Огнезвезд202: Прив всем. Я со стороны храма зайду
Дарксак: Чел, ты на Доринге, тебе силенок не хватит
Дрожжебой: Хватит, надо чтобы с ним танк пошел, взял дамаг на себя. Чувачел, пойдешь вперед Огня?
Дрожжебой: Чувачел
Огнезвезд: Мне не нужен танк
Дарксак: Нужен. ЧУВАЧЕЛ, ну але, е***! Ля, у нас что, танк афк?
Упс. Так долго искала сообщения от Дрожжебоя, что пропустила всю драму. Быстро печатаю «Ок» и отправляю сообщение ровно в тот момент, когда открываются ворота и начинается бой. Это полное фиаско. Я неправильно держу щит и получаю пулю в голову в первые же пять секунд. Пока я жду перерождения, мою команду выносят. Окно чата наполняется ругательствами, но мне как-то плевать. Мое сердце вообще не здесь.
Дрожжебою кто-то нравится. А я не могу расспросить его об этом, не звуча странно. Надо как-то иначе понять, кто это.
Не то чтобы мне есть до этого какое-то дело. Совершенно никакого. Заставляю себя глубоко вздохнуть. Меня вообще не касается, кто там нравится Лиаму. Важно только то, что он пообещал за меня заступиться. Неважно, кто ему нравится, все вот-вот наладится. В этом я уверена.
Глава 10
Поверить не могу, но все начинает не просто налаживаться. Я бы сказала, все подлетает. Взмывает. Выходит в ослепительно блистающую стратосферу.
Так, ладно, возможно, я перебарщиваю. Или нет? Каким-то образом все кардинально меняется ровно за один день и только потому, что Лиам держит слово. Когда нам говорят разойтись по группам и продолжить работать над проектами, я уже привычно чувствую, как сводит живот и сдавливает грудь, затрудняя дыхание. Как же я ненавижу эти обсуждения. Ненавижу Джонаса, изображающего из себя главного, ненавижу равнодушие Пейшан и молчание Лиама. Но на этот раз, когда мы убираем учебники, Лиам ловит мой взгляд и едва заметно кивает мне. Тиски на моей грудной клетке чуть-чуть ослабевают.
– Отличные новости, ребята, – говорит Джонас. – Тот художник, о котором я вам говорил, согласился нарисовать нам обложку!
Чего, блин? Я таращусь на него. В этой фразе столько проблем, я даже не знаю, с чего и начать. Я что, до такой степени выпала из последней пары дней, что вообще пропустила все его дурацкие приколы?
– Стоп, какой художник? – говорю я. – Нам разве можно нанимать профессиональных художников? Это же противоречит самой сути школьных проектов, нет?
Джонас только закатывает глаза и продолжает вещать, словно я ничего и не говорила:
– Он, конечно, дороговат, типа три тыщи американских долларов, но вы не парьтесь, у меня все схвачено.
– Вообще-то, – говорит Лиам, выпрямляясь, – Кики права. Во-первых, мне кажется, нам не положено никого нанимать. Мы должны все сделать сами.
– Да ладно тебе, чувак, – стонет Джонас. – Это же пойдет в счет нашей финальной оценки, нашел время загоняться по поводу честности и прочего!
– Что за художник? – спрашивает Пейшан.
Просветлев, Джонас включает свой планшет
– Вы, ребята, офигеете, когда увидите его работы. Он рисовал концепт арты к последней «Ларе Крофт», и Metal Gear Solid, и…
Чем дольше он говорит, тем сильнее мне хочется взвыть, потому что я знаю дизайны персонажей для этих игр, и все женщины там характерно…
– Видели? – Джонас показывает нам экран. Ну точно, на нем коллаж из женских персонажей с сиськами-дынями и осиными талиями, облаченными в такую тесную одежду, что удивительно, как они не скрипят на ходу.
Не выдерживаю и фыркаю:
– Серьезно, Джонас? Это даже хуже, чем я ожидала, а мои ожидания и так были ниже плинтуса.
– У геймеров определенный стиль есть, поняла, Чумная? – огрызается Джонас. – Если ты этого не понимаешь…
– Нет, мне тоже не нравится, – говорит Лиам. – Они слишком… боюсь, школа не одобрит. И можем мы уже закрыть тему с «Чумной Кики»?
Моя грудь наполняется золотистым светом, разливающимся по рукам и согревающим щеки. Я думала, что мне не нужно, чтобы за меня заступались, и мне правда не нужно, я и сама могу за себя постоять. Но тем не менее, когда Лиам говорит Джонасу прекратить так меня называть, ощущение такое, словно он протянул руку в очень глубокую и черную нору и выдернул меня оттуда. Очень стараюсь не пялиться на него, но это сложно.
– Ну разумеется, мы попросим его чуть сбавить обороты и сделать все прилично для школы, – говорит Джонас так медленно, словно мы умственно отсталые, и никак не реагирует на фразу про прозвище.
– А почему не сделать сразу все самим, чтобы не возиться с… этим вот всем? – говорю я.
Джонас щурится на меня:
– А ты у нас что, такая крутая художница?
Должна признать, за исключением громадных сисек и неестественно выгнутых спин этот художник весьма талантлив. У него хорошая светотень, оживляющая рисунок. Он профессионал. Мне такого не повторить.
– В том и суть, что никто из нас так не может, – говорит Лиам. – Ты предлагаешь нам сжульничать, а я не собираюсь проваливать весь проект только потому, что тебе лень поработать.
О да.
– Да, мне как-то тоже жульничать не хочется, – бормочет Пейшан. – Уж прости, но если кто-нибудь узнает, нас же исключат.
– Никто не узнает, если вы не настучите, – шипит Джонас.
– Да завались ты, Джонас. И дизайн у тебя отвратный, понял? Вот что это такое? – Я показываю рукой на коллаж из карикатурных женщин. – Сексизм сплошной, и мне это надоело. Как насчет начать с нуля?
– За, – немедленно говорит Лиам, поднимая руку. – Согласен, это сексизм, и я верю, что мы можем придумать что-нибудь получше.
Повисает тишина. Все внутри меня говорит не смотреть Пейшан в глаза, но когда я наконец ловлю ее взгляд, там, за спокойным выражением лица, происходит какая-то внутренняя борьба. Лиам кивает ей, и Пейшан смягчается. Она со вздохом кивает:
– За. Согласна, я бы предпочла что-нибудь менее… сисястое.
Боже мой. Поверить не могу. Золотистый свет пронзает меня насквозь и возвращает к жизни. Усмехаюсь Джонасу:
– Трое против одного. Начнем сначала.
Ладно, может, это я зря добавила, но можно ли меня винить?
Джонас захлопывает рот и какое-то время разве что не скрипит зубами. Потом наконец натянуто улыбается:
– Ладно, окей. Как хотите. Я игрок командный. – Ну конечно. Что в школе, что в «Героях Фронта» он ровная противоположность командному игроку. Но это не имеет значения, потому что нас трое, а он один.
Когда звенит звонок на большую перемену, я на автомате направляюсь в сторону библиотеки. Через несколько шагов от класса я понимаю, что рядом со мной кто-то есть. Подняв взгляд, я борюсь с желанием протереть глаза, потому что Лиам идет в ногу со мной. Он улыбается, и все внутри меня превращается в желе. Боже, он и раньше-то был симпатичным, а после того, что только что произошло, и вовсе превратился в конфетку, а я с этими чувствами разбираться не готова.
– В столовую в другую сторону, – говорю я.
Лиам медленно кивает.
– Веришь или нет, но после десяти лет учебы здесь я в курсе.
– Так почему идешь сюда? Ты что, следишь за мной? Заделался Джо Голдбергом?
Лиам вскидывает брови:
– Так, во-первых, я хожу в библиотеку на перемене гораздо дольше тебя. А во-вторых, ты прикалываешься, что ли? Я в столовую ни ногой после таких разборок с Джонасом.
– Боишься? – подкалываю я.
– Э, ну да? Я там чуть в штаны не наложил.
Такая честность застает меня врасплох, и я сгибаюсь пополам от смеха.
– А то тебе страшно не было?! – восклицает Лиам.
– О, еще как было. Я-то уже ощутила, на что Джонас способен. Просто… – Делаю отчаянный вдох в промежутке между смехом. – Я думала, ты скажешь типа: «Яжмужик, я ничего не боюсь».
– А, ну да. – Лиам выпячивает грудь. – Разумеется, я дофига мужик и ничего не боюсь. За исключением избалованных миллиардеров, которые могут испортить мне всю жизнь. И тараканов.
– Тараканов? – Я удивленно качаю головой. – Ты в курсе, что мы живем в Джакарте? Большом дуриане? Я каждый день вижу хоть одного.
Лиам пожимает плечами и очаровательно розовеет.
– Ну жуткие они, что я могу сказать?
– Справедливо. А я…
– Чи Кики!
– Боже, – шепчу я. – Не шевелись!
– Ты что, прячешься за мной? – спрашивает Лиам.
– Не шевелись, говорю!
– Чи Кики! – снова зовет меня Элеонора Рузвельт, и на этот раз ее голос приближается.
– Ты же понимаешь, что мы видим, как ты прячешься за горячим парнем? – спокойно сообщает Сара Джессика Паркер.
– Спасибо, – говорит Лиам.
Я со вздохом выхожу из-за его спины (мысленно отмечая для себя, какие у него широкие плечи).
– Привет, девчат. Как дела?
– Это мы тебя спрашивать должны! – вскрикивает Элеонора Рузвельт. – Мы тебе послали целых четырнадцать сообщений, а ты их все проигнорила.
– Согласно подписанному тобой контракту, после каждого свидания, организованного Тетушками, ты обязана связаться с нами и предоставить подробный отчет.
У меня отвисает челюсть. Перевожу взгляд с них на Лиама, который таращится на нас, и обратно на них.
– Сейчас не… то есть… я вам потом расскажу.
– Вы коллекторы, что ли? – спрашивает Лиам.
Элеонора Рузвельт хмурится:
– Чего? Мы бизнесвумен, разве не видно?
– Мне кажется, что коллекторы тоже себя так зовут. От вас какая-то угрожающая аура исходит.