– И нам нужен дедлайн. Неделя, и мы расстаемся.
– Две. До Весенней дискотеки.
Две недели встречаться с Джонасом Арифином. Я жмурюсь. Я смогу. Чтобы сохранить свою онлайн-личность в секрете. Чтобы спасти нашу с Лиамом дружбу. Я киваю.
– Отлично, – весело говорит Джонас. – Ну, тогда я тебя покидаю. Подберу тебя утром в понедельник. – На одну ужасающую секунду он начинает наклоняться вперед, словно намереваясь поцеловать меня в щеку, но в последний момент со смехом останавливается.
– Ой, прости! Привычка. – Подняв руки перед собой в картинном – «смотри, я совсем безобиден» – жесте, он подмигивает и вальяжно выходит из кабинета. Я слышу, как мама спрашивает, почему он так скоро уходит, а он отвечает, что ему нужно заниматься, и как она кудахчет над ним, сияя счастьем в каждом слове.
Боже мой, что только что произошло?
Глава 15
Все то время, пока я рассказываю ей о предложении Джонаса, Касси смотрит на меня с разинутым ртом. Даже когда я замолкаю, она никак не реагирует, только смотрит на меня, не моргая, пока я не машу рукой у нее перед носом. Тогда она вздрагивает и начинает моргать.
– Так… – Она трясет головой. – Прости, я, кажется, что-то не так услышала.
– В какой момент?
– Да целиком?! – Касси бешено машет руками. – Джонас Арифин, сын миллиардеров, буквально встречавшийся с супермоделями и знаменитостями, хочет встречаться… с тобой?
Я щурюсь.
– Это тебя больше всего смущает?
– Кики! – восклицает Касси. – Тебе самой не кажется, что это немного похоже на бред?
– Ну да, разумеется! – восклицаю я еще громче. – Именно поэтому я тебе, своей лучшей подруге, об этом и рассказываю. Потому что надеюсь, что ты волшебным образом придумаешь, как от всего этого избавиться.
Касси все еще едва моргает, продолжая качать головой:
– Волшебным образом избавиться от Джонаса Арифина? Что, отвезти его в лес и закопать, такого плана?
У меня вырывается стон:
– Нет. Не знаю, как-то разбить его шантаж. Без убийств.
Касси вздыхает:
– Так, давай думать. – Она закрывает глаза и потирает подбородок. – Чтобы решить любую проблему, надо сначала найти ее источник. И решать причину, а не симптомы.
Я оживленно киваю:
– Да, ты права, именно так.
– А источник тут… какой? Почему Джонас хочет с тобой встречаться?
– Он мне много чего наговорил. Что мы как из сюжета про врагов-любовников, потому что я была так «одержима», когда раз за разом убивала его в игрушке. То есть… – Пожимаю плечами. – Фиг поймешь.
– Хм-м. – Касси опять потирает подбородок. – Да, что-то в этом есть. Мне кажется, что Джонас так привык, что к нему все подлизываются, что он всерьез думает, что неимоверно хорош. А тут ты пришла и заставила его осознать, что он так-то немного засранец, и его это, наверное, потрясло. Думаю, он в первую очередь хочет доказать самому себе, какой он милый, а для этого ему надо заставить единственного человека, который его ненавидит, полюбить его. Все, чтобы поправить его пошатнувшуюся самооценку.
– Боже, – со стоном говорю я. – Ты ведь наверняка права. Я серьезно задела этого младенца-переростка, да? Откуда ж мне было знать, что если ему честно сказать, как он ужасен, то на него это так повлияет. – Тру лицо рукой. – Так, и как это исправить?
– Не знаю. Он чувствует себя хреново, и он этого заслуживает, судя по всему, но если тебе так не хочется со всем этим разбираться, то, может, просто убедить младенца, что он и правда хорош?
От одной только мысли о том, чтобы хвалить Джонаса и его отвратительный характер, меня скручивает в узел.
– Не могу. Этому козлу точно не нужны дифирамбы еще и от меня.
– Ну да. – Касси морщится. – Даже предлагать тебе ему подыгрывать противно. Нет, тебе совершенно точно надо дать ему отпор. Но мне кажется, у тебя особо нет выбора, кроме как перетерпеть это все и сходить с ним на танцы. О, а пока что можешь побыть самой ужасной девушкой на свете. Может, ты его так достанешь, что он с тобой порвет еще раньше. – Она бросает взгляд на часы. – Блин, мне пора. Уже почти ужин. У тебя все получится.
Пока Касси уходит, у меня в животе все перекручивает. Ничего у меня не получится. Совсем. Это какой-то кошмар. Я со стоном падаю в кресло и снова включаю «Героев Фронта», но знакомые, грандиозные ноты музыкальной темы немедленно напоминают мне о том, что Джонас знает все про меня и про игру. В горле с бульканьем вскипает сдавленный, болезненный крик, и я захлопываю ноутбук. Поверить не могу, Джонас испоганил для меня не только школу, но и «Героев Фронта».
На телефоне звякает уведомление из «Дискорда».
Дрожжебой: Эй, ты сейчас зашел в ГФ и тут же вышел? Все нормально?Впервые сообщение от Дрожжебоя не вызывает у меня радости. Даже наоборот, мне хочется плакать.
