел, мелкий, тощий, никто с ним из девушек знаться не хотел. Над Игорем вечно смеялись. Вот он и решил показать, что крутой! Лапин был в курсе дел отца, помогал ему, он припугнул Анастасию.
– Расскажешь кому, что я тебя силой взял, прощайся со свободой, о том, как ты деньги зарабатываешь, в милиции вмиг известно станет.
Вот бедная овечка и покорилась. Вранье! Я уверена, баба мечтала стать членом семьи тренера. Ершов умер, когда Игорю едва восемнадцать исполнилось, Настя живенько забеременела. Мирон очень умный, но наивный, он о людях всегда хорошо думает, верит им. А я сообразила: Настя отлично подготовлена тренером, умеет драться лучше мужиков, и чтоб ее пацан принудил к сексу? Ха! Сиротина любого, кто руки протянет за задницу ее схватить, уроет на фиг. Опытная убийца, которая обучена действовать в любых форс-мажорных обстоятельствах, мгновенно принимать решения, спасовала перед Игорем? Испугалась, что тот обратится к ментам? Три ха-ха! Русские народные сказки и то правдоподобнее. Не так было! Анастасия сама Игорю на шею повесилась, а тот не понял, с кем имеет дело, решил, его полюбила взрослая женщина, опытная. В ее возрасте не знать, как предохраняться? Сиротиной что, пятнадцать? Она про презервативы не слышала? Нарочно ничем не воспользовалась!
– Непонятна мотивация Анастасии, – заметил я, – создатель борьбы Карефу на сей раз реально скончался, Сиротина освободилась от его ига, ей следовало бежать подальше от Лапиных, устраивать свою жизнь вне преступной деятельности.