Андропов пришел к необходимости ковать новые кадры экономистов самостоятельно, “с нуля”. В СССР готовить экономистов для “СССР-корпорации” было некому… Андропов пошел проверенным путем: раз специалистов нет и внутри страны их некому воспитать, значит, надо обучать их за пределами страны, на основе иностранного опыта. Парадоксальным было то, что впервые в истории так предполагалось обучать не специалистов идеологически нейтральной технической сферы, а фактически будущих лидеров государства, по крайней мере, интеллектуальных. То есть Ю.В. решил пойти по пути Ленина, который в 1910-х годах создал во французском городке Лонжюмо партийную школу для подготовки будущей коммунистической элиты…
По замыслу Андропова, новые экономисты должны были впитать в себя эффективные рыночные механизмы и ценности, самостоятельно отбросив шелуху прямых провокаций, нацеленных на подрыв национальных интересов СССР, и в целом все неприемлемое. Наши стажеры должны были обогатиться новыми рыночными знаниями и самостоятельно провести их синтез с советской реальностью и задачами модернизации СССР. Андропов рассудил, что должный “идеологический контроль”, а на деле – контроль с точки зрения конкурентных интересов СССР – смогут обеспечить за обучаемыми “стажерами” стратегически мыслящие сотрудники его ведомства.
В результате часть специалистов – не только из КГБ, но и из некоторых других структур – была специально для решения этой задачи направлена “под крышу” Госстроя СССР и оттуда координировала работу. А в роли Лонжюмо решили использовать Международный институт прикладного системного анализа в Вене…
Сказано – сделано. Выявили талантливых, незашоренных молодых экономистов и экономистов-математиков. Через каналы, оставшиеся еще со времен косыгинской реформы, обеспечили их взаимодействие с институтом в Вене. Формат работы установился очень быстро: проходили регулярные, по-моему, ежеквартальные семинары, на которые приезжали наши “стажеры” в сопровождении “кураторов” и встречались там с западными “специалистами по управлению”, половина которых была офицерами западных спецслужб…
Каждый день, после занятий, на котором наши западные партнеры рассказывали нам, как правильно повышать эффективность советской экономики и как рыночные отношения решили бы разом все проблемы советского общества, мы собирали свой, внутренний семинар, на котором пункт за пунктом показывали, как предлагаемые ими меры разрушили бы всю экономику СССР без остатка.
Таким образом, мы показывали неприменимость слепого копирования западных рецептов, которые нам навязывались. Очень многое нам нравилось, очень многого мы не понимали, и наши более образованные стажеры часто разъясняли нам многие подводные камни.
Под крышей венского Международного института прикладного системного анализа развернулась захватывающая борьба советских и западных спецслужб за души и мозги двух десятков советских молодых специалистов, которых Андропов готовил на роль спасителей и преобразователей советской экономики. Отбор был жесточайший, более половины группы отсеялось: некоторые из-за недостатка способностей, кто-то по этическим причинам, так как почувствовал, что ими манипулируют, но те, кто остался, действительно, вошли в историю России.
Можно назвать, например, Гайдара, Чубайса, Авена… Один из наших “стажеров” и сегодня занимает прекрасную должность в администрации президента, другой, пройдя крайне извилистый путь, “приземлился” в качестве члена Совета Федерации. Думаю, его карьера там и окончится. Третий стал известен в 1990-е, как блестящий либеральный идеолог.
Интересно, что Гайдар пришел в группу позднее, уже после смерти Андропова. Тот не потерпел бы человека с таким мягким характером. Однако в бардаке, который начался после смерти Ю.В., процесс вышел из-под нашего контроля и стал стремительно развиваться по собственным законам.
Нельзя винить наших стажеров за то, что они практически единодушно приняли участие в грандиозном грабеже России. Ведь Андропов отбирал их именно за соответствующие склонности: чтобы ими было легко манипулировать всегда, на любых, сколь угодно высоких постах, даже если власть КПСС рухнет, и в стране останется только КГБ…
Обидно понимать, что твоя работа обернулась против твоей же страны. Но команда получилась, что надо – цельная, жестко ориентированная на результат, способная отбирать и вовлекать новых талантливых членов, и я еще поработал с ней…» (Stringer. 12 февраля 2002 г.).
Цитата весьма обширная, но она ценна тем, что в ней все рассказано предельно откровенно и ясно. Особенно по поводу выхода процесса из-под контроля КГБ. Да, если бы не смерть Андропова, то, возможно, его проект «Экономическая реформа и Перестройка» был бы реализован таким же образом, как в Китае. Сразу же хочу сделать пояснение. То, что СССР нуждался в кардинальной перестройке, не вызывало сомнений у многих советских руководителей. К сожалению, за нее взялся дилетант и говорун Горбачев, «звонок», как его назвал Громыко, поэтому она не только провалилась, но и закончилась крахом страны.
