– Да, так, но пока я бы не называла его «серьезным подозреваемым». До сегодняшнего дня у нас не было улик, говорящих о его причастности к какому-либо преступлению. Остается шанс, джентльмены, что мы ошиблись с подозреваемым. Вдруг фрагмент отпечатка большого пальца не даст совпадения?
– Так давайте узнаем!
– Узнаем, но не прямо сейчас.
Встреча завершилась вялыми рукопожатиями и натянутыми улыбками.
Лейтенант Охлер из полиции штата Флорида позвонил и сообщил ожидаемую новость: изучение конверта не дало ничего интересного. Два отпечатка, снятых с него, принадлежали человеку, ежедневно, примерно в полдень, разносившему почту.
Глава 29
К четвергу Бэнник устал от добрых пожеланий, письменных и устных, от выражения тревоги за его здоровье. Он дождался полудня, когда появлялся почтальон, надел перчатки и достал почту. В ней оказался очередной простой конверт с новым стихотворением внутри:
Привет из могилы,
Здесь сырость, смрад и холод,
Не проникает свет
Сюда, где страх и стоны
И где спасенья нет.
Кто обделен отвагой,
Того удел – душить,
Но трусу и безумцу
Не стоит дальше жить.
Тебе, тупой ублюдок,
Я выступил судьей,
Еще тогда предвидя
Конец бесславный твой.
«Теперь она пишет про своего папашу», – сказал себе судья, глядя на листок, лежавший на кухонном столе.
Сумка стояла собранная. Он поехал в Пенсаколу, в торговый центр, и остановился перед тренажерным залом. Отперев свое Логово, положил последнее письмо в папку, немного прибрался, проверил камеры и записи на них. Убедившись, что его убежище в полной безопасности, он уехал в аэропорт и там три часа ждал рейса в Даллас, где позже сделал пересадку и уже в темноте приземлился в Санта-Фе. Авиабилеты, автомобиль и отель он заказывал на свое настоящее имя и оплачивал собственной кредитной картой.
Ужин Бэнник заказал в номер. Сначала он пробовал смотреть по телевизору бейсбол, потом уделил часок порноканалу. После этого он уснул и встал по будильнику в два часа ночи. Приняв душ и таблетку амфетамина, сложил в маленькую спортивную сумку инструменты и покинул отель. До Хьюстона было пятнадцать часов езды.
В девять часов по восточному времени он позвонил Диане Занг и сообщил, что находится в онкологической клинике в Санта-Фе. Сказал, что чувствует себя прилично и морально готов начать борьбу с болезнью. Он говорил бодро и даже пообещал вернуться в зал судебных заседаний до того, как по нему успеют соскучиться. Диана выдала в ответ поток обычных сочувственных фраз и сказала, что за него все волнуются. Он в который раз объяснил, что одной из причин лечения в удаленной клинике служит его нежелание устраивать суету. Его ждет долгий одинокий путь, который он должен пройти самостоятельно. В конце разговора его секретарша не смогла сдержать слез.
Какая преданная женщина!
Он выключил смартфон и вынул из него аккумулятор.
На заре он остановился на площадке отдыха под Эль-Пасо и сменил на машине номера. Теперь он управлял четырехдверным автомобилем «Киа», зарегистрированным на несуществующего техасца. Ехал осторожно, поставив круиз-контроль строго на требуемый лимит скорости, с соблюдением всех правил. Штраф за превышение скорости или, не дай бог, авария – и весь замысел сорвется. Бэнник вел машину, как всегда, в низко надвинутой бейсболке, не снимая темных очков. Бензин и еду покупал на действующую кредитку, заведенную на один из своих псевдонимов. Ежемесячные сводки о движении средств посылались на абонентский почтовый ящик в Дестине.
Он редко слушал музыку и аудиокниги, а неумолкающую болтовню по радио вообще не выносил. Одиночество в поездке он использовал для планирования следующего шага. Он обожал мелкие детали, плетение интриги, варианты «что, если…». Он давно стал профессионалом высочайшего класса, давно забыл о жалости, уже много лет назад уверившись, что его никогда не поймают. Ему случалось освежать в памяти свои старые преступления, тогда он снова и снова убеждался, что никогда ничего не упускает из виду.
Убивая, ты совершаешь десять ошибок. Если ты отдаешь себе отчет в семи из них, значит, ты гений. Где он это прочитал? Возможно, так сказал персонаж какого-то кинофильма.
Какую же он совершил ошибку?
Как это произошло? Ему необходимо было это выяснить.
До сих пор он жил с уверенностью, что ему никогда не придется планировать свой Уход.
В 1993 году, всего через два года после окончания юридического факультета, фирма в Пенсаколе, где он работал, лопнула по причине спора партнеров из-за крупного гонорара – обычного источника раздоров. Он очутился на улице. Заняв у отца 5 тысяч, он открыл собственный бизнес и объявил, что готов оказывать юридическую помощь. Так в городе объявился новый отчаянный «стрелок». Он не голодал, но бизнес шел туговато. Он составлял завещания малоимущим и защищал в городском суде мелких правонарушителей. Перелом произошел, когда в заливе затонула свадебная баржа с подружками невесты. Ко дну пошли шесть молодых женщин. Местные адвокаты повели между собой обычное в таких случаях сражение за право представлять интересы потерпевших. Одно дело перепало и Бэннику – отчасти благодаря составленному им для клиента пятидесятидолларовому завещанию.