Как и обещал – или, скорее, угрожал, – Джонас заезжает за мной утром понедельника. Мама разве что не визжит и не хлопает в ладоши при виде его сияющего «Астон Мартина» снаружи.
– А ты не боишься, что он превысит скорость и мы в аварию попадем? – подсказываю я.
Мама странно смотрит на меня:
– И где, интересно знать, вы собрались превышать скорость в Джакарте?
Не хочется признавать, но она права. Пробки в Джакарте просто легендарные. Большинство улиц еле ползут. Даже если бы Джонас захотел, он бы не смог разогнаться в черте города быстрее сорока километров в час.
Остается только беспомощно наблюдать, как мама выходит из дома. Джонас выбирается из своей пафосной тачки и вальяжно заходит во двор, размахивая рукой. Подойдя к двери, он одаряет нас сияющей улыбкой и протягивает маме коробочку.
– Здравствуйте, танте. Мама сказала вас угостить. Это макаруны от самого Пьера Эрме, прямо из Парижа. Заказала специально для вас, когда узнала, что мы с Кики теперь… – он застенчиво улыбается, – вместе.
Мама практически тает, хватая коробочку и прижимая ее к груди.
– Ой, ну какой же прелестный ребенок, какой вежливый китайский мальчик! Джонас, ты завтракал? Тебе что-нибудь принести?
– Мы опоздаем, – сухо говорю я, проталкиваясь мимо мамы и не сводя горящего взгляда с Джонаса и его смазливой физиономии.
– Кики! – огрызается мама.
– Она права, танте, – говорит Джонас, непринужденно пожимая плечами. – Нам в школу пора.
– Хорошего вам дня! – говорит мама. – И передай маме спасибо за макаруны. – Я знаю, что она уже перебирает в уме все известные ей кондитерские, чтобы найти идеальный ответный подарок для мамы Джонаса. Теперь это будет бесконечной адской битвой, потому что они застрянут в замкнутом круге, по очереди подбирая все более и более дорогие подарки друг другу, пока не осознают, что только что потратили несколько тысяч на одно пирожное, и только тогда заключат перемирие.
– Отлично подлизался к маме. – Отказываюсь смотреть Джонасу в глаза, когда он открывает передо мной пассажирскую дверь.
– Это называется манерами. Тебе бы они тоже не помешали. – Он картинно пропускает меня в машину и еще раз машет рукой маме, которая стоит на пороге нашего дома, как домохозяйка из пятидесятых, провожающая мужа на Уолл-стрит.
К моему удивлению, Джонас неплохо водит. Я ожидала, что он будет отвратно вести себя и на дороге, задирая всех, как в жизни, но он едет осторожно и не превышает скорости. Правда, потом я понимаю, что он такой аккуратный только потому, что не хочет поцарапать свою драгоценную машинку. Ну разумеется. Уверена, он из тех чудаков, которые зовут машину «малышкой» и посылают ей воздушные поцелуи, пока трепетно водят по ней тряпочкой.
Джонас косится на меня:
– Как выходные провела?
– Боже, нет.
– Что «нет»? – Он выглядит озадаченным.
– Нет, никаких разговоров. – Не сводя с него глаз, я вызывающе улыбаюсь и надеваю наушники.
– Грубиянка, – смеется он. А потом протягивает руку и стягивает с меня наушники. Осторожно, но это все равно наглое вторжение в мое личное пространство. Когда у меня отваливается челюсть, меня награждают укоризненным взглядом. – Кики, нам же не по пять лет.
Скриплю зубами. Никогда в жизни так не хотела кому-то врезать, как Джонасу Арифину. И сколько мне это терпеть? Ответ всплывает передо мной, как облако отравленного газа с болота. Пока ему не надоест. Ну разумеется. Однажды ему точно надоест, потому что у богатеньких детишек вроде Джонаса есть одна общая черта: они быстро теряют интерес. От них это не зависит. Они выросли, получая все, чего только захотят. Когда тебе доступны все игрушки мира, сложно не терять интерес к тому, что у тебя есть, и не переходить к следующему. А я для Джонаса всего лишь игрушка.
Ладно, новая стратегия: надо заставить Джонаса до смерти заскучать. Буду такой неинтересной, нудной, серой девушкой, что он сам еще начнет умолять, чтобы я от него отстала. «Отличный план, я».
Развернувшись к Джонасу, я улыбаюсь:
– А вообще выходные хорошо прошли.
– Да? – Он сияет, а мне так и хочется рассмеяться ему в лицо. Этот гад и правда думает, что я буду рассказывать ему про свои выходные от чистого сердца.
– Ага, я все это время… – Что ему покажется скучным? Вязание? Садоводство? – …скрапбукингом занималась.
– Серьезно? Не думал, что тебе такое нравится. – В его голосе ясно и четко слышится пренебрежение.
– О да. С ума по нему схожу. Весь стол ломится от материалов. Давай расскажу. Итак, во-первых, разумеется, у меня есть сама книга. – Торопливо пролистываю в голове все, что знаю о скрапбукинге. – И где-то двадцать разных видов воши-тейпа. Ты знаешь, что такое воши-тейп? – Я все равно рассказываю, не дожидаясь ответа: – На моей