Но среди подследственных и заключенных было немало таких, которые не подлежали освобождению. Так, 21 октября 1918 г. Петроградской ЧК был арестован Павел Александрович Aлександров, работавший при Временном правительстве следователем по особо важным делам. Он проводил следственные мероприятия в отношении видных большевиков, в том числе и В. И. Ленина по обвинению в шпионаже в пользу Германии после вынесения в июле 1917 г. Временным правительством постановления о их аресте. Петроградский комитет по топливу неоднократно обращался в Петроградскую ЧК с ходатайством об освобождении Александрова, лояльно относившегося к советской власти.
Дзержинский в категорической форме отказал в просьбе и 20 мая 1919 г. поручил ВЧК арестовать ходатаев за Aлександрова, б. следователем по особо важным делам{405}.
12 марта 1925 г. Дзержинский поручил Герсону узнать, в чем заключаются обвинения против Браза — эксперта при Эрмитаже. По словам Екатерины Павловны Пешковой, это единственный эксперт лучше Бенуа. Он сидел под арестом уже 8 месяцев, за него хлопотали художники{406}.
В тот же день Герсон сообщил Дзержинскому, что Браза «оценен только в Ленинграде». В освобождении Браза было отказано{407}.
Дзержинский отказывал в освобождении и иностранцам, несмотря на заступничество видных представителей этих стран.
В 1925 г. В.А. Гарриманом было возбуждено ходатайство о пересмотре дела Марии Александровны Гудович, приговоренной к высылке в Оренбургскую губернию. Председатель ОГПУ распорядился внимательно рассмотреть дело Гудович, проверив, не было ли допущено при рассмотрении дела какой-либо ошибки. После этого 24 апреля 1925 г. Дзержинский направил Гарриману обстоятельный, весьма деликатный ответ:«…Честь имею сообщить*
Нам вполне понятны руководившие Вами при заступничестве за Гудович гуманные чувства, продиктованные невиновностью последней. К величайшему нашему сожалению, мы принуждены констатировать, что Вы, очевидно, неверно информированы о характере политической деятельности гр-нки Гудович. М.А. Гудович совершила определенные антигосударственные деяния, предусмотренные Уголовным Кодеком РСФСР. Следствием по делу преступление гр-нки Гудович доказано. Свою противогосударстаенную работу Гудович проводила нелегально, тайно, вследствие чего в процессе ее службы у Вас Вами и не могли быть замечены какие-либо неблаговидные и нелояльные поступки гр-нки Гудович, нарушающие основные законы нашей страны. При всем нашем желании удовлетворить Вашу просьбу, вызванную состраданием к гр-нке Гудович, мы вынуждены были согласиться с необходимость оставления в силе состоявшегося по ее делу приговора. Что касается вопроса о том, что на месте ссылки гр-нка Гудович будет лишена возможности найти себе заработок, мы должны Вас заверить, что со стороны Объединенного Государственного Политического Управления не предполагается чинить какие-либо препятствия к подысканию и получению Гудович какой-либо работы или поступлению на какую — либо работу, тем более, что согласно полученной мною справки, как гр-нке Гудович, так и матери будет разрешено в пределах Оренбургской губернии проживание в каком — либо уездном городе, каковым обстоятельством подыскание заработка будет гр-нке Гудович несомненно облегчено»{408}.
Обращения к Дзержинскому и решения его по различным делам показывают механизм принятия решений в высшем эшелоне власти, но то же самое происходило и на уровне губерний и областей, уездов и волостей, когда решающее значение имели не законы, хорошо написанные циркуляры и инструкции, а личные отношения, связи, протекция и др. Не помогали и строгие партийные директивы. В частности циркуляр секретаря ЦКК РКП(б) М. Шкирятова губернским контрольным комиссиям 7 марта 1923 г. В нем говорилось: «По-прежнему наблюдаются случаи, когда члены партии дают свои поручительства и в частности в судебно-карательные органы без разрешения парткомитетов. Считаем необходимым в корне пресечь это явление. ЦК РКП (б) предлагает Вам начать с ним решительную борьбу путем применения суровых партийных репрессий к этим членам партии»{409}.
Следовательно, в борьбе с политическими противниками карательная политика председателя ВЧК-ОГПУ была карательной политикой чрезвычайного органа власти в условиях Гражданской войны Произошедшие некоторые сдвиги в политической системе в условиях нэпа в сторону либерализации и отказа от чрезвычайщины и террора, а также некоторое расширение прав граждан и ограничение прав чиновников госаппарата, замена ревтрибуналов судами, учреждение прокуратуры все же не означали коренных изменений в практической деятельности чекистов. Это положительно сказалось на развитии экономики страны и укреплении социальной базы советской власти. Но сохранилась реальная власть в руках партии большевиков, неравенство при выборах в Советов, лишение избирательных прав по «классовой принадлежности». И Дзержинский, постоянно утверждая «социалистическую законность», по-прежнему руководствовался принципом политической целесообразности.
