По постановлению Президиума ВЧК от 27 апреля 1920 г. дело Белопольского было прекращено и типография кооператива передана Петроградскому СНХ, издательство — петроградскому отделу Госиздата.
В конце декабря 1920 г. Ф.Э.Дзержинский поручил Г.Г.Ягоде составить текст ответа В.И. Ленину и прислать ему об общем состоянии лагерей{416}.
Председатель ВЧК требовал от своих сотрудников неукоснительного выполнения решений высших государственных органов. Например, 13 июня 1921 г. Президиум ВЦИК решил удовлетворить ходатайство Л.А. Азарха о его освобождении от наказания и восстановить в правах гражданства РСФСР. Азарх был осужден Петроградской губЧК. Петроградская губЧК не выполнила постановления ВЦИК и направила письмо в Президиум ВЦИК, указав, что состав преступления, совершенного Азархом, не дает ей возможности согласиться с постановлением ВЦИК, и поэтому она ходатайствует о пересмотре постановления по делу Азарха{417}. Это ходатайство 10 июля 1921 г. было поддержано И.С.Уншлихтом, который направил Ф.Э. Дзержинскому весьма примечательную записку: «Не первый случай, что ВЦИК дает такие предписания, не запросив нас, и делает это помимо нас». На следующий день Дзержинский ответил: «Постановление ВЦИК надо немедленно выполнить, жалобу Петрогубчека передать в ЦКК, уведомив об этом предварительно через т. Енукидзе — ВЦИК»{418}.
Дзержинского осуществлял постоянный контроль за неукоснительным выполнением решений высших государственных органов и поручений их руководителей: «Прошу сообщить, что сделано… Сообщите лично также, как идет исполнение намеченных совещанием мер?», «о результатах прошу мне сообщить». Характерен его документ от 8 февраля 1926 г.: «При сем выписка постановления СТО. Прошу срочно организовать работу ОГПУ по всем пунктам постановления для проведения этого… решения и для наблюдения за его выполнением в отношении нас и других ведомств. О намеченных мерах прошу мне письменно доложить с указанием, на кого и за что возлагаете ответственность… Прошу Вас 1 и 15 каждого месяца присылать справку, что делается и сделано…».{419}
28 марта 1921 г. СНК, рассмотрев вопрос об общей деятельности НК Внешней Торговли, решил «поставить на вид Особому Отделу ВЧК неисполнение постановления Совнаркома от 24 марта с.г. о предоставлении письменного доклада о деятельности НК Внешней Торговли. Слушание вопрос отложить на 13.1У. Просьба прислать в СНК письменный доклад». Дзержинский поручил М.К. Ихновскому разобраться в причинах неисполнения решения СНК{420}. 9 апреля 1921 г. Ихновский сообщил Дзержинскому, что доклад Особого отдела ВЧК о НКВТ был поставлен в CНК после разговора с Гойхбаргом С. Г.Могилевского по его возвращении из-за границы. «Могилевский послал свой доклад в СНК, и 13-го будет присутствовать на его заседании».
Дзержинский выступил против создания специальных доверенных лиц для контроля за деятельностью ВЧК, обстоятельно объяснив причину этого. 8 декабря 1921 г. он писал в Управление делами СНК Дивильковскому: «Я боюсь, что предложенная система применения не в отдельных, очень редких случаях, а введения как постоянное правило, в результате своем будет иметь дезорганизацию. Ведь в самом деле создание института доверенных СНК — ока на местах, не возлагает на них никакой фактической ответственности и минуя установленные законом органы не устраняется волокита, а увеличивается, так как порождается недоверие и большая переписка. Все равно устранить зло могут только те, кто имеет на это полномочия. Мне кажется, что обращаться нужно по инстанциям — партийным или советским. Только таким путем и можно увидеть недостатки этих инстанций и принять меры по устранению их, подыскать для возглавления их лучших товарищей и т. д.
И если меня, как председателя ВЧК, запрашивают к кому обратиться по моей линии, то я просил бы, чтобы СНК обращался в ВЧК — можно назвать определенное лицо, скажем т. Уншлихту, а он, как глава ВЧК, обратился бы на места к тем, кто стоит во главе наших органов. И дело уже наше и Ваше следить за тем, чтобы не было волокиты и отписок»{421}.
С конца 1920 по 1922 гг. существовала своеобразная форма государственного контроля, которая впоследствии не получила развития — представительство ВЧК при Председателе Президиума ВЦИК РСФСР. В 1921–1922 гг. представителем ВЧК, ГПУ при Председателе Президиума ВЦИК был Скрамэ.
14 июня 1921 г. зампред ВЧК И.С.Уншлихт подписал следующий мандат: «Представитель сего, комиссар особых поручений при Президиуме ВЧК тов. Скрамэ, командируется в составе поезда «Октябрьская революция» для сопутствования председателя ВЦИК тов. Калинина.
