Затем она предложила попробовать королевскую мебель, царское ложе, обсыпанное кокосовой стружкой, глазированные дворцовые стены, сказочную трубу под названием «черный принц в дыму» и многое другое.
Белочка с Сорокой пробовали все. Чтобы не обидеть Утку, они съели её пряничный дом, слоеную мебель, воздушную безе-перину, карамельную посуду. Постепенно они смели казинаки-деревья в саду, вылизали шоколадный забор, схрумкали сухарные стулья со столом, умяли сливочно-молочную скатерть.
Чтобы поскорее со всем покончить, Белочка подползла к печи и стала её ковырять, пытаясь оторвать кусочек. Утка, оглянувшись по сторонам и удовлетворенно крякнув, произнесла:
— Все гости дорогие, пора и честь знать. Печь мне ещё нужна. Ее из теста не вылепишь, — сказала она и отодвинула от себя Сороку, которая пыталась отклюнуть перышко от её крыла.
Белочка с Сорокой распластались на земле. Какое счастье, что не надо больше ничего есть, жевать, облизывать!
Глянув кругом, Белочка поняла, почему они не заметили дом в начале пути. Потому что его просто не было. Пока они кружили вокруг да около, Утка успела всего напечь да приготовить. Она испекла бисквитный дом с вафельной крышей. Сварила карамельные кусты, росшие в шоколадных вазонах, желатиновое озеро с лебедями-эклерами. Весь особняк был произведением кулинарного искусства!
После такого чаепития про пряник не хотелось думать, тем более про розовый.
Уходя, Белочка напомнила Сороке про пряник, но та как-то странно посмотрела на Белочку и пошла в сторону своего гнезда, ковыляя не хуже Утки. Белочке показалось, что Сорока переела, но Белочка тут же откинула эту мысль, потому что Сорока никогда не делает глупостей, тем более таких.
Глава 7Не хотелось искать пряник, да Медведь заставил
Белочка так вчера наелась, что сегодня не хотела думать о прянике. Ей было плохо, живот болел и постоянно урчал на свою хозяйку, за чревоугодие. Белочка повернулась на правый бок, затем на левый, не помогало. Наконец она решила сходить к Сороке. Ее живот наверняка тоже урчит. Вдвоем не так обидно думать о собственной прожорливости.
Белочка поковыляла к Сороке. Вообще-то быстрее было допрыгать с ветки на ветку, с елки на елку. Но делать этого не было сил.
Дорога к гнезду Сороки лежала через дом Медведя. Белочка об этом забыла, но ей напомнил Медведь, окликнув ее:
— Привет Белочка.
Белочка приветливо помахала лапкой.
— Ты куда? — направился к ней Медведь. Почему-то он был в мотоциклетной каске.
— К Сороке.
— А то заходи, чаем угощу, — предложил Медведь.
От этих слов Белочку передернуло. После чаепития с Уткой слова Медведя звучали как издевка.
— Как-нибудь в другой раз. Сегодня тороплюсь, Сорока, наверное, болеет, надо проведать.
— Она что собиралась болеть?
— Да вроде нет. Но мне плохо, ей тоже должно быть плохо. Мы вчера, понимаешь, чуть-чуть переели.
— Нет, не понимаю, как можно чуть-чуть переесть. Хоть бы раз в жизни это почувствовать, — похлопал по животу Медведь. Тут Белочка заметила, как над её головой что-то зашевелилось. Белочка хоть и была сегодня больной, но у неё хватило сил, чтобы удивится. Такое она видела впервые. Над её головой, словно воздушные шарики, покачивались надутые резиновые лодки. Они висели в небе привязанные толстыми веревками к пню. Белочка посчитала, их была ровно семь. Она никогда не видела столько резиновых лодок вместе.
— Лодки? — спросила Белочка, показывая пальцем в их сторону.
Медведь махнул головой в знак согласия:
— Резиновые. Браконьеры подарили. Уважают. Как только меня увидят, лодки оставляют, и убегают, боятся, что не соглашусь принять их подарок.
— Хорошие, наверное?
— Кто браконьеры?
— Да нет, лодки. А почему они в воздухе? Вроде плавать должны.
— Так они и плавают, только в воздухе.
— А почему они плавают в воздухе, а не в воде?
— До воды далеко, а плавать хочется, — уточнил Медведь.
— Кому хочется? Им?
— И мне тоже, — словно промурлыкал Медведь.
Белочке было все ясно. Только непонятно было одно: как Медведю удалось заставить лодки подняться в воздух, и там плавать. И тогда она спросила:
— А как они это делают? — и Белочка выразительно замахала лапками.
— Я их надуваю.
— Обманываешь? — Белочка не смогла представить, чего же это можно наврать такого, что бы резиновые лодки поверили и взлетели.
— Нет же, надуваю их водородом. Газ есть такой.
Белочка не знала, что такое водород. Поэтому, она очень внимательно стала слушать Медведя.
— Дую, дую, дую, они надуваются, надуваются, надуваются, а когда надуются, они…
Белочка продолжила:
— Надуваются и обижаются?
— Да нет же, взлетают.
— Куда?
— В небо.
— А дальше?
— Летают, можно дальше, можно ближе.
— Они что, умеют летать?
— Умеют, только я их привязал. Хочешь, полетаем, я как раз сейчас буду проводить испытания.
— А как же Сорока? Она не обидеться? Я же шла к ней.
