оветских лидеров той эпохи.
Глава 3Против кого мы воевали?
Каждый раз, когда заходит речь о Великой Отечественной войне, неизбежно начинается сравнение военных усилий и результатов Советского Союза и Германии. Третий рейх выставил столько-то дивизий, а СССР – столько-то. В Германии было произведено такое-то количество танков и самолетов, а в СССР – такое-то. Вермахт потерял столько-то человек, а Красная Армия – столько-то… Казалось бы, все верно. Однако дьявол, как всегда, кроется в деталях.
Возьмем Сталинградскую битву. Общеизвестно, что в ходе своего самого знаменитого наступления Красная Армия нанесла удар по флангам уткнувшейся в город на Волге группировки противника, где находились румынские, венгерские и итальянские войска. Быстро прорвав оборону этих гораздо менее боеспособных, чем дивизии вермахта, подразделений, советские войска сомкнули клещи в тылу группировки Паулюса.
Столь слабые фланги считали одним из главных роковых просчетов германского командования. Иные теоретики высказывают даже мысль о том, что Гитлер, дескать, не должен был доверять столь ответственный участок ненадежным союзникам. При этом как-то обходится естественным образом возникающий вопрос о том, кому в таком случае германское верховное командование должно было доверить эти фланги? От хорошей ли жизни немцы прикрыли свои фланги не элитными частями вермахта, а итальянцами и румынами? Смог бы Паулюс вообще добраться до Сталинграда, если бы в распоряжении вермахта не оказалось пусть ненадежных, но союзников?
Второй любопытный сюжет. Известно, что во Второй мировой войне Третий рейх смог мобилизовать в вооруженные силы наибольший среди всех воюющих держав процент мужского населения. Этот процент был даже больше, чем в Советском Союзе, где объявление «все ушли на фронт» было не пустой фразой, а у станков стояли женщины и дети. Почему? Как и за счет чего Гитлеру удалось отправить на фронт практически всех германских мужчин, способных держать оружие?
В поисках ответа на эти вопросы мы сталкиваемся в конечном итоге с упрямым фактом – Третий рейх вел войну против СССР отнюдь не в одиночку. При любом сопоставлении усилий воюющих сторон необходимо учитывать тот факт, что гитлеровская Германия воевала вместе с многочисленными союзниками. Этих союзников принято оценивать пренебрежительно – ну что это за горстка малых стран Восточной Европы, у которых, в сущности, нет толком ни армии, ни промышленности? Какие из них вояки? Попробуем разобраться, насколько справедлива эта оценка.
В боевых действиях на Восточном фронте в качестве союзников Третьего рейха принимали участие шесть европейских государств: Финляндия, Словакия, Румыния, Венгрия, Хорватия, Италия. Все они, кроме двух последних, направили основные свои силы на Восточный фронт. Что представляли собой эти силы?
Начнем с Финляндии. Армия этого, в сущности, небольшого государства продемонстрировала свои высокие боевые качества в годы Зимней войны. Боеспособность финских подразделений не вызывает сомнений, пожалуй, ни у одного историка. К началу «Войны-продолжения» (так в Финляндии называют участие своей страны в Великой Отечественной войне) финские вооруженные силы насчитывали около 470 тысяч человек, располагавших тремя с половиной тысячами артиллерийских орудий и минометов, 86 танками и штурмовыми орудиями, более чем тремя сотнями боевых самолетов. В глаза бросается незначительное количество бронетехники, однако особенности театра военных действий (сложный рельеф местности, густые леса, небольшое количество дорог) делали этот недостаток не столь значительным. На 22 июня 1941 года у восточных границ страны были развернуты две армии – Юго-Восточная в составе 6 дивизий и одной бригады и Карельская в составе 5 дивизий и 3 бригад. Предприняв активные наступательные действия, финские войска летом 1941 года смогли добиться значительных успехов и сковать крупные силы советских войск. Например, в 1943 году в составе Карельского фронта находились четыре общевойсковые армии, воздушная армия, ряд соединений фронтового подчинения. Еще одна армия противостояла финнам на Карельском перешейке. Безвозвратные потери финских вооруженных сил за 1941–1944 годы составляли почти 60 тысяч человек погибшими и пропавшими без вести. Советская сторона, увы, понесла более серьезный урон. Безвозвратные потери одного только Карельского фронта в 1941–1944 годах составили 110 тысяч солдат и офицеров.
