Лейси не дождалась конца рабочего дня. Ее путь лежал через весь город, в комплекс двухэтажных офисных построек. Шикарный офис Р. Бафорда Фурра поражал благородной тишиной, здесь сразу можно было понять, какого успеха добился маститый юрист. Клиентов в приемной не было, только молодой красавчик стажер разговаривал по телефону. Ровно в четыре часа он отвел Лейси на командный пункт, откуда Бафорд вел борьбу с внешним миром. Он тепло обнял ее, как давнюю подругу, и указал на диван стоимостью, вероятно, больше ее автомобиля.
Фурр был одним из ведущих судебных адвокатов Флориды и мог похвастаться множеством выигранных дел. Он и хвастался: одна стена его кабинета было густо увешана газетными вырезками в рамках и фотографиями. Его имя было известно всем коллегам, и когда Лейси решила предъявить иск за подстроенную ей автомобильную аварию, в которой сильно пострадала она сама, а ее бывший коллега Хьюго Хэтч расстался с жизнью, у нее не было выбора, к кому обратиться.
Верна Хэтч, вдова Хьюго, первой наняла его, чтобы вчинить иск о причинении вреда, приведшего к смерти в результате неправомерных действий, на 10 миллионов. Спустя неделю Фурр принял исковое заявление от Лейси. Но оба иска зашли в тупик по невероятной причине – из-за избытка наличных. Преступный синдикат, выжавший миллионы из индейского казино, спрятал наворованное по всему миру. Федералы откапывали еще и еще, и само количество денег множило пострадавших. Каждого из них сопровождал адвокат. В итоге суды штата и федеральный суд оказались погребены под тоннами исков.
Самой серьезной помехой для разрешения дела стало огромное и чрезвычайно сложное разбирательство в федеральном суде из-за взаимоисключающих встречных исков коренных американцев, владельцев казино. До его завершения никто не мог понять, сколько наличности останется для пострадавших, в том числе для Лейси и для Верны Хэтч.
Фурр сообщил ей о ходе конфискаций и о прочих новостях, а потом, нахмурившись, произнес:
– Боюсь, Лейси, от вас потребуются показания под присягой.
– Нет. Мы уже это обсуждали.
– Знаю. Одна из проблем состоит в том, что назначенные судом для извлечения денег юристы берут почасовую оплату, и немаленькую, поэтому не торопятся закругляться.
– Можно подумать, я впервые о таком слышу!
– Речь не о той мелочи, которую зарабатывают подобные им стряпчие у вас в Таллахасси, – со смехом отмахнулся Фурр. – Эти гребут по восемьсот баксов в час! Если после них что-нибудь останется, то нам сильно повезет.
– Как насчет жалобы судьям?
– Они завалены другими жалобами и разбирают споры.
Лейси размышляла, Фурр наблюдал за ней.
– Наверное, от ваших показаний могла бы быть польза, – предположил он.
– Не уверена, что выдержу, если придется опять вспоминать аварию, окровавленного Хьюго… Он умирал у меня на глазах.
– Мы все отрепетируем. Вам все равно нужен опыт, вдруг придется выступить с показаниями в суде.
– Не хочу суда, Бафорд, я же сказала! Вам, конечно, подавай яркое представление с кучей плохих парней-обвиняемых. Присяжные, как водится, будут у вас в кармане, и вы добьетесь очередного громкого вердикта.
– Как же мне без этого, Лейси? – хохотнул Фурр. – Вы только представьте: шайку мошенников торжественно доставляют из тюрьмы в суд. Это же адвокатская мечта!
– Адвокатская, не моя. Дать письменные показания под присягой – еще куда ни шло, но только не выступать в суде. Меня устроит досудебное соглашение, Бафорд.
– Будет вам соглашение, даю слово. Но пока нам придется поиграть в разоблачение.
– Не уверена, что потяну.
– Хотите вообще отказаться от иска?
– Нет, я хочу досудебного соглашения, а потом пусть все расходятся по домам. Мне до сих пор снятся кошмары, а тут еще эта тяжба…
– Я все понимаю, Лейси. Просто доверьтесь мне, хорошо? Я много раз ходил этой тропкой. Вы заслуживаете щедрых отступных, и я обещаю, что вы их получите.
Она с благодарностью кивнула.
Глава 21
Сержант Фалдо составлял список предметов, которыми в разное время пользовались насильники, когда у него в кармане завибрировал телефон. Звонил большой босс, начальник полиции всей Пенсаколы, славившийся своим напором и грубостью. Он сказал, что судье Россу Бэннику вынь да положь одно давнее дело. Тот будет в суде до четырех и приедет к Фалдо ровно в 16.30. Фалдо было приказано уважить его честь.
– Потребуется – поцелуешь его в задницу, понял?
– Так точно, сэр! – отчеканил Фалдо. Ему излишне было подсказывать, как выполнять свои обязанности.
Он смутно помнил Бэнника – тот заглядывал к нему на склад несколько лет назад. Обычно окружные судьи, да и любые вообще, не наведывались на склад вещдоков. Фалдо беспокоили почти исключительно копы, расследовавшие уголовные дела: они сдавали вещдоки на хранение до суда или рылись в старых папках. Но он уже десятки лет назад уяснил, что кладезь старых улик, которым он заведовал, может привлечь кого угодно: сюда захаживали частные детективы, репортеры, писатели, отчаявшиеся родственники жертв; однажды к нему постучался медиум, а как-то раз он даже имел дело с колдуньей.
Явившийся в 16.30 судья Бэнник, приятно улыбнувшись, поздоровался с Фалдо. Искренне наслаждаясь общением с сержантом, он справился о его выдающейся полицейской карьере. Как положено политикану, он поблагодарил Фалдо за службу и предложил в случае надобности без стеснения звонить.
Ему понадобилось старое, еще 2001 года, прекращенное городским судом дело, не интересующее никого, кроме одного его друга-пенсионера из Тампы, попросившего об услуге.
По пути в складские недра, за разговором о футболе, Фалдо вдруг кое-что припомнил о запрошенном деле. Он пролистал «апрель», «май» и «июнь», потом выдвинул весь ящик.
– Обвиняемого звали Верно, – сказал Бэнник, наблюдая, как Фалдо роется в делах.
– Нашел! – гордо сообщил тот и достал папку.
Бэнник, поправив на носу очки, спросил:
– Кто-нибудь в нее заглядывал в последнее время?
Сержант окончательно все вспомнил.
– Было дело, сэр, пару недель назад. Даже странно… Я сделал копию его водительских прав. Вот и она!
Бэнник всмотрелся в физиономию Джеффа Данлэпа из Кониерса, штат Джорджия.
– Чего он хотел?
– Это самое дело, не знаю, чего еще. Я скопировал для него все четыре страницы, по доллару каждая. – Еще Фалдо припомнил, что Данлэп расплатился пятидолларовой купюрой, хотя он, Фалдо, принимает только кредитки, но об этой детали он умолчал. Подумаешь, крохотный приработок ветерана полиции, которому вечно недоплачивают.
Бэнник изучил дело, интеллигентно сместив очки на самый кончик носа.
– Кто замазал фамилию истца? – спросил он, не ожидая от Фалдо ответа.
«Вы, наверное, и замазали, сэр, – подумал Фалдо. – Судя по моему журналу записей, за все тринадцать лет этим делом интересовались всего двое: вы сами двадцать три месяца назад, а теперь этот Данлэп». Верно оценив ситуацию, Фалдо решил избежать осложнений, а потому сказал только:
– Понятия не имею, сэр.
– Ладно. Сделайте мне копию его водительских прав.
Судья Бэнник уехал на «Форде»-внедорожнике, машине, не способной привлечь ничье внимание.
Частный детектив из Джорджии наведывается в Пенсаколу, чтобы изучить никчемное старое дело через тринадцать лет после того, как его закрыли. В деле он видит сведения об аресте и суде над Ланни Верно, да покоится он с миром. Странный и труднообъяснимый интерес, разве что за ним скрывается очевидный вывод: кто-то роется в его, Бэнника, прошлом.
Его мозг не знал отдыха круглые сутки, он даже глотал ибупрофен от головных болей. Критически важно было мыслить четко, стратегически, без суеты, не упуская никаких деталей. Многое было слишком расплывчато. Он поехал на север Пенсаколы и остановился в торговом центре, одном из двух, находившихся в его собственности. С одной стороны там располагался супермаркет «Крогер», с другой – четырехзальный кинотеатр, а посредине – еще восемь самых разных заведений. Прошагав мимо тренажерного зала (он сам там тренировался почти через день) и студии йоги по широкому крытому проходу, Бэнник остановился перед скромной дверью без всяких табличек, которую открыл электронным ключом, задействовав сканнер распознавания лиц. Замок щелкнул, он быстро вошел и отключил сигнализацию. Дверь закрылась.
Это было другое его обиталище, святилище, убежище, берлога, Логово. Ни одного окна, единственный вход, всюду датчики сигнализации, круглосуточно работающие скрытые камеры. О существовании Логова было известно ему одному: не было никаких записей, разрешений, счетов, доступ сюда имел только он. Все средства коммуникации – электричество, водопровод, канализация, Интернет – обеспечивались структурой тренажерного зала, расположенного за толстой стеной, договор об аренде с арендодателем был заключен устно. Технически все это шло вразрез с уймой мелких правил, и ему как судье не слишком нравилось его собственное жульничество. Но успокаивало то, что об этом никто никогда не узнает. Приватность, обеспечиваемая этим убежищем, перевешивала и позволяла не испытывать вины.
Жил он в десяти милях отсюда, в городке Калмен, в симпатичном доме со стандартным кабинетом делового человека, куда легко могли нагрянуть ищейки с ордерами. Его служебный кабинет находился на втором этаже здания суда округа Чавес. Это мрачное помещение принадлежало налогоплательщикам и, не будучи полностью открытым для общественности, тоже могло подвергнуться обыску.
И пускай обыскивают. Пускай изымают все дела и компьютеры у него дома и на работе: все равно там никто не найдет даже мельчайших улик против него. Пускай отслеживают его трафик в Сети, пускай копаются в его компьютерах и судебных делах, пусть читают всю электронную почту за долгие годы – результат будет нулевой.
Большую часть своей взрослой жизни он прожил в страхе ареста, предъявления ордеров, вторжения детективов. Этот страх пожирал его так долго, что он стал предельно осторожен. И пока он опережал всех ищеек.