Это вызвало крайнее недовольство партгосноменклатуры, и в феврале 1955 года Маленков потерял пост председателя Совмина СССР, став заместителем председателя, которым был назначен Николай Александрович Булганин. Однако Георгий Максимилианович сохранил за собой должность члена Президиума ЦК КПСС (тогда так называлось Политбюро). Хрущев в этот период, используя приоритет поста первого секретаря ЦК КПСС, все более утверждался в роли главы не только КПСС, но и страны, начал свои губительные реформы.
Используя ситуацию в июне 1957 года, Г.М. Маленков, объединившись с Л.М. Кагановичем и В.М. Молотовым и поддерживаемый К.Е. Ворошиловым, Н.А. Булганиным, М.Г. Первухиным, М.З. Сабуровым и Д.Т. Шепиловым, на заседании Президиума ЦК выступил против Хрущева, фактически обвинив его в утрате доверия. В ответ Никита Сергеевич обратился за помощью к министру обороны СССР Г.К. Жукову, который на военных самолетах оперативно доставил в Москву членов ЦК КПСС.
На состоявшемся Пленуме ЦК «антипартийная» группа Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова была разгромлена. Ее члены утратили руководящие посты. Жуков, во всей красе продемонстрировавший Хрущеву силу армии, тоже был вознагражден. Его в октябре 1957 года обвинили в бонапартизме, сняли с поста министра обороны СССР и вывели из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС.
Путь Хрущеву к единоначальному правлению партией и страной был открыт. В марте 1958 года Никита Сергеевич, помимо поста первого секретаря ЦК КПСС обрел пост председателя Совета Министров СССР. Вот так партию и государство возглавил политически невежественный, но крайне инициативный, проще говоря, шебутной Никита Сергеевич Хрущев. Столь подробно рассказываю об этом потому, что сегодня даже люди 50-летнего возраста практически не ориентируются в истории советского периода и не представляют, какая борьба за власть велась в Кремле.
Сталинская система подбора и воспитания кадров дала путевку в жизнь тысячам великолепных организаторов и управленцев. Но она же обеспечила нахождение у власти таких людей, как Хрущев. Инициативный исполнитель сталинских указаний, обладавший феноменальной памятью, но практически неграмотный (учился всего две зимы у попа за пуд картошки) – таким был Никита Сергеевич. Он, представляя коммунизм, как всеобщие «блины со сметаной», особо не обременял себя вопросами политической экономии социализма.
Хрущев предпочел двигать страну по инерции, паразитируя на достижениях «сталинской экономики». По образному выражению Д. Шепилова, личного друга Н. Хрущева, ставшего в его времена секретарем ЦК КПСС, а впоследствии министром иностранных дел СССР, «Хрущев просто надел уже разношенные и удобно подогнанные Сталиным валенки и потопал в них дальше».
Интересна характеристика, которую дал Хрущеву бывший член Политбюро ЦК ВКП(б), а затем ЦК КПСС (с 1935 г. по 1966 г.) Анастас Иванович Микоян. В своих воспоминаниях «Так было. Размышления о минувшем» он писал: «Трудно даже представить, насколько недобросовестным, нелояльным к людям человеком был Хрущев… Не хватало образования, политического опыта, глубины подхода. Как правило, у него преобладал поверхностный подход, желание немедленно свои идеи применить в жизни. Такая энергичность и напористость – бесценные качества, только направлялись они слишком часто по неправильному пути.
Надо сказать в его пользу – в Политбюро конца 1930-х гг. Хрущев был одним из самых работящих. Хрущев ведь сделал карьеру в Москве за два-три года. Почему? Потому что всех пересажали. Ему помогла выдвинуться Аллилуева – она его знала по Промакадемии, где он активно боролся с оппозицией. Вот тут он и стал секретарем райкома, горкома, попал в ЦК. Он шел по трупам» (М.: Центрполиграф, 2014).
Ранее упомянутый Д. Шепилов в воспоминаниях писал: «Для стиля Хрущева характерна была удивительная легкость на всякие обещания, посулы, сногсшибательные сроки, единственным основанием которых была собственная интуиция Хрущева, его “нюх”. Шепилов также отмечал, что к концу пребывания Хрущева у власти его страсть выступать приобрела уже характер явно патологического недержания речи». Причем выступал он со «свойственным ему темпераментом и безапелляционностью, дополняя свою речь жестикуляцией».
К этому следует добавить характеристику, которую дал Хрущеву другой кремлевский долгожитель, Лазарь Моисеевич Каганович, который, собственно, и выдвинул Хрущева на руководящую работу. Он в своих «Памятных записках рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советско-государственного работника» так писал о Никите Сергеевиче: «Хрущев…стремился к тому, чтобы все признали в нем “новатора”, хотя зачастую это новое было ложкой дегтя в бочке меда. Он всегда стремился “булькнуть” что-либо такое, чтобы отличиться от других» (М.: Вагриус, 2003).
