Когда повествование добралось до кульминационного момента, Нина остановила парня.
– А вот кто опустил камень на голову Мирона, мы вам никогда не скажем. Хотя почему нет? Я это сделала.
– Нет, – возразил Юра, – я.
Илья Петрович вытащил из кармана дозатор и начал пшикать себе в рот какое-то лекарство. А я впервые в жизни испытал пробирающий до костей ужас. Господи, эти подростки монстры.
Юра тем временем как ни в чем не бывало договорил до конца. Нина порезала руку и испачкала свою кроссовку. Обувь бросили в гараже. По расчету юнцов, это должно было свидетельствовать о том, что девочку куда-то увезли. На самом деле пара приехала на квартиру, которую Юра специально снял для встреч с Мусенькой.
Радостно улыбаясь, парень пояснил:
– Все любят деньги! Репетиторы тоже. Педагог Мусеньки брал у нее тройную оплату и молчал, что девочка к нему не ходит. Угадайте, с кем Нинуша проводила часы, отведенные для занятий математикой? Я же давал деньги для репетитора. Бабка Мусеньки зря считала себя самой умной. Сделав все как хотели, мы переоделись на квартире, прихватили новые документы и улетели с одним маленьким чемоданом. Дядя Илья, флешку тебе должны доставить тогда, когда мы будем очень далеко. Ты удивлен. Не ожидал от племянника такого? Думаю, когда покажешь все Антонине, сын наконец-то понравится матери. Я, как она и хотела, украл яблочко! Хотя нет! Сделанное мной – не воровство из супермаркета! Это преступление больше в духе папиных затей девяностых годов. Ну что, родители, не такой уж я и «тютюха», как мать говорила, способен на веселые поступки. Дядя Илья, надеюсь на тебя, объясни моим родителям: нас искать не надо. Если вернемся в Москву, худо получится. Мы расскажем, что убили Мирона. Вы хотите нас в тюрьме увидеть? Конечно, нет. А еще мы кое-что о родителях знаем. Нам лучше жить подальше от России. Другие могли бы испугаться, что их отыщут и убьют. Что мой папа, что Мусенькин на все способны. На все! Но нас, своих любимых, так на них похожих детей, они не тронут. Да, мы копии своих отцов. Мы это с Мусенькой доказали. А теперь оставьте нас в покое. Потому что мы не хотим жить, как наши отцы. Дядя Илья, вот контакт Игоря Лапина, соединись с ним и расскажи про нас с Мусенькой. Вложи в его голову, что нас искать нельзя. Конец истории. Прощай!
Экран погас. В комнате повисло молчание, мне показалось, что воздух в кабинете напоминает крутой холодец, его можно резать ножом.
– Иван Павлович, – пробормотал Кукушкин, – я не могу показать запись Антонине и Константину. Не могу звонить этому Лапину. Если честно, я пребываю в ужасе. Что с Юрой? Что с девочкой? Оба больны психически? Это происки Сатаны? Он свел вместе двух юнцов-шизофреников?
Я наконец-то смог сделать вдох.
– Не похоже на шизофрению, хотя я не являюсь врачом. Возможно, опытный психиатр, изучив все происшедшее, установит какой-то диагноз. Но лично мне кажется, что… a nativitate…
– От рождения, – тут же перевел Кукушкин, – «и до кончины следует помнить: грехи отцов проснутся в детях и убьют их». Это сказано очень давно! Во времена Римской империи.
– «Грехи отцов проснутся в детях и убьют их», – повторил я, – производя на свет ребенка, надо помнить о том, что сам натворил в жизни. В случае Нины и Юры получилась гремучая смесь: генетика, воспитание, подростковый возраст и все связанные с ним эмоциональные проблемы. В случае Нины бабушка, у Юры мать, которые хотели от детей совсем не того, что следовало… Забыл я, кто из очень известных психиатров сказал: «Психически здоровых подростков нет. Этот возраст всегда болен». Безумная идея двух юных людей, у одного из которых был доступ к неограниченным средствам. Совершить тяжкое преступление, убить Мирона, чтобы доказать родителям, что отпрысков нельзя возвращать в Россию. И что они не желают стать преступниками, как отцы?! Где логика? Ее тут искать не стоит, потому что перед нами бред далеко не взрослых представителей человечества с неблагополучной генетикой.
– Расскажу вам, чем занимался в последнее время. Вы удивитесь, но я знаю семью Лапиных…
Я в подробностях сообщил Кукушкину о своем расследовании и завершил рассказ словами:
– В принципе они могли выбрать на роль жертвы любого человека, но мне кажется, что Юре и Нине хотелось устроить масштабное представление, втянуть в него Галину Михайловну, продемонстрировать родным профессиональным преступникам, что дети не трусы, не дураки, у них просто другие жизненные планы. Вот почему такой сложный план, вот отчего Мирон оказался под ударом. Думаю, Нина, которая, старательно подслушивая беседы бабушки и отца, давно знала о существовании старшего брата и отчаянно ему завидовала. У Стена полно друзей в соцсетях, он пользуется популярностью, прекрасно зарабатывает, живет отдельно от Филиппа. За Мироном не бдит древняя бабка, его не заставляют ничего делать помимо воли, парень ведет жизнь, о которой мечтает Нина. Но у нее ничего нет, а у Миры есть все то, что мечтает заполучить его сестра. Ну так пусть его самого не станет. Зависть – самая страшная эмоция. В случае Нины она толкнула ее на убийство. Девочка испытывала к единоутробному брату лютую ненависть. В ее письменном столе я обнаружил рисунки. Нина талантливая художница. Но эти картинки производили отталкивающее впечатление, на них изображались чудовища, разорванные бомбой на куски люди. Под одной работой стояла надпись «Стенотношение». Я не понял слова, решил, что это подростковый сленг, которым я не владею. Но теперь понимаю, прочитать его надо так: «Стен. Отношение». Вот как Нина относилась к брату: разметать его взрывом, искромсать ножом…
– Невероятно, – прошептал Кукушкин.
