– Значит, вам виднее. Я же как-то сомневаюсь.
– Мы тоже сомневаемся, – поддержала Германа Лейси. – Если отпечаток окажется бесполезным, то шансов раскрыть дело не будет. Другие доказательства, кроме мотива, отсутствуют, а этого мало, я права?
– Даже не знаю… Полагаю, способ раздобыть его теперешние отпечатки отсутствует?
– Без ордера – да, отсутствует, – подтвердила Лейси. – У нас есть подозрения, но их недостаточно, чтобы убедить какого-нибудь судью выписать ордер.
– Нам нужен ваш совет, Герман, – сказал Элли. – Каким должен быть наш следующий шаг?
– Где он живет?
– В Пенсаколе.
– А отпечаток оставил в Миссисипи?
– Да, там.
– Местные власти оповестят ФБР?
– Уверен, что да. Они полны решимости раскрыть двойное убийство.
– Тогда начните оттуда. Когда работают наши парни, федерального судью проще убедить выдать ордер на обыск.
– На обыск чего?
– Его дома, кабинета в суде, любого места, где могут быть отпечатки.
– С этим могут возникнуть проблемы, – сказал Элли. – Первая: с этого типа станется нигде не оставлять отпечатков. Вторая: он может исчезнуть при первом же намеке на неприятности.
– Предоставьте заботу об отпечатках нашим парням. Они их найдут. Никому не под силу вытереть дочиста весь свой дом или кабинет. Что до его бегства – что ж, придется вам рискнуть. Вам не удастся его арестовать, пока не совпадут отпечатки, ведь других доказательств у вас нет?
– Пока нет, – признала Лейси.
– Вероятно появление еще одной проблемы, – сказал Элли. – Вдруг ФБР откажется принять в этом участие?
– С чего бы им отказываться?
– Из-за минимальных шансов на успех. На местах первых шести преступлений не нашли никаких улик. Эти дела – полнейшие «висяки», и так продолжается уже много лет. Вы же знаете политику Куантико. Их аналитическому центру хронически недостает финансирования. А если они не захотят подключиться?
Герман отмел эту вероятность:
– Не могу такого представить! Нам случалось годами гоняться за серийными убийцами и в итоге оставаться с пустыми руками. Есть дела – над ними я бился тридцать лет назад, – которые до сих пор не раскрыты и таковыми останутся. Но аналитиков это не смущает, это же их хлеб. Не забывайте, что они не обязаны раскрывать все его убийства. Достаточно одного – и ваш зверь попадет в капкан. – Герман сложил руки на груди. – Обратиться в ФБР – ваш единственный шанс. Чувствую, вы колеблетесь…
Лейси рассказала ему о Бетти Роу, о том, как та двадцать лет ищет убийцу своего отца.
– Она не ищет новую работу? – перебил ее Герман. – Она стала бы находкой для бюро.
– Нет, она довольна своей работой, – ответила со смехом Лейси. – Она написала заявление в Комиссию по проверке действий судей. Я оттуда. Она очень уязвима, ей страшно. Я обещала ей не подключать полицию, пока мы не завершим собственное первоначальное расследование.
Это Герману не понравилось.
– Плохо! Она может оказаться в опасности. Ваш изощренный убийца все еще орудует. Пора обратиться в ФБР. Чем дольше будете медлить, тем больше найдут трупов. Он не остановится.
Глава 32
Во вторник на пятой странице раздела новостей газеты «Пенсакола леджер» появилась заметка. Мэл Шнетцер, адвокат, когда-то работавший в городе, был убит в субботу в трейлере в Шугар-Ленд, штат Техас, западнее Хьюстона, где проживал. Полиция была скупа на подробности: сообщалось только, что жертва была задушена в трейлере, владелец которого еще не найден. В заметке говорилось, что убитый был известным на «отростке» защитником, пока его не лишили адвокатского звания и не посадили в тюрьму за обман клиентов. Прилагалось маленькое фото Мэла, сделанное в его лучшие дни.
Джери прочла заметку в Интернете за утренним кофе. Она тут же совместила это с прежними эпизодами: Дэнни Кливлендом, бывшим репортером «Леджер», задушенным в своей квартире в Литл-Роке в 2009 году; Тэдом Ливудом, задушенным в 1991 году под Сигнал-Маунтин, Теннесси; Ланни Верно, убитым в Билокси в прошлом году. Шнетцер, Кливленд и Ливуд были известными в Пенсаколе людьми, поэтому газета сообщала об их гибели. Верно находился в городе проездом и не был известен, потому его смерть обошли молчанием. Она нашла заметки об убийствах в газетах Литл-Рока, Чаттануги, Хьюстона и Билокси, составила из них файл и отправила с нового аккаунта в электронной почте женщине-репортеру по фамилии Кемпер, написавшей об убийстве Шнетцера. В файле была ее приписка:
Четыре нераскрытых удушения людей, тесно связанных с Пенсаколой. Верно жил здесь в 2001 году. Действуйте!
Об убийстве Шнетцера она узнала только сейчас и не собиралась сама идти по следу. Она осталась совершенно без сил, на еще одно расследование у нее просто не нашлось бы энергии. Как всегда, она подозревала Бэнника, но заняться этим делом придется кому-нибудь другому.
