В начале 1918 г. шла дискуссия по поводу заключения с Германией Брестского мира. Дзержинский в числе многих членов ЦК был в оппозиции к Ленину, поддерживая «левых коммунистов», которые выступали против заключения мира, считая, что немцы не будут наступать, так как они знают о русской революции и жаждут мира, к тому же в Германии и в Австро-Венгрии вот-вот разразиться революция, а заключение мира может ее ослабить. По мнению Дзержинского, подписание мира усилит германский империализм и вместе с тем не избавит от новых ультиматумов. «Подписывая этот мир, мы ничего не спасем», — говорил он.{1653}.
Но все эти рассуждения оказались несостоятельными с 18 февраля 1918 г. в связи с переходом германских войск в наступление на всем русском фронте.
Надо сказать, что в годы Гражданской войны оппозиция в РКП(б) не проявляла себя столь характерно. Шла война, вопрос о судьбе советской власти и самой правящей партии решался не на трибуне съездов и конференций, а на полях сражений. И больше вопросов было связано с мировым коммунистическим движением.
Так, в начале сентября 1920 г. Дзержинский занимался расследованием убийства членов ЦК компартии Финляндии, которое произошло 31 августа на улице Красных Зорь, в помещении финского рабочего клуба имени Куусинена, в 9-м часу вечера. Во время собрания активных работников партии, туда вошли вооруженные финны и при входе выстрелами из револьверов убили члена ЦК ФКП И. Рахья и ранили чертежника Э. Суркаулса, после расстреляли в зале члена ЦК В. Искинена, кассира военной организации К. Линдквиста, заведующего пропагандой Т. Хюрскюмурто, заведующего регистрационным отделом Ф. Куттунена, красного командира И. Виисасаари и члена партии И. Сайнио. При нападении были ранены: член ЦК Г. Эвя, секретарь военной организации Э. Саволайнен, заведующий административным отделом Я. Рахья, заведующий агитацией И. Лехтинен, заведующий конспиративными квартирами И. Састемойнен, член коллегии бюро И. Вастен, секретарь бюро М. Виркки и члены партии А. Лайне, А. Петерсон и А. Поккинен. После расправы убийцы удалились из помещения и при выходе были разоружены прибывшей на выстрелы милицией.
По горячим следам для расследования дела создана комиссия под председательством Дзержинского. В сообщении ВЧК утверждалось, что финские белогвардейцы, пользуясь эмигрантской склокой и неопытностью группы финской молодежи, сделали ее слепым орудием своих планов.{1654} На самом деле это было продолжением внутрипартийной борьбы в компартии Финляндии. Участники нападения были осуждены, содержались в тюрьме, а затем были высланы на постоянно жительство в Читу.
В конце ноября 1920 г. Дзержинский занимался делом Галана, 9 ноября обратившимся к В. И. Ленину с письмом, в котором указал на ошибочность выдвинутого против него обвинения в критике ряда коммунистических организаций и на незаконность его ареста 12 октября 1920 г. 25 ноября 1920 г. В.И. Ленин направил письмо Ф.Э. Дзержинскому, высказав возмущение из-за «вообще неудачного» ответа начальника ИНО ВЧК Могилевского. В ответе арест мотивирован «критикой советской власти». — «Мотив нелепый. Из дела же видно, что суть совсем не та. Суть — заявление Меринограциа, делегата Коминтерна. Он нашел Галана подозрительным. И Галан не нашел ни свидетелей в свою пользу, ни доказательств.
При таком положении дела странно, что т. С. Могилевский, поторопившийся первый раз (неудачная мотивировка), поторопился затем второй раз (освободил Галана 21/XI)
Как теперь быть, надо обдумать. Может быть, правильнее всего было бы:
1. спешно навести добавочные справки, формально допросив еще раз Мееровича и затребовав отзыв Коминтерна, проверив, кто такой Меринограциа, кто может и должен знать Галана (Бухарин говорил мне на днях, что из Испании, есть здесь еще приехавшие) и т. д.;
2. после этого Галана, если он останется подозрительным, арестовать вторично, потребовав от него: докажите, что вы от такой-то организации, что вы можете найти свидетелей за вас»{1655}.
После расследования дела в декабре 1920 г. Галан выехал за границу.
В конце Гражданкой войны, проанализировав положение в РКП (б), Дзержинский считал, что причины всех ее болезней — война, увеличение численности, слабая подготовка новых членов партии, а также нищета, примазавшиеся и привилегии партийных чиновников{1656}.
Переход к новой экономической политике был началом одного из кризисов в РКП (б). Это выразилось в партийных дискуссиях, в недовольстве политикой руководства РКП(б) в центре и на местах. Например, в середине февраля 1921 г. в Челябинске рабочие и рабочие— коммунисты выступили против губкома и губревкома с требованием перерегистрации всех членов партии губернии. На секретном совещании рабочих коммунистов с участием районного железнодорожного комитета был избрана тройка для руководства вооружением рабочих. 15 февраля секретарь ЦК Л. Серебряков и Ф. Дзержинский от имени Оргбюро ЦК РКП (б) телеграфировали в Екатеринбург Пятакову о том, что ему поручено срочно выехать в Челябинск для принятия от имени ЦК срочных мер. ВЧК уполномочила его, кого посчитает нужным из губЧК, выслать в Москву в распоряжение ВЧК и, если потребуется, временно назначить нового председателя{1657}.
