ами и пытками по несколько часов{1037}.
Обстановка в стране настолько накалилась, что достаточно было малейшей искры для того, чтобы разгорелся пожар. Таковой искрой стал Кронштадтский мятеж. Даже после его жестокого подавления деревня и национальные окраины не успокоились и продолжали борьбу. Самыми крупными были выступления в Тамбовской губернии, Западной Сибири, Карелии, Якутии, в Туркестане, в Хиве и Бухаре, на Дону, Кубани и в Украине. В результате мощных крестьянских волнений советская власть перестала существовать к весне 1921 г. на обширной сельской территории страны. Повстанцы взяли под свой контроль и ряд городов. Вооруженная борьба с ними Красной Армии, только что победоносно завершившей борьбу с белыми, оказалась малоэффективной.
На Северном Кавказе и в Закавказье положение осталось также крайне напряженной из-за противоречий в политике Советской России, Турции и Персии. До февраля 1921 г. помощь контрреволюционерам оказывало меньшевистское правительство Грузии. Несмотря на мирный договор от 7 мая 1920 г. с Советской Россией, Грузия оставалась базой для ее противников. Там нашли приют «Горское правительство», «Комитет содействия горцам и терским казакам по их освобождению от большевиков», представители «Северо-Кавказского эмиратства», муссаватистское правительство, видные деникинцы и др. Весь 1920 г. меньшевики снабжали армию П.Н. Врангеля оружием, снарядами, углем, нефтью, авиационным бензином и пр. Вполне понятно, почему Советское правительство стремилось изменить создавшееся положение в Закавказье. И эта проблема была решена вооруженным путем. В ночь с 11 на 12 февраля 1921 г. в Лорийском, Горийском и других уездах началось восстание, инспирированное большевиками. 16 февраля 1921 г. в Шулаверах восставшие создали ревком Грузии, который провозгласил Грузинскую Советскую республику. По просьбе ревкома 25 февраля 1921 г. части ХI Красной армии вошли в Тбилиси и свергли меньшевистское правительство.
Сложнее было справиться справиться с бандитами и повстанцами на территории России, Украины и Белоруссии, с басмачами в Средней Азии.
В районах мятежей и бандитизма уничтожались ссыпные пункты. В первом полугодии 1921 г. было расхищено около 20 млн. пудов хлеба. Восстание в Западной Сибири прервало сообщение с европейской частью страны почти на три недели, не позволило направлять в центр ежедневно по пять составов с хлебом, мясом, маслом, рыбой, что вызвало продовольственный кризис. В Якутии были разгромлены склады Дальторга и Внешторга.
Восставшие были далеки от проблемы продовольственного обеспечения населения, они мыслили другими категориями, ставя своими задачами свержение или ослабление советской власти в данном районе. У них, как правило, не было четкой политической программы, а требования более всего выражены в лозунгах: «Советы без коммунистов», «Вся власть советам, а не партиям» и др. Но многие крестьяне были полны решимости добиться выполнения своих требований: свободы хозяйственной деятельности и торговли, восстановления гражданских свобод, денационализации промышленности и др.
Положение усугублялось и тем, что наряду с политическим развивался и уголовный бандитизм, и порой невозможно было отличить один от другого. Так, в западных районах Белоруссии свирепствовали банды С.Н. Булак-Балаховича. Например, в местечке Плотницы они сварили в огромном котле заживо еврея и заставили жителей «хлебать коммунистический суп». Характерной чертой погромов было большое количество изнасилованных: только в Мозырьском уезде число их достигло 1500 человек{1038}.
Все это вызывало чувство неуверенности населения, не давало ему спокойно трудиться. Бандитизм показывал и бессилие власти. О каком спокойствии можно было вести речь, например, в районе с. Поныри Курской губернии, где действовала банда «Кузенка», грабившая кооперативы, почтовые конторы и даже облагавшая налогом зажиточных крестьян; за невыполнение их требований бандиты насиловали женщин, отрезали им руки и груди, обливали керосином и сжигали{1039}.
Но реальной угрозой советской власти в начале 1920-х гг. были мятежи и восстания. Только в Кронштадтском мятеже участвовало около 27 тыс. солдат и матросов, в их распоряжении было 2 линкора и другие боевые корабли, до 140 орудий береговой обороны и более 100 пулеметов.
У большинства восставших крестьян не было такого вооружения, но была решимость бороться с надоевшим режимом. Так, крестьяне Ишимского и Тюкалинского районов Западной Сибири 20 февраля 1921 г. созвали в Ишиме беспартийную конференцию. На ней присутствовали делегаты от 9 волостей и 116 сел. Выступая перед ними, делегат Падышев выразил мнение большинства: «Встречали советскую власть с радостью, но приходится плакать. Крестьянина замучили разверстками и повинностями. Он хочет покоя и говорит: для меня безразлично, кто будет у власти, хоть царь, хоть палка, лишь бы оставили меня в покое»{1040}.