Особую роль сыграла финская армия в блокаде Ленинграда. Вопреки расхожему мифу, Маннергейм не стал «спасителем города» – совсем наоборот. Финские дивизии не «остановились, выйдя на старую границу», – они были остановлены советскими войсками, оборонявшими Карельский укрепрайон. На протяжении трех лет они замыкали кольцо блокады с севера, препятствуя сообщению окруженного города с «Большой землей».
Определенное значение для Германии имели и финские ресурсы, в частности, никель, добывавшийся на рудниках в Петсамо.
Второй по значимости можно считать румынскую армию, которая считалась многими лучшей в Восточной Европе. Как и финны, румыны сражались исключительно на Восточном фронте. В июне 1941 года румынские вооруженные силы насчитывали 703 тысячи солдат и офицеров, почти 8 тысяч орудий и минометов, более 200 единиц бронетехники, почти 700 боевых самолетов. Две румынские армии с самого начала участвовали в боевых действиях на южном участке советско-германского фронта. Хотя румынские солдаты были обучены хуже, чем немецкие, а значительная часть техники и вооружения была устаревшей, нельзя недооценивать румынскую армию как серьезную силу.
Мемуары немецких военачальников пестрят пренебрежительными отзывами о румынских солдатах. К примеру, Эрих фон Манштейн в своих «Утерянных победах» писал:
Что касается румынской армии, то она, несомненно, имела существенные слабости. Правда, румынский солдат, в большинстве происходящий из крестьян, сам по себе непритязателен, вынослив и смел. Однако низкий уровень общего образования только в очень ограниченном объеме не позволял подготовить из него инициативного одиночного бойца, не говоря уже о младшем командире. В тех случаях, когда предпосылки к этому имелись, как, например, у представителей немецкого меньшинства, национальные предрассудки румын являлись препятствием к продвижению по службе солдат-немцев. Устарелые порядки, как, например, наличие телесных наказаний, тоже не могли способствовать повышению боеспособности войск. Они вели к тому, что солдаты немецкой национальности всяческими путями пытались попасть в германские вооруженные силы, а так как прием их туда был запрещен, то в войска СС.
Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова… Немаловажное значение имело далее то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы».
Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые в свою очередь отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 г. под французским влиянием, оставалось на уровне идей Первой мировой войны.
Вооружение было частично устаревшим, а частично недостаточным. Это относилось в первую очередь к противотанковым орудиям, так что нельзя было рассчитывать, что румынские части выдержат атаки советских танков…
Сюда же относится еще один момент, ограничивавший возможность использования румынских войск в войне на востоке, – это большое уважение, которое питали румыны к русским…
Несмотря на все перечисленные недостатки и ограничения, румынские войска, насколько позволяли их возможности, выполняли свой долг. Прежде всего, они с готовностью подчинялись немецкому командованию. Они не руководствовались соображениями престижа, как другие наши союзники, когда вопросы нужно было решать по-деловому. Несомненно, решающее значение в этом имело влияние маршала Антонеску, который поступал, как подобает солдату.
Необходимо, однако, учитывать, что для немецких военачальников вообще была очень характерна позиция «Один я стою умный в белом пальто». Причем не только по отношению к союзникам, но и к собственным коллегам. Если была возможность свалить на кого-нибудь вину за поражение – ею незамедлительно пользовались. Поэтому после Второй мировой сначала по страницам генеральских мемуаров, а потом и западной историографии пошел гулять образ румынского недотепы, который только путался под ногами у вермахта, мешая воевать с русскими. В Советском Союзе же тему боеспособности румынских войск обходили стороной – как-никак речь шла о союзнике по Варшавскому договору.
Между тем фельдмаршал Паулюс после войны отзывался о румынских войсках следующим образом: «Боевой дух и боевые качества, которые демонстрировали румынские части, находившиеся в составе моей армии, заслуживают высокой оценки. При поддержке тяжелого вооружения немецкого образца и благодаря уверенному руководству со стороны их офицеров, эти подразделения сражались прекрасно и демонстрировали большое упорство в выполнении порученных им задач».
Румынские войска сражались на Восточном фронте с 1941 по 1944 год. Они сыграли значительную роль в ряде наступательных операций, к примеру, в окружении советских войск у Изюма в мае 1942 года. В Сталинградской битве принимало участие более 200 тысяч румынских солдат и офицеров – как уже говорилось выше, если бы не румыны, вермахту попросту нечем было бы прикрыть растянутые фланги. Потери румынской армии также оказались весьма значительными, превысив в этом самом знаменитом сражении Второй мировой войны 150 тысяч человек. Общие же потери румынской армии на Восточном фронте составили за годы войны более 625 тысяч солдат и офицеров.