11 января 1919 г. И.В. Сталин и Ф.Э. Дзержинский из Глазова направили В.И. Ленину срочную телеграмму: «Пробудем командировке еще пять дней. Результаты расследования сообщить по телеграфу не представляется целесообразным. Можем лишь сказать, что без серьезных перемен не обойдется». Они еще раз настаивали на снабжении 3-й армии всем необходимым и кадровым переменам, а также выразили протест «против пагубной политики предреввоенсовета Республики по этому вопросу»{929}.
Помимо расследования причин Пермской катастрофы Дзержинский и Сталин высказали свои соображения по поводу обеспечения продовольствием личного состава 3-й армии. 16 января 1919 г. они направили из Глазова телеграмму Ленину и наркому продовольствия Брюханову о том, что, по проверенным данным, на складах Вятского губернского продовольственного комитета имеется 30 тыс. пудов мороженого мяса. — «Имея ввиду тяжелое положение армии, питающейся одном лишь хлебом при 35 градусном морозе, просим распоряжения Вятскому губпродкому срочно предоставить управлению снабжения 3 армии десять тысяч пудов»{930}.
23 января 1919 г. они снова послали телеграмму из Вятки на имя Ленина и Брюханова, в которой отметили, что 3-й армии были даны наряды получить по январскому плану из Уфимской губернии 20 тыс. пудов муки, 22 тыс. пудов крупы, из Саратовской губернии 11,5 тыс. пудов жиров, из Перми 35 тыс. пудов мяса. Но ввиду потери Перми и загромождения Северной железной дороги из-за эвакуации Дзержинский и Сталин настоятельно просили «удовлетворить ходатайство комиссара снабжения 3 армии перевести срочно наряды на Вятскую губернию»{931}.
Вернувшись в Москву, Сталин и Дзержинский отчитались о свой работе по расследованию причин поражения 3-й Красной армии под Пермью. Дзержинский также выступил с докладом на совместном заседании ВЧК и МЧК об обстоятельствах сдачи Перьми{932}
В феврале 1919 г. был создан Западный фронт. На юге активизировалось махновское движение, которое не было локальным движением, а распространилось на значительной территории от Днестра до Дона. «Армия» Махно сражалась то с красными, то с белыми. Во время успехов она разрасталась, на ней появлялись полки, дивизии, корпуса, но при неудачах распылялась, а сам Махно с отдельными отрядами уходил от преследования. В феврале 1919 г. части Махно вошли в состав 2-й советской Украинской армии и в марте— мае вели бои с белогвардейцами. Но 19 мая 1919 г. были разбиты деникинцами и бежали с фронта в район Гуляй-Поля. В Прибалтике и Белоруссии буржуазно-националистические войска перешли в наступление. Поляки в апреле захватили города Лида, Барановичи и Вильнюс. В Латвии немецко-русско— лавийская армия фон дер Гольца в марте овладела Елгавой, а в мае— Ригой, перешел в наступление на Петроград сформированный на территории Эстонии белогвардейский Северный корпус. Белогвардейцам удалось захватить Гдов, Ямбург и Псков. 29 мая 1919 г. части Махно выступили против советской власти. 8 июня Махно и его приближенные были объявлены вне закона.
В Красной Армии участились измены военных специалистов, порой они носили массовый характер. Только в 3-й армии из 500–600 офицеров за январь-февраль 1919 г. ЧК и ревтрибуналы зафиксировали до 100 измен, из них около 50 случаев перехода на сторону противника.
Обстановка требовала усиления работы сотрудников особых отделов. Еще в феврале 1919 г. Особый отдел был подчинен ВЧК, и с этого времени особые отделы армий, и фронтов и дивизии стали основными «рабочими» органами ВЧК в армии. В их деятельности преобладали не агентурные методы, а непосредственная расправа, что не всегда позволяло выявлять разведывательные сети противника, но вызывало многочисленные, зачастую необоснованные репрессии.
19 мая 1919 г. на заседании Совета Обороны был обсужден доклад Дзержинского «О пропуске беженцев через Западный фронт и их политическом настроении». Было решено: принять к сведению данные, сообщенные Дзержинским, и предложить ему представить дополнительный доклад по этому вопросу в Совет Обороны.
21 мая 1919 г. СТО направил Дзержинскому письмо с разъяснением постановления СТО об аннулировании отсрочек от призыва чекистов в армию. В нем говорилось, что постановление СНК от 14-го ноября 1918 г. не освобождало незаменимых штатных сотрудников ЧК от военной службы. Военному ведомству и ВЧК было поручено представить точные сведения о том, какое ими достигнуто соглашение о порядке проведения в жизнь постановления СНК. ВЧК также было поручено представить сведения о том, доставлены ли были штаты ВЧК в Военное ведомство. Доклад должен быть представлен Склянским и Дзержинским{933}.