Накануне Х съезда РКП(б) (3 марта 1921 г.) Дзержинский писал И.П. Павлуновскому: «…Сейчас переживаем самое трудное время. Партийный съезд, надеюсь, создаст снова единую волю, без которой победить будет немыслимо. Сейчас надо снова стать бойцами как в октябрьские дни»{1658}.
В мае 1921 г. вместе с М.В.Фрунзе и И.В.Сталиным в составе специальной комиссии ЦК РКП (б) Дзержинский расследовал антипартийную деятельности Томского и в это же время по поручению ЦК РКП (б) принял участие в разработке и подготовке документов по проведению чистки партии. В сентябре 1921 г. на заседании Оргбюро ЦК РКП (б) он выступил с докладом «О порядке и способах поверки и чистки РКП(б)»{1659}.
В марте 1922 г. ХI съезд РКП(б) создал комиссию в составе Ф.Э. Дзержинского, Г.И. Петровского, С.М. Кирова, Е.М. Ярославского и других делегатов съезда, которой было поручено расследовать фракционную деятельность одной из организаций «рабочей оппозиции» (так называемой «группы 22-х»){1660}.
В конце 1922 г. Дзержинский выехал в Грузию для разбора дела группы национал-уклонистов во главе с П.Г.Мдивани, выступившей против образования Закавказской федерации и вхождения в нее Грузии. Дзержинскому не удалось ликвидировать конфликт, наоборот, он его усугубил категоричностью суждений и своим нетактичным поведением. 12 декабря 1922 г. Дзержинский возвратился в Москву. Ленин в письме «К вопросу о национальностях или об «автономизации» отметил, что Дзержинский «отличился тут тоже только своим истинно русским настроением…»{1661}.
К 1923 г. в РКП (б) действовали две нелегальные оппозиционные организации «Рабочая группа» и «Рабочая правда».
«Рабочая группа» возглавляла забастовочное движение, создавала конфликтные ситуации в партийных организациях, стояла за всеобщую политическую стачку.{1662}
В «Рабочую правду» в основном входили пролеткультовцы, бывшие меньшевики и бундовцы. Идейным вдохновителем ее являлся А. Богданов, исключенный из большевистской партии за оппортунистическую деятельность еще в 1909 г. Эта организация предлагала партии схему общественного развития, основой смысл которой сводился к тому, что на смену империализму в связи с «некультурностью» рабочего класса должен прийти не социализм, а госкапитализм во главе с буржуазией нового типа. «Рабочая правда» отрицала социалистический характер Октябрьской революции, требовала предоставления избирательных прав эксплуататорским классам и различных уступок буржуазии{1663}.
Особое внимание Дзержинского было уделено лидеру оппозиционной сталинскому руководству «Рабочей группы» Г.И. Мясникову. В июне 1922 г. он отдал распоряжение Агранову проверить достоверность показаний Блодвина в ЦКК РКП (б) об окружении Мясникова: Кузнецова, Петрова, Кликанова и Железянка, и если необходимо, то задержать их; уточнить, когда Демидов и Берзина были исключены из партии, выявить связи Хохлова с «Рабочей Группой», «обратить сугубейшее внимание» на железные дороги; представить дело «1У Интернационала» и ликвидировать эту группу; предоставить список арестованных и «дойти до последнего человека из «Рабочей. группы»{1664}.
Исключенный из партии Г.И. Мясников обвинил ее руководство в антирабочей политике и жесткой цензуре. В письме к В.И. Ленину, в мае 1923 г. выступил против жестких мер цензуры: «Я хочу свободы слова и печати для меня — пролетария, который состоит в партии 16 лет и состоит не за границей, а в России. Из 11 лет до 17 г. моей партийности 7,5 лет сидел в тюрьмах, на каторге, где 75 дней в общей сложности голодал в виде протеста. Был нещадно избиваем, подвергался пыткам… Вы разве не знаете, что за такой разговор, который веду я, не одна сотня и тысяча пролетариев сидит в тюрьмах…»{1665}.
Учитывая тот факт, что «Рабочая правда» и «Рабочая группа» выступили против политики партии, Политбюро ЦК РКП (б) создало комиссию во главе с Дзержинским, которой было поручено расследовать деятельность этих организаций и доложить о намечаемых мерах по ее пресечению. В августе 1923 г. на заседании Политбюро ЦК и в сентябре на пленуме ЦК, проходившем при участии представителей 60 крупных партийных организаций, Дзержинский доложил о положении в партии в связи с деятельностью «Рабочей правды» и «Рабочей группы». Он отметил, что руководитель «Рабочей группы» Г.И. Мясников, находясь в Германии, при содействии одного из лидеров левооппортунистической группировки в Германской коммунистической партии Рут Фишера напечатал 4 тыс. экземпляров так называемого «Манифеста «Рабочей группы РКП», носившего ярко выраженный антисоветский характер