Как человека, Никиту Сергеевича характеризует отношение к Василию, сыну Сталина. По указанию Хрущева того не только продержали во Владимирской тюрьме 8 лет, но после освобождения просто затравили. Читая эти характеристики, невольно напрашивается аналогия с Горбачевым. Подобных совпадений любознательный читатель обнаружит массу, если предметно проанализирует жизненные пути Хрущева и Горбачева.
Хрущев, пожиная плоды урожая, посеянного Сталиным, предпринял попытку достичь более впечатляющих успехов, нежели были обеспечены в сталинский период. Началось это с освоения целины. В 1954 году Хрущев, пытаясь решить проблему увеличения производства зерна, увлекся идеей освоения целинных и залежных земель в Казахстане. Эту кампанию Хрущев начал, как все в жизни, экспромтом, без серьезной проработки, без консультаций с учеными.
Никите Сергеевичу никто не напомнил, что еще в 1890 году Сенат Российской империи рассматривал вопрос освоения земель в Казахстане и признал его неперспективным в силу природных условий. В хрущевский период освоение целины началось при полном отсутствии в этих регионах инфраструктуры: дорог, зернохранилищ, жилья, ремонтной базы для техники и квалифицированных кадров. Невзирая на это, туда были брошены огромные материальные и людские ресурсы. За 1954–1961 годы целина поглотила 20 % всех вложений СССР в сельское хозяйство. Соответственно, аграрное развитие традиционных российских районов земледелия застопорилось.
В первые годы целина дала сверхвысокие урожаи. Однако желаемой стабильности, вопреки усилиям, добиться не удалось: через несколько лет активного освоения целины в Казахстане природные факторы – пылевые бури, засуха – взяли свое. В неурожайные годы на целине не собирали даже посевной фонд. Как выше говорилось, освоение целины обескровило хлеборобные зоны Черноземной и Центральной России.
Но эта неудача не остановила Никиту Сергеевича. В мае 1957 года он, выступая в Ленинграде на совещании работников сельского хозяйства, выдвинул лозунг: «Догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения!» В итоге началась гонка за ростом количественных показателей, которая при Хрущеве и после него дорого обошлась советскому народу.
В январе 1959 года уже XXI съезд КПСС поддержал лозунг, брошенный Хрущевым в 1957 году «догнать и перегнать» капиталистические страны и вывести советскую экономику на первое место в мире по производству продукции на душу населения. В том же 1959 году в передовики вырвался рязанский обком КПСС во главе с первым секретарем А. Ларионовым, пообещавшим за год утроить поставки мяса. Не дожидаясь результатов «почина», Ларионову присвоили звание Героя Социалистического Труда. Обещание он выполнил. Правда, для этого пришлось забить весь скот в области, вплоть до молодняка. В 1960 году наступила расплата. Вместо обещанных 150 тыс. тонн Рязанская область едва «наскребла» 30 тыс. тонн. Ларионов застрелился.
Ударом по советскому селу явилась реализация планов Хрущева по «сближению» деревни и города. По мнению Никиты Сергеевича, в сельском хозяйстве должны работать не крестьяне, а сельскохозяйственные рабочие. Практическая программа ликвидации неперспективных деревень была принята в 1959 году. Одновременно осуществлялись меры по сокращению численности личного крестьянского скота и урезанию приусадебных участков. Запрет содержать личный скот, коснувшийся 12,5 миллионов семей, проживающих в городах и поселках городского типа, и передача этого скота (по госцене) колхозам, больно ударил по пищевому балансу советских людей.
Затем ситуацию в сельском хозяйстве страны усугубила хрущевская «кукурузомания». В 1959 году Никита Сергеевич посетил США. Самое большое впечатление в ходе 13-дневной поездки по Америке Хрущев получил от посещения фермы Росуэлла Гарста в штате Айова, специализировавшегося на выращивании кукурузы. И хотя Хрущев был в восторге от увиденного, он не удержался и начал учить американского фермера, как нужно правильно сажать кукурузу. В этом был весь Никита Сергеевич, который мог поучать кого угодно. Впоследствии этим в еще большей степени грешил Михаил Сергеевич.
Вернувшись в СССР, Хрущев объявил кампанию по повсеместному выращиванию кукурузы. Жесткая регламентация сверху, беспрекословные указания, где и что сеять, привели к тому, что посевы пшеницы и ржи в традиционных земледельческих районах сократились, а общий сбор зерновых в Союзе снизился.
Кстати, в Литве, с негласного одобрения тогдашнего первого секретаря ЦК Компартии Литвы Антанаса Юозовича Снечкуса, во времена «кукурузомании» во многих колхозах, спасая традиционное литовское земледелие, сеяли кукурузу только по периметру полей с зерновыми. Внешне такое поле выглядело как кукурузное, а внутри росла рожь или пшеница. Снечкус и к другим починам Хрущева относился с «творческим подходом». Благодаря этому сельское хозяйство Литвы вышло из хрущевской «перестройки» с минимальными потерями.
Но к 1963 году в стране сложилось катастрофическое положение с хлебом. Валовой сбор зерна в том году оказался самым низким за все «великое» десятилетие. Урожайность зерновых с гектара (8,3 центнера) по стране упала ниже уровня 1940 года (8,6 центнера) и скатилась почти к предреволюционному уровню примитивного