28 мая 1919 г. СТО поручил Дзержинскому и Склянскому разработать вопрос о привлечении политотдела и РВС Республики к осуществлении контроля за сопровождением эшелонов и маршевых рот; о строгой ответственности «семей мобилизованных и их околотка за дезертирство и о круговой поруке эшелонов и маршевых рот за дезертирство»{934}.
18 июня 1919 г. В. И. Ленин писал Ф.Э. Дзержинскому: «Обратили ли Вы внимание на поголовную мобилизацию для работ по укреплению позиций в губерниях Воронежской, Тамбовской, Саратовской?
Дали депеши по Чека?
Массовые обыски по Москве подготовляются?
Надо непременно, после Питера, ввести их повсюду и неоднократно.
Что вышло на деле с магнитом для поисков оружия?»
Ф. Э. Дзержинский ответил:
«1) Телеграммы разосланы всюду — сегодня и вчера.
2) Работает сейчас массовая разведка — операции подготовляются. Ожидать большого результата в Москве в смысле нахождения оружия нельзя, так как буржуи и белогвардейцы вытаскивают из потайников только накануне прихода белых. Мобилизованы для этой работы районы. Работают усердно.
3) Магнито — слабое средство для поисков. Испытывали. Собираемся использовать его для того, чтобы добровольно сдавали оружие под опасением, что магнит все найдет»{935}.
На следующий день Совет Рабоче-Крестьянской Обороны решил поручить РВСР и НКВД «распространить на район Западного фронта постановления Совета Обороны от 28/1У-19 о снабжении рабочей силой работ по укреплению позиций на Донском фронте, о чем тт. Дзержинский и Склянский обязуются немедленно дать соответствующее распоряжение и наблюсти за точным его исполнением»{936}.
В связи с поступившим отношением от Центральной Комиссии по борьбе с дезертирством об отданном ею распоряжении в июне 1919 г., Дзержинский предложил чекистам «проверить отношение к отбыванию воинской повинности личные составы советских учреждений, оказывать всякое содействие местным органам по борьбе с дезертирством в выполнении ими выше упомянутых обязанностей»{937}.
23 июня 1919 г. Дзержинский направил всем губЧК разъяснение постановления ВЦИК от 22 июня с. г. о борьбе с противниками советской власти, указав, что декрет возложил на органы ВЧК задачу очистить Советскую республику от всех врагов рабоче-крестьянской России. В то время, писал он, как Красная Армия защищает наш внешний фронт, внутри страны белогвардейцы, пользуются нашими неудачами, подымают головы и стараются связаться с Колчаками, Деникиными, финскими, польскими и другими белогвардейцами; в тылу армии происходят взрывы мостов, складов, кража и сокрытие необходимого армии оружия и др.; к тому же, уголовные элементы используются белогвардейцами в своих целях: во многих местах замечается усиление бандитизма, ограбления, хищения грузов и пр. и пр. Поэтому Дзержинский поставил следующие задачи органам ВЧК: «проявить максимум энергии, максимум усилий к тому, чтобы обеспечить тыл нашей армии. Все чрезвычайные комиссии должны превратиться в боевые лагеря, готовые в любое время разрушить планы белогвардейских заговорщиков. Все явные и скрытые враги Советской России должны быть на учете ЧК и при малейшей попытке повредить революции должны быть наказаны суровой рукой. Чрезвычайным комиссиям с изданием сего декрета предоставлены широкие полномочия, с них и много потребуют. Ответственность за спокойствие и революционный порядок тыла возложена на ЧК. Все нa боевые посты по охране революции — вот лозунг сегодняшнего дня ЧК. Вместе с этим ВЧК считает нужным указать, что суровое наказание ждет всех тех, кто вздумает злоупотреблять предоставленными ЧК правами. За применение прилагаемого декрета к каким-либо лицам в корыстных целях виновные будут расстреливаться. Ответственность за правильность проведения прилагаемого декрета возлагается на местные коллегии ЧК в целом и на председателей в частности»{938}.
В конце июня 1919 г. М.Д.Бонч-Бруевич просил Дзержинского, чтобы тот передал В.И. Ленину о трудном положении на Южном фронте. 24 июня 1919 г. Дзержинский писал Ленину о том, что «необходимо принять меры по обеспечению тыла южных армий. Дезертиры там сорганизовались и, очевидно, действуют в связи с Деникиным. Каждый день промедления может иметь роковое значение.
Относительно чистки и сокращения Полевого штаба мы уже сговорились. С 1200 человек доведет до 300. В связи с сокращением стоит вопрос о передислокации штаба из Серпухова в Москву.
Тут же он высказал свое мнение о М.Д. Бонч-Бруевиче — «произвел не меня хорошее впечатление человека делового, без камня за пазухой»