Восставшие в ряде волостей Западной Сибири и в других районах были поддержаны коммунистами и сотрудниками органов ЧК, недовольными введением нэпа. Например, в Кирсановском узде Тамбовской губернии почти все члены партии в начале 1921 г. пополнили ряды армии А.С.Антонова{1041}.
Действия повстанцев и мятежников были почти одинаковыми: агитация против налогов, диверсии, разграбление имущества, свержение органов власти, мобилизация населения, распространение слухов о ширящемся восстании, арест советских активистов и коммунистов, расправа над ними и членами их семей{1042}. Следует отметить, что в большинстве случаев, зверства восставших не были спонтанными, а направлялись руководителями движения, о чем свидетельствуют приказы барона Р.Ф. Унгерна, Н.И. Махно и др. Вот выдержка из приказа № 15 от 2 мая 1921 г. Унгерна: «…2.Комиссаров, коммунистов и евреев уничтожать вместе с семьями. Все имущество их конфисковывать.
3. Суд над виновными может быть или дисциплинарным, или же в виде применения разнородных степеней смертной казни»{1043}.
Главарь одной из банд полковник Емлин обещал поголовно вырезать всех коммунистов в приграничных районах. Он и другие поступали на основе инструкции порученца атамана Г.М. Семенова генерал-лейтенанта Глебова, 4-ый параграф которой гласил: «Сознательные члены коммунистической партии объявляются вне закона и подлежат беспощадному уничтожению», а параграфе 8 рекомендовал: «Провести несколько налетов на почтово-пассажирские поезда для добычи средств. Коммунистов расстрелять»{1044}.
За последние годы наметилась тенденция идеализации и романтизация повстанческого движения и его лидеров. Но им не были суждены идеалы гуманизма. На силу они нередко отвечали силой, на жестокость — еще большей жестокостью, повсеместно проводили реквизиции и погромы, а нередко стремились «погулять вволю». Так, в Западной Сибири коммунистов не расстреливали, а пилили им головы, распиливали пополам, раздевали догола, обливали на морозе холодной водой, превращая людей в ледяные фигуры. В Ишиме были вырезаны все коммунисты и их семьи, а в с. Омутинском расстреляны и замучены 490 человек, часть пленных красноармейцев была заколота вилами или заморожена. Около трех тысяч человек пали жертвами восстания. В некоторых селах у пленных красноармейцев делали на теле глубокие надрезы, а в раны насыпали соль или толченое стекло, в прорубях топили даже беременных женщин, предварительно вспоров им животы. В Лебяжьей волости повстанцами был изрублен на куски начальник отряда ВОХР Белоглазов. 20 февраля 1921 г. начальник Сибирского фронта В. Родин издал приказ № 30: «семьи всех расстрелянных коммунистов должны быть взяты под самый строгий надзор и, если местное население сочтет нужным, под арест.
12. Скот коммунистических семей закалывать и отправлять на фронт…».
Политика руководителей восстаний и мятежей не имела существенных отличий от политики большевиков. Например, в Западной Сибири восставшие, проклиная свергнутую большевистскую власть, объявили все свои действия как «благо для народа». И, несмотря на то, что эта власть просуществовала всего лишь 38 дней, она успела издать приказы и постановления о «продуктовых карточках на все продукты, включая клюкву», о «сборе» денег, одежды и продуктов для Народной армии», о «свободе передвижения» только между 8 утра и 6 часами вечера, о беспрекословной «сдаче оружия», о мобилизации всех мужчин в возрасте от 18 до 35 лет и др. А за невыполнение этих требований подразумевалось наказание «по законам военного времени»{1045}.
Учитывая опасность повстанческого движения и бандитизма, политическое руководство страны уделило большее внимание этой проблеме. Она рассматривалась высшими советскими органами власти и управления, а основные политические директивы разрабатывались на уровне ЦК РКП (б) — ЦК ВКП (б). Так, 12 января 1921 г. пленум ЦК после обсуждения вопроса о настроении среди крестьянства решил назначить комиссию составе Ф.Э. Дзержинского, главкома С.С. Каменева, С.С. Данилова и Ф.А. Артема с заданием специально подготовить меры военной ликвидации бандитизма{1046}.
На подавление мятежей и восстаний были брошены лучшие силы РККА и войск ВЧК. Общая их численность в Тамбовской губернии доходила до 120 тысяч человек, в Украине с 150 тысяч красноармейцев и 28 тысяч бойцов ВОХРа, в Карелии-12 тысяч. Во главе частей стояли видные военачальники времен Гражданской войны: М.Н. Тухачевский, С.М. Буденный, К.Е. Ворошилов, Г.И. Котовский, В.А. Антонов-Овсеенко и др.