На следующий день на первой полосе газеты уже красовался сенсационный репортаж о четырех мужчинах из Пенсаколы, убитых в других штатах. Местная полиция отказывалась давать комментарии и отклоняла любые вопросы, потому что ничего не знала: преступления были вне ее юрисдикции. Полиция штата тоже ничего не комментировала.
Джери быстро проглотила материал и без промедления отправила его, как всегда, в зашифрованном виде, Лейси Штольц. Через несколько минут она послала ей ключ для дешифровки.
Лейси читала за рабочим столом материалы по другим заявлениям, когда увидела письмо и открыла пустой файл. Кто еще отправил бы ей приватный имейл, а потом еще и ключ? И кто еще заинтересовался бы старыми статьями в «Леджер» и других газетах? Она в который раз восхитилась упорством Джери и вспомнила слова Германа Грея о том, что такие, как она, нужны ФБР.
Она закрыла дверь и долго перечитывала рапорты о старых и новых убийствах. Попробовав прикинуть, каким будет эффект от утреннего сообщения, она пришла к выводу, что здесь остается только гадать. Но акценты непременно сместятся – в этом не было сомнений. Бэнник тоже никак не мог пропустить эти репортажи. Но кто в силах предугадать его следующий шаг?
Росс Бэнник прочел репортажи, находясь в номере отеля в Санта-Фе. Он по привычке знакомился с газетой «Леджер» в Интернете, читая новости из родного города, а увидев их, выругался.
Только Джери Берк могла связать Ланни Верно с Пенсаколой. Норрис Озмент, бывший полицейский, тоже мог бы, но он был не в курсе дела.
Некоторые старые адвокаты способны были связать его со Шнетцером, вспомнив их конфликт из-за гонорара в 1993 году. Какой-нибудь репортер «Леджер» мог припомнить Дэнни Кливленда и его разоблачительную статью про Бэнника, когда тот впервые баллотировался на пост судьи, но это было сомнительно. Кливленд занялся потом нечистоплотными застройщиками. Никто из ныне живущих не мог связать Бэнника с Тэдом Ливудом. Обвинений в свое время предъявлено не было, испуганные жертвы спрятались за спинами родителей, не знавших, что предпринять.
Ему было тринадцать лет, он дорос до бойскаутской категории «Жизнь», заслужил восемнадцать значков за отличие, считая все обязательные. Его целью было перейти к четырнадцати годам в категорию «Орел». Отец поощрял это стремление сына, потому что позже, в старшей школе, бойскаутские достижения утратили бы притягательность. Он командовал патрулем «Акулы», лучшим в отряде. Ему все нравилось: выходные в лесу, тренировки пловцов на дистанции в милю, шумные праздники, борьба за «Орла» и за новые значки, церемонии вручения призов, общественная работа.
После первого эпизода с насилием он впервые пропустил собрание. А после второго пропуска его родители насторожились. Он не мог дальше нести это бремя один и все им рассказал. Они пришли в ужас. Что делать, где искать помощи? Отец, в конце концов, обратился в полицию и там узнал, что такая же жалоба поступила от еще одного мальчика, пожелавшего сохранить свое имя в тайне.
Он заподозрил, что этот мальчик – Джейсон Райт, два месяца назад вдруг оставивший ряды бойскаутов.
Полиция захотела встретиться с Россом, но того испугала мысль о встрече. Он теперь спал, устроившись в ногах у родителей и старался не выходить из дому. Отец и мать решили, что защитить ребенка важнее, чем наказать виновного. Кошмар разрастался: «Леджер» написала о полицейском расследовании в связи с «подозрениями о развратных действиях двадцативосьмилетнего Тэда Ливуда». Много позже адвокат Бэнник сделал вывод, что полицейские допустили или умышленно организовали утечку данных об этом деле.
Ливуда след простыл. Пройдет четырнадцать лет, прежде чем он заплатит за свое преступление.
Ближе к концу среды у Лейси иссякли предлоги, чтобы тянуть дальше. Она заперлась в своем кабинете и позвонила по одному из нескольких телефонных номеров Бетти Роу, потом по другим. Ни один не ответил, но этого следовало ожидать. Через несколько минут на ее телефон пришло эсэмэс с неизвестного номера. «Перейдите на зеленую линию», – написала Бетти. На их секретном языке это значило: «Ждите звонка на одноразовый телефон». Лейси подождала еще минуту.
– Как вам материал в «Леджер»? – радостно спросила Джери.
– Интересно, чтобы не сказать больше. Удивительно, что они так быстро соединили в одну цепочку все убийства.
– Я не знаю, как это у них вышло. Не иначе, получили анонимный имейл от кого-то, кто знает об убийствах.
– Похоже на то.
– Знать бы, как отреагировал наш мальчик.
– Уверена, у него весь день пошел насмарку.
– Надеюсь, его хватил удар, и он захлебнулся собственной рвотой. Говорят, его подводит здоровье, прошел слух о раке прямой кишки, но я что-то сомневаюсь. Скорее, это отговорка, предлог, чтобы сбежать из города.
– Сильно же вы обозлены!
– Я в приподнятом настроении, Лейси. Провела уик-энд в Мичигане с дочерью, было чудесно.
– Тем лучше, поскольку у меня для вас не самые приятные новости. Мы закончили проверку вашей жалобы и считаем, что она заслуживает внимания. Мы готовы уведомить о ней полицию штата и ФБР. Это окончательное решение.