Тов. Скармэ имеет право ревизиовать и обследовать все чрезвычайные комиссии, а равно и другие советские учреждения, пресекая все обнаруженные злоупотребления, привлекая виновных к ответственности. Всем граждаанским, военным и партийным органам оказывать содействие тов. Скрамэ при исполнении им возложенных на него обязанностей»{422}.
Во время поездки по Уралу Скрамэ не только лично ревизовал работу чекистских подразделений, но и доводил до их руководителей мнение Калинина. Так, 30 июня 1921 г. он писал из Алапаевска председателю Екатеринбургской губЧК: «От имени Председателя ВЦИК тов. Калинина передаю вам, что с беззаконностью, самовольными арестами, расстрелами беспощадным образом пора покончить и восстановить революционную законность… Ликвидируйте скорее свой подвал, произведите чистку личного состава арестного дома № 1….»{423}.
6 сентября 1921 г. после поездки с Калининым в поезде «Октябрьская революция» Скрамэ представил доклад в ВЧК. Он подверг ревизии 14 августа Пензенскую губЧК, 15–18 — Самарскую, 20–22 августа — Саратовскую, затем Астраханскую. Скрамэ писал, что «необходимо перетряхнуть и обновить коллегию Пензенской губчека.», «Самарская организация нашей партии серьезно больна», «в работе губчека расхлябанность и разгильдяйство и в колоссальных размерах развито взяточничество», в Саратовской губЧК «приказы ВЧК исполняются точно», «губчека чутко прислушивается к голосу голодных крестьян и рабочих и своевременно умеет принять предупредительные меры. Чувствуется железная дисциплина не только среди чекистов», а в Астрахани «вся коллегия губчека чрезвычайно неосторожно и неумело подходит к «калмыцкому вопросу». По докладам Скрамэ Калининым было освобождено 1818 заключенных {424}.
После реформирования ВЧК и образования ГПУ И.С.Уншлихт считал форму контроля представителя ГПУ при Председателе Президиума ВЦИК нецелесообразной и 1 июня 1922 г. направил телеграмму на имя Скрамэ телеграмму: «Прошу указать, на каком основании Вы подписываете телеграммы как представитель ГПУ при ВЦИК, и предлагаю в дальнейшем не подписывать бумаг от имени ГПУ».
Но Калинин возразил Уншлихту и обратился к Дзержинскому:
«Уважаемый Феликс Эдмундович!
Я думаю, оснований лишать хорошего обычая, когда я делаю распоряжения, что моя подпись скреплялась полномочным представителем ГПУ.
Прошу Ваших распоряжений в этом духе»{425}.
Дзержинский согласился с М.И. Калининым:
«Т. Уншлихту.
Т. Калинин прислал мне прилагаемые бумажки. Я думаю, не следует вступать с Михаил. Ивановичем в конфликт, тем более, что от прикомандирования от нас т. Скрамэ была только польза. Если в этом или в другом случае вышло недоразумение-то, я думаю лучше разрешать их каждое отдельно, чем запрещать Скрамэ принимать вообще решения. В таком случае прикомандирование потеряло бы всякий смысл»{426}.
Однако эта форма контроля в 1923 г. была отменена.
Отметим, что Президиуму ВЦИК и СНК приходилось не раз указывать И.С. Уншлихту на превышение им своих полномочий. Так было и 24 марта 1923 г., когда он направил во ВЦИК письмо, в котором отметил, что за последнее время Президиум ВЦИК восстановил в правах гражданства некоторых лиц, «игнорируя заключение ГПУ». Уншлихт просил сообщить, чем объясняется разный подход к решению этих дел. Член Президиума ВЦИК Т.Сапронов ответил: «Считаю необходимым указать, что тон этого отношения таков, будто Президиум ВЦИК является органом, который должен не решать дела, а согласовывать их с ГПУ.
Расхождение мнений Президиума ВЦИК с ГПУ, если и бывает, то это объясняется тем, что Президиум ВЦИК не согласовывает, а решает.
В случае Вашего несогласия с тем или иным решением Президиума ВЦИК, надлежит ходатайствовать о пересмотре дела или же для избежания недоразумений присылать докладчика по делам о восстановлении в правах гражданства. О времени рассмотрения будем сообщать предварительно»{427}.
Важнейшей частью государственного контроля был контроль наркомата юстиции, особенно после создания прокуратуры, которая помогала проводить в жизнь принцип единой законности. Во главе прокуратуры в качестве прокурора республики был поставлен народный комиссар юстиции. В его непосредственном подчинении находился отдел прокуратуры НКЮ.
В постановлении ВЦИК РСФСР от 6 февраля 1922 г. отмечалось: «В целях согласования деятельности судебных учреждений Республики лиц прокурорского надзора и органов ГПУ при исполнении последними возложенных на их задач по охране революционного порядка постановляет: