– О, да, вот его. – И конечно же, стоило мне это сказать, как я понимаю, что мой желудок все еще завязан узлом и аппетита у меня толком нет, даже когда речь идет о волшебных тортах Тессы. Ну и ладно, никто не мешает мне хотя бы попытаться заесть горе сладостями.
– Так точно, уже несу.
Касси является сразу после наших напитков и абсурдно огромного куска торта, и я тут же вскакиваю со стула, чтобы ее обнять.
– Ой-ой. Поняла, ситуация чрезвычайная. Боже… прошу, скажи мне, что ты не умираешь, или еще чего. – У нее буквально наворачиваются слезы.
– Нет! Господи, нет, ничего такого. – Супер, теперь чувствую себя ужасно, что так ее напугала. – Просто… Дрожжебой.
– Ась? – Секунду Касси выглядит озадаченной, но потом ее озаряет: – О нет! У тебя что, закваска померла?
– Закваска? – Теперь уже я ничего не понимаю.
– Ну та закваска дрожжевая, помнишь? Которую мы все делали во время пандемии. Только твоя так долго прожила. Ну вот, не хочу, чтобы Франсин умирала!
– А, да. Нет, Франсин в порядке. Я думаю. – Справедливости ради, Франсин наверняка на последнем издыхании. Мне-то откуда знать, я пару месяцев назад забросила ее в морозилку и напрочь забыла. – Я не про тесто, я про Дрожжебоя.
– Дрожит… боя. – Касси настороженно смотрит на меня. – Это что, какая-то странная позиция для секса, которую ты нашла на Реддите?
– Боже, извращенка. Нет, Дрожжебой, мой онлайн-друг, помнишь? Из «Героев Фронта»?
– А-а-а. Да, точно. Тот челик, с которым вы болтаете уже… год, что ли? Который парнем тебя считает? Ты же в курсе, что он наверняка пятидесятилетний мужик, живущий в подвале своей мамочки где-нибудь в Арканзасе, да?
Шарлот с Касси любят шутить, что мой онлайн-друг – это какой-нибудь престарелый извращенец, притворяющийся подростком. Ну, один плюс, по крайней мере, теперь я докажу им обратное.
– Да нет, он настоящий мальчик.
Глаза Касси лезут на лоб.
– О-о! Ты наконец-то добыла его фотку? Йес-с! Боже, он хоть горяч?
– Нет!
– Оу. – Она обмякает. – Ну да, следовало догадаться, что геймер горячим не будет. Без обид. Девчонки-геймеры, они типа аж обжигают, а вот парни… так се.
Не могу не засмеяться, потому что тут она до ужаса права.
– Да не знаю я, как он выглядит.
– Тогда откуда ты знаешь, что он не пятидесятилетний мужик?
– Потому что… – Я делаю глубокий вдох. Пришло время для самых невезучих новостей всего года. – Он одиннадцатиклассник, как и мы. И… учится в «Синфе».
У Касси отваливается челюсть.
– Стой, погодь…
Озвучив наконец свои вести, я устало откидываюсь на спинку стула. Даже вслух это звучит абсурдно, ну разве бывает такое вообще?
Касси почти закрывает рот, потом открывает, потом совсем закрывает. Открывает опять.
– Но… – лепечет она.
– Ага, вот и я о том же. – Как же я рада, что не одна я тут ошарашена.
– Черт, – шепчет Касси. А потом внезапно начинает хихикать. Хихиканье перерастает в смех, а затем в полноценный хохот. И я присоединяюсь к ней, потому что… ну а что тут еще делать, кроме как смеяться и плакать? – Блин, ты серьезно?
Я киваю, и мы обе опять сгибаемся от хохота.
– Боже. Боже! – взвизгивает она. – Погоди, но… боже. И кто он?
– Да не знаю я! – со стоном выдаю я. – Кто угодно. Синфа огромная! Там типа по три сотни учеников на параллель.
Касси снова смеется:
– И что делать будешь? Он же думает, что ты парень!
– Сама знаю, не напоминай. Каждый раз говорю с ним и вспоминаю, что мой онлайн-друг считает меня пацаном.
Смех Касси угасает в грустную улыбку.
– О-о-о. Онлайн-друг! Как это мило. Что-то в духе нулевых. Как тот древний фильм с Мег Райан, который наши мамы постоянно смотрят.
– Ну нет, на «Вам письмо» это совсем не похоже.
– Да ну? А в чем разница? – Касси наклоняет голову набок, и я отвечаю ей прищуром.
– Ну, начнем с того, что мы с Дрожжебоем хоть чем-то вместе занимаемся, а не просто письма друг другу пишем.
– Ах да. – Касси картинно хлопает себя по лбу. – Прости, как я могла забыть, что вы вместе гоняете в стрелялку. Пара года.
Прожигаю ее взглядом.
– Какая разница, суть не в этом! Делать-то мне что? Мы в одной школе! На одной параллели! – повторяю я на случай, если она не осознала масштабы катастрофы.
Касси кивает:
– Ага. Ну да. Так, смотри, вот что тебе надо сделать. Готова?
Я наклоняюсь вперед, готовая внимать ее плану.
Касси делает глубокий вдох.
– Ничего.
Моргаю.
– Ничего?
– Ничего. Он не знает, кто ты. Ты говорила ему, что учишься в «Синфе»?
Мне требуется минута на раздумья.
– Вроде названия не упоминала, нет. Только сказала, что это одна из самых больших китайских школ в Индонезии. Он мог и догадаться…
– Слушай, да здесь китайских школ – хоть лопатой греби. Хуаянг, Наньянг, ACS, SIS, Высшая Национальная, Цу Чи… вот да, Цу Чи, наверное, самая большая. А может, ACS. Он наверняка подумал о какой-то из них.
Я медленно киваю, переваривая сказанное. Пусть Касси и отнеслась к проблеме легкомысленно, в ее словах есть логика.
– Хорошо, о том, что я в «Синфе», Дрожжебой не знает. А если он решит встретиться с Чувачелом?
– Кто такой Чува… боже, это что, твой ник? Серьезно? – Касси расплывается в улыбке.
– Ну я хотела прикинуться парнем, так что…
– Так что ты выбрала самый стереотипно пацанский ник в истории? Хотя справедливо. Никогда бы не подумала, что под ником Чувачел скрывается девушка. – Усмешка Касси говорит мне, что я молодец. – Итак, допустим, он приглашает Чувачела пересечься. Можно просто признаться? Хотя нет, проехали, слишком рискованно. Ладно. Тогда два варианта. Первый: придумай отмазку, как нормальный человек. Что-то вроде: «Не могу, я интроверт, у меня истерика при виде других людей». Второй: отправь какого-нибудь парня притвориться Чувачелом.
– Ага, да, потому что будет так просто найти кого-то, кто притворится Чувачелом.
– Еще как. Можем моего брата попросить, он за бесценок сделает. И он тоже играет, так что не проколется.
Я качаю головой:
– Мне и так стыдно, что Дрожжебой думает, будто я парень. Не хочется заводить этот обман еще дальше.
– Ну, тогда просто придумывай отмазку за отмазкой. Отравился, потому что мы живем в Джакарте и тут кто-то травится каждый месяц. В твоей суперстрогой китайской школе скоро экзамены. У тебя предки звери и никуда тебя из дома не выпускают. Есть миллион причин, чтобы не встречаться с онлайн-друзьями. – Касси, кажется, довольна собой, и я понимаю, почему: отмазки и правда хороши. Когда я слушаю ее, мне начинает казаться, что все получится и что присутствие Дрожжебоя – это не такая уж большая проблема.
Но ночью я лежу в кровати и пялюсь в потолок, чувствуя, как угасает моя уверенность, вновь сменяясь страхом. Что будет, если Дрожжебой узнает правду?
Глава 6
На следующее утро я с новыми силами иду в школу. Среди них сила убеждения: «Если Дрожжебой учится в моей школе, мне нельзя быть козой отпущения. Если он узнает, что я Чувачел10, это будет ужасно, но тем временем нельзя допустить, чтобы он считал лузером меня настоящую».
Я особенно тщательно сушу волосы до блеска и расчесываю их до тех пор, пока расческа не проскальзывает сквозь шелковистые пряди без остановки. Потом я чуть подкрашиваю тушью ресницы и наношу блеск на губы. Не могу не улыбнуться своему отражению – какая же я милая.
– Кто красотка? Я? – говорю я зеркалу. – Да нет, что вы, я так проснулась.
Дальше следует очередь чемпионского завтрака: хлопья, по сути сделанные из посыпанной сахаром картонки, но якобы здоровые, и такой крепкий кофе, что мой правый глаз начинает дергаться на середине кружки. Клянусь, индонезийский кофе такой мощный, что почти не уступает кокаину.
Итак, я готова побеждать. Даже Пак Ран отмечает, что сегодня я особенно «аккуратна», а это для него весомый комплимент.
Моя уверенность держится до самых ворот школы, после чего испаряется с жалким писком. Хмуро глядя на здание перед собой, я повторяю, что у меня все получится. Бывало и хуже. Правда, не могу вспомнить ничего хуже, чем когда тебя задирают в новой школе, но я уверена, что и не такое бывало.
Поднимаясь по каменным ступеням, я замечаю вдали две знакомые фигуры. Элеонора Рузвельт и Сара Джессика! На моем лице расплывается улыбка – невозможно быть в плохом настроении при виде Элеоноры Рузвельт.
– Эй, девчонки! – окликаю их я, и они обе с широкими улыбками направляются мне навстречу.
Приближаясь к ним, я внезапно осознаю, что их служба знакомств может быть именно тем, что мне нужно, и эта идея немедленно вцепляется в мое сознание словно когтями. А почему бы и нет? Гениально же. С помощью Тетушек, которые Знают Как Надо, я смогу не спеша разобраться, кто такой Дрожжебой, не привлекая к себе особого внимания.
– Прив, Чи Кики! – Элеонора Рузвельт обнимает меня, и мое злобное иссушенное сердце слегка оттаивает. В миллиардный раз задаюсь вопросом, за какие такие заслуги Джорджу Клуни досталась такая младшая сестренка.
– Приветики. И тебе тоже, Сара Джессика.
Вздернув подбородок, Сара Джессика говорит:
– Че как?
Тринадцатилетняя девочка в очках и с юбкой ниже колена, говорящая «че как», немного выбивает меня из колеи, так что я какое-то время собираюсь с мыслями.
– Знаете, я тут подумала… ну, насчет Тетушек.
Элеонора Рузвельт хмурится с явным разочарованием:
– А… Таки передумала, да?
– Нет, наоборот, – быстро говорю я. – С радостью во всем этом поучаствую. И в свиданиях тоже.