Приведу пример. Необходимость пересадки сердца человеку в 1960-х годах была общеизвестна. Но первую успешную операцию такого рода сумел совершить в декабре 1967 года лишь Кристиан Бернард, южноафриканский хирург-трансплантолог. Но и после него только профессионалам высочайшего класса удавались такие операции. Так и с переустройством государства. Оно успешно осуществляется лишь политиками высочайшего класса, к которым Горбачев не относился. Я называю горбачевскую «катастройку» – перестройкой, дабы подчеркнуть необходимость перестройки для СССР в этот период.
В завершение темы мне осталось предоставить читателям более детальную информацию о том, каким образом советские интеллектуалы, используя возможности КГБ, проходили стажировку за рубежом.
Проект двух разведок
Как говорилось в цитате из статьи Кугушева, основным центром стажировки для молодых советских интеллектуалов являлся венский Международный институт прикладного системного анализа (МИПСА, англ. IIASA). В СССР научно-теоретической базой и центром для подготовки интеллектуалов стал Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ, ныне Институт системного анализа РАН), советский филиал венского МИПСА.
Он был создан 4 июня 1976 года. Одним из его организаторов явился Джермен Михайлович Гвишиани, заместитель председателя Госкомитета СМ СССР по науке и технике, член Римского клуба, зять А. Косыгина. Вот она, казалось бы, та ниточка, которую «вражья» рука протянула из Европы в центр Союза ССР. Но это не совсем так. Известно, что учредителями венского МИПСА в октябре 1972 года были США и СССР, к которым впоследствии присоединились еще 22 страны. Советский Союз в этой организации представлял Д. Гвишиани. Он же являлся многолетним председателем Ученого совета МИПСА.
Несколько слов о Римском клубе, членом которого был Д. Гвишиани. Он в СССР нередко представлялся некой антисоветской организацией. На самом деле это был политически нейтральный международный аналитический центр, созданный в апреле 1968 года итальянским промышленником Аурелио Печчеи (ставшим первым президентом клуба) и генеральным директором по вопросам науки ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) Александром Кингом. Он объединял представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты.
Одной из главных своих задач Римский клуб, успешно действующий до сих пор, считает привлечение внимания мировой общественности к глобальным проблемам посредством своих докладов. Заказ Клуба на доклады определяет только тему и гарантирует финансирование научных исследований. При этом Клуб ни в коем случае не влияет ни на ход работы, ни на ее результаты и выводы. Авторы докладов, в том числе и те из них, кто является членом Клуба, пользуются полной свободой и независимостью. Членство в Римском клубе жестко ограничено (100 человек). Руководство СССР было крайне заинтересовано в том, чтобы советский представитель был членом Римского клуба.
Но вернусь к венскому МИПСА. Утверждается, что этот институт изначально был запланирован как совместный проект советской и западных разведок. В СССР Институт в Вене рассматривался, как учебный центр для овладения советскими интеллектуалами новейшими западными экономическими новациями и площадка для критического разбора этих новаций. На Западе МИПСА рассматривался как большая шахматная доска, на которой должны были сразиться гроссмейстеры советской и капиталистической экономик, дабы перевести советских гроссмейстеров в капиталистическую веру.
Московский ВНИИСИ должен был выполнять функции головной организации по научно-методическому обеспечению советского участия в деятельности венского МИПСА. На ВНИИСИ также были возложены задачи «комплексного исследования научно-технических и социально-экономических проблем, имеющих большое народно-хозяйственное значение».
Не вызывает сомнений, что вопросы создания МИПСА и ВНИИСИ были в поле зрения не только Юрия Владимировича Андропова, но и Алексея Николаевича Косыгина, председателя Совмина СССР с 1964 по 1980 год. По воспоминаниям академика АН СССР, советского и российского философа Теодора Ильича Ойзермана, Д. Гвишиани, еще до создания Институтов в Вене и Москве, советовался с Косыгиным по вопросам своих научных изысканий.
Алексей Николаевич, хотя кое с чем не соглашался с зятем, в целом одобрял тематику его изысканий. Известно, что Гвишиани в 1961 году под научным руководством Т. Ойзермана защитил кандидатскую диссертацию на тему «Социология американского менеджмента», а в 1969 году защитил докторскую диссертацию на тему «Американская теория организационного управления». В 1970 году Гвишиани, в возрасте 42 лет, стал членом-корреспондентом АН СССР.
Известно, что вопросы повышения эффективности социалистического строительства в СССР Косыгина крайне интересовали. Как умный политик и экономист, он понимал проблемы, сложившиеся в СССР вследствие форсированного введения социализма, хотя при этом чрезвычайно высоко ценил вклад Сталина в становление Союза ССР как мировой державы.