Ушлый адвокат-стервятник, специалист по дорожным катастрофам по имени Мэл Шнетцер, подал первый иск от имени трех семей, когда еще не прошли похороны. Не заботясь о приличиях, он явился домой к клиенту Бэнника и попытался похитить у него дело. Бэнник ему пригрозил, вспыхнула перебранка, чуть не дошло до рукоприкладства; в итоге Бэнник согласился присоединиться к иску. У него не было опыта в делах со смертельным исходом, и Шнетцер сумел его уговорить.
«Золотой дождь» оказался куда более скудным, чем мечталось адвокатам истцов. Компания-владелец перевернувшейся баржи оказалась нищей и подала на банкротство. Ее страховая компания сначала вообще отказывалась платить, но Шнетцер прибег к угрозам и все же выбил кое-какие деньги. Потом он за спиной у Бэнника пообещал его клиенту 400 тысяч, если тот откажется от его адвокатских услуг и заявит, что с самого начала не хотел их принимать. Прежде чем Бэнник сообразил, как ему быть дальше, Шнетцер договорился со всеми о досудебной сделке и разделил деньги между клиентами и другими адвокатами, не забыв и о себе, но исключив из списка бенефициаров адвоката-новичка, оставшегося в итоге ни с чем. Бэнник не догадался заключить совместное соглашение с ответчиками, а его договоренность с бывшим клиентом была устной. Речь в ней шла о том, что он получит треть от отступных.
Треть от 4000 тысяч была бы огромным гонораром для молодого адвоката, но он и этого не получил. Бэнник пожаловался судье, тот не проявил сочувствия. Он обдумывал тяжбу со Шнетцером, но позже отказался от нее по трем причинам. Во-первых, испугался схватки с мошенником. Во-вторых, сомневался, что ему прилетит хотя бы цент. В-третьих – это было важнее всего, – он предвидел неудобства публичной тяжбы, выступая в роли зеленого адвоката, которого обвел вокруг пальца стервятник, охотящийся за жертвами аварий.
Так Мэл Шнетцер попал в его список.
К немалому облегчению Бэнника, тот, продолжая обирать клиентов, в конце концов попался, предстал перед судом, получил приговор, был изгнан из коллегии адвокатов и угодил на два года в тюрьму. Освободившись, он перебрался в Джексонвилл, где стал снабжать делами адвокатов, находивших клиентов, размещая рекламные объявления. Немного заработав, Шнетцер осмелел и открыл маленькую адвокатскую контору в Джексонвилл-Бич, где занимался автомобильными авариями, не заботясь о членстве в какой-либо коллегии. После обвинения в незаконном ведении юридической практики без лицензии он закрыл лавочку и покинул штат.
Бэнник следил за ним все эти годы.
Через какое-то время Шнетцер всплыл в Атланте в роли ассистента адвокатов, занимавшихся разводами. В 2009 году Бэнник нашел его в Хьюстоне, где он «консультировал» недобросовестные компании.
За два месяца до этого Бэнник снял оборудованный трейлер площадью восемьдесят квадратных футов в ухоженном трейлерном парке рядом с Шугар-Ленд, в получасе езды от центра Хьюстона. Там насчитывалось восемьсот одинаковых белых трейлеров, стоявших длинными аккуратными рядами и образовывавших нечто вроде широких улиц. Правила в поселке были строгие: не больше двух автомобилей на один трейлер, никаких лодок и мотоциклов, никакой сушки белья на веревках, рекламных щитов и лишнего шума. Персонал ухаживал за аккуратными лужайками. Все садовые кресла, велосипеды и мангалы хранились в одинаковых сараях позади трейлеров. Бэнник дважды приезжал сюда, мысли пожить в трейлере никогда его не посещали, но на сей раз эта идея показалась ему привлекательной. Никто в радиусе тысячи миль не знал, кто он такой и чем занимается.
Немного подремав, он поехал в скидочный гипермаркет и купил за 58 долларов наличными одноразовый мобильник «Нокия» с предоплаченной сим-картой на семьдесят пять минут. Контракта на такой телефон не полагалось, поэтому продавец не спрашивал личных данных. На случай, если бы подобный вопрос все же прозвучал, у Бэнника имелся наготове целый набор фальшивых водительских удостоверений. Иногда продавцы спрашивали удостоверение личности, но чаще всего обходилось без этого. Он давно привык покупать и выбрасывать одноразовые телефоны.
Ближе к концу пятницы он позвонил из своего трейлера в юридическую фирму и попросил к телефону Мэла Шнетцера, но того уже не оказалось на месте. Он объяснил секретарю, что дело срочное и что ему нужен босс. Хорошо выдрессированная сотрудница задала правильные вопросы и услышала, что речь идет о молодом человеке, получившем сильные ожоги на морской нефтяной скважине компании «Эксон мобил». Она предложила услуги другого адвоката фирмы, но «мистер Батлер» сказал: нет, друг посоветовал ему обратиться именно к Шнетцеру.