Глава 5Контроль за работой чекистов
Быть под надзором одного лица, иметь комиссара коллегии ЧК не заслужила, так как состоит из членов партии, испытанных в боях, ЧК находится под надзором партии.
В рассуждениях многих авторов по истории органов ВЧК-ОГПУ содержится совершенно необоснованное утверждение о бесконтрольности этого ведомства. Контроль был всесторонним. Наряду с высшими законодательными и исполнительными органами власти, контроль за работой чекистов осуществляли по советской линии — СНК РСФСР, СНК СССР и СТО, НК РКИ, НКЮ, прокуратура; по партийной линии — от ЦК РКП(б) — ВКП(б) до первичной партийной организации; по административной линии — вышестоящие структуры над нижестоящими. До середины 1920-х гг. существовал и общественный контроль.
Контроль за работой чекистов со стороны высших органов власти и прокуратуры дополнялся контролем местных советов. Так, в Курске за работой губЧК наблюдал военно-административный подотдел исполкома, в Архангельске — отдел судебно-административный и сообщений, но чаще всего это было функцией административных отделов ГИКов или одного из членов президиума.
Ф.Э.Дзержинский активно участвовал во всех этих видах контроля: как член ЦК компартии, член правительства и руководитель ведомства.
По советской линии. Как член ВЦИК РСФСР и ЦИК СССР Дзержинский выезжал для проверки работы советских органов, в том числе и чекистских: — в Сибирь и Украину, в другие места{410} Итоги проверок обсуждались на текущих и специальных заседаниях{411}.
Председатель ведомства регулярно отчитывался во ВЦИК РСФСР и ЦИК СССР о своей деятельности, которые по ряду вопросов устанавливали конкретные сроки отчетности. Дзержинский считал вообще недопустимым выход ЧК из-под контроля советских органов. В конце ноября 1920 г. он подверг критике проект циркуляра ВЧК, в котором чрезмерно выпячивались права ЧК, и рекомендовал чекистам держаться скромнее, не забывая, что вся полнота власти принадлежит Советам, а не губЧК.{412}
Дзержинский внимательно относился ко всем замечаниям главы Советского правительства.
18 апреля 1919 г. В.И. Ленин просил Ф. Дзержинского «назначить расследование построже»{413}. Речь идет записке В.И.Ленина на письмо представителей крестьян села Пьяный Рог Почепского уезда Черниговской губернии Н.Д. Горелова и П.И. Новикова Они неоднократно обращались на якобы незаконные действия местных властей в связи с реквизицией комбедами хлеба. Проведенным комиссиями НКВД РФСР и Наркомгосконтроля расследования факты, изложенные в жалобах Горелова и Новикова, не подтвердились.
21 января 1920 г. В.И. Ленин направил на срочное заключение Дзержинскому заявление А.В. Луначарского, который просил Главу государства выяснить обстоятельства ареста членов комиссии по делам несовершеннолетних при Наркомате соцобеспечения. Они были арестованы 18 января 1920 г. Следственной комиссией Ревтрибунала при ВЦИК. На следующий день председатель ВЧК ответил председателю СНК, что арестованным предъявлены серьезные обвинения за хищения и злоупотребления. 6 мая 1920 г. Ревтрибунал при ВЦИК приговорил бывшего председателя комиссии А.М. Тарабыкина к пяти годам тюремного заключения, к остальным членам комиссии были применены меры общественного воздействия{414}.
16 апреля 1920 г., в связи с злоупотреблениями в издательском кооперативе «Зачатки знаний», Ленин просил Дзержинского: «Распорядитесь, пожалуйста, проверкой nостроже. Нельзя ли назначить для проверки беспристрастных людей, не питерцев?
Я еще из одного источника (кроме данных писем + Калмыковой) слышал, что в деле данном местная Чека допустила безобразия.
Надо проверить до конца и быстро.
Будьте любезны, по окончании дела, вернуть мне прилагаемые документы и распорядиться, чтобы Ваш секретарь прислал мне телефонограмму об итоге»{415}.
29 апреля 1920 г. секретарь председателя ВЧК В. Л. Герсон сообщил В. И. Ленину, что для расследования дела этого дела в Петроград выезжал следователь ВЧК. Было установлено, что дело возникло в декабре 1918 г. Бывший издатель и владелец типографии Белопольский и его компаньоны обвинялись в незаконных сделках при поставке тетрадей в Наркомпрос, но тогда дело прекратили. 3 марта 1920 г., в связи с заявлением Союза работников полиграфического производства, Петроградская губчека возобновила следствие. Было установлено, что основная часть средств кооператива принадлежит Белопольскому, его родственникам и знакомым, а кооператив создан для предотвращения национализации издательства и типографии.