Я развел руками.
– Мой лучший приятель, умный следователь, один раз сказал: «Подростки страшнее взрослых. Не все дети милы и прекрасны. Есть те, в чьих душах царит мрак ненависти, зависти, злобы». Думаю, старушечий дребезжащий голос, который приказал Ларисе молчать, сидеть дома, принадлежал Нине. Ее дискант обработали на компьютере.
– Зачем они натурщицу впутали? – простонал Кукушкин. – Не вижу смысла в ее участии.
– Вы забыли, что Лариса любимая девушка Мирона? – удивился я. – Нина ее за это ненавидела и решила доставить Бумагиной неприятности. Но все это лишь мои домыслы. В этой истории все хороши. Госпожа Лапина-старшая наняла меня, потому что хотела найти Нину и не могла по понятной причине обратиться в полицию. Обнаружив убитого Мирона, старуха ничего мне не сообщила, не пожелала рассказать, что посетила избу. Я спросил у нее: отчего она скрыла правду. Бабка промолчала, ее адвокат ответил:
– Ваш вопрос отклоняется.
Так я и остался в неведении.
– Иван Павлович, – воскликнул Кукушкин, – понимаю, первое впечатление о человеке обманчиво. Но ваше знание истории, латыни, воспитание… Мы очень похожи. Поэтому я и приехал к вам в злую минуту. Я веду, с одной стороны, активный, с другой – замкнутый образ жизни, не имею задушевного друга. Никого не прошу о помощи. Но сейчас! Помогите! Поговорите с Антониной и Костей, с Лапиным. Они должны увидеть флешку.
– В записи Юра постоянно говорит «дядя», – напомнил я, – вам придется самому начать разговор, но я готов составить вам компанию в неприятной беседе!
Эпилог
– Ваня, ты же не сердишься на Генри за то, что он отбил у того, кто его любезно приютил, невесту? – спросила Анна, осушив бокал шампанского.
– Ваня, мы полюбили друг друга, – заявила Матрена, – я совершила ужасный поступок! Бросила тебя! У меня много подруг, я познакомлю тебя, например, с баронессой фон Брумель, ей тридцать, детей нет, огромное состояние!
Я заулыбался.
– Дорогая! Будьте счастливы с Генри!
– Надеюсь, Николетта не сожрет сына, – хихикнула Мотя, – она очень расстроилась, когда узнала, что мы с Иваном расстались.
– О! Торт! – засуетилась Анна. – Я специально заказала его к чаю и забыла в багажнике. Сейчас принесу.
Госпожа Дюпре умчалась.
– Ваня, – с чувством произнес Генри, – мы с Матреной век тебе благодарны будем. Ты устроил наше счастье. Анна, услышав, что Мотя дворянских кровей, сразу простила ей полноту.
– Мои ноги будущую свекровь больше не раздражают, – рассмеялась девушка. – Дядюшка Алексей помог, он к старости стал плохо видеть, принял меня за представительницу древнего аристократического рода.
– Ваня, не могу открыть багажник, – донеслось из прихожей.
Я направился в холл и нашел там сердитую Анну.
– С арендованными машинами вечная беда, – злилась подруга Николетты, – даже новая дорогая непременно окажется сломанной. Я не смогла вынуть торт. Можешь посмотреть, почему крышка не поднимается?
– Конечно, – согласился я.
– Пойду с тобой, – предложил Генри, который тоже вышел в холл.
Вместе с Дюпре мы спустились на первый этаж.
– Просто я хотел еще раз поблагодарить тебя за то, что ты для моего счастья сделал, – сказал Генри, – кабы не Подушкин, мать никогда не допустила бы нашей свадьбы с Матреной. Первого ребенка мы назовем Иваном!
– Большая честь для меня, – ответил я. – А вдруг родится девочка?
– Тогда Иванка, – воскликнул Генри, – вот машина, которую мама в прокате добыла.
Я остановился около «Мерседеса».
– Ключи! Не взял их у Анны! Ну, просто человек рассеянный с улицы Бассейной![8] Пошел назад.
Я поднялся в квартиру и услышал голоса Анны с Матреной.
Женщины, думая, что они одни, говорили без стеснения.
– А ты боялась, что не получится, – веселилась Анна, – дорогая, я же объяснила: ты полностью во вкусе моего сына.
– Я толстая, – грустно заметила будущая невестка.
– Не вздумай худеть! Генри обожает пышечек с ногами, как у тебя. А я всегда над такими девушками подсмеивалась! И это сыграло нам на руку. Генри до сих пор не вышел из подросткового возраста. Все, что исходит от родителей, он отвергает. Дурачок. Кабы я тебя с ним познакомила, ничего не получилось бы. Но твоя будущая свекровь гений! Оцени меня! Генри сам нашел официантку, полную, с ногами не самой лучшей формы. Да ему и в голову не могло прийти, что Матрена представитель древнего рода и очень богата. Солнышко, наш спектакль удался, сын никогда не узнает, что ваша встреча подстроена мной.