— Как раз на лодке к Сороке и слетаем.
Белочке это понравилось, так как идти не хотелось.
— Только надень каску, — предложил Медведь.
— А зачем?
— Ну… — протянул Медведь, — положено так. Это, наверное, что бы об тучи не стукнуться, да об молнию не поцарапаться.
Медведь за веревку подтянул одну из лодок. Та послушно опустилась. Медведь устроился на деревянном сидении и галантно протянул Белочке лапу. Белочка осторожно ступила на резиновый пол лодки. Медведь, дождавшись пока Белочка удобно устроится, стал постепенно ослаблять веревку.
Лодка с пассажирами поднялась в небо. Белочка глянула вниз. Они покачивались высоко над макушками вековых сосен.
— Ну что, летим? — спросил Медведь.
— Летим, — обрадовалась Белочка. Она поправила каску, которая своими краями лежала у неё на плечах, и в азарте воскликнула: — Покажем Сороке, как мы умеем летать!
— Точно, мы ей покажем! — Медведь в азарте хлопнул лапой по резиновому борту лодки. От когтей на нем тут же образовались четыре дырки. Что-то засвистело, затем ухнуло, и Белочка почувствовала, как их замотало из стороны в сторону. «Как-то странно полетели», — подумала она. Сначала их кинуло влево. Ударившись о ствол, они отлетели вправо, и пять раз перевернулись в воздухе. Еще несколько ударов, и вот они повисли на ветке сосны. Ветка скрипнула, прогнулась и откинула тяжелую ношу, к березе. Береза приняла в свои объятия друзей, замотанных в резиновые, лоскутки. При этом Белочка, скрючившись в каске, чувствовала себя шариком от пинг-понга.
Совсем скоро все стихло, успокоилось. Теперь Белочка ощутила себя черепахой с панцирем из мятой каски на спине.
— Круто! — сказал Медведь, вытряхивая Белочку из её убежища. — Тебе понравилось? Хорошо, что это была не последняя лодка. А то на чем бы мы полетели к Сороке? — Медведь почесал лоб, к которому прилипла сосновая шишка. — Я тебя давно жду, а ты все туда-сюда, туда-сюда…Я сразу на землю грохнулся, а ты красиво так летала, зигзагами. Сейчас к Сороке слетаем, а потом и чайку.
— К какой Сороке? — пролепетала Белочка.
— Ну, к той, что болеет.
— Кто говоришь, болеет?
— Сорока, — недоуменно повторил Медведь.
— А ты откуда знаешь?
— Так ведь ты сама сказала.
— Я??? — удивилась Белочка.
— Странная ты какая-то. То Сорока болеет, то не болеет, — удивленно пожал плечами Медведь.
— Теперь мне, кажется, что она больше не болеет, теперь мне кажется, что ей требуется спокойствие.
— Так, кажется или требуется? — не отставал Медведь, — Может, пряник твой поищем?
— А о прянике поговорим завтра, — остановила Медведя Белочка, ей вдруг стало как-то нехорошо.
— Хорошо, давай поговорим завтра, а поищем сегодня, — согласился Медведь.
Тут в небе, подчиняясь дуновению ветерка, зашевелились, заскрипели резиновые лодки. Поморщившись, как от зубной боли, Белочка подумала, что Сорока наверняка выздоровела, а ей хочется домой.
— Пусть отдохнет, — решила Белочка и попрощалась с Медведем.
— Хорошо, — согласился Медведь, — пусть отдохнет. А кто?
Белочка округлила глаза:
— Ну, она… да ты её знаешь, — и Белочка защелкала пальчиками, — вот ведь вертится на языке, а вспомнить не могу, и тут она вспомнила, Белочка! Ты её знаешь?
— Странная какая-то, — сказал Медведь.
— Кто? — удивилась Белочка.
— Белочка.
Белочка, немного подумав, добавила:
— Согласна, я тоже стала недавно за ней это замечать.
Она вышагивала по тропинке, и ей казалось, что день прошел как-то впустую. К чему бы это?
Ну конечно же! Она сегодня не нашла свой розовый пряник. Вообще-то она его и не искала. Утром вспоминать о прянике было трудно, а вечером вообще трудно что-либо вспоминать. Белочку, шатало, качало из стороны в сторону. К чему бы это? — подумала она в очередной раз, не вписавшись в изгиб тропинки и плечом ударившись об ствол её любимой сосны. Вроде ничего плохого не ела.
— Сегодня перед глазами все плывет. Как-то все не так, — размышляла она, пытаясь с третьей попытки попасть на кровать. Та почему-то не стояла на месте, а норовила отойти в сторону. Наконец Белочка поймала свое ложе, и, взбив подушку, мгновенно уснула беспробудным сном. Ей приснился розовый воздушный пряник, и она на нем летала.
Глава 8Поиски продолжаются
Вдруг розовый пряник закричал: «Белоч…ка!»…
Просыпаться не хотелось. Белочка перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть другой сон. В этом сне стояло огромное дерево. Заметив Белочку, дерево вдруг тоже крикнуло: «Белочка…!!!»
Белочка повернулась на спинку, но её опять кто-то позвал. Белочка не стала рассматривать кто это, потому что она перевернулась на живот и окончательно проснулась.
— Белочка… — услышала она и теперь точно поняла, что это ей не снится. Подтянувшись, она выглянула из дупла.
Сорока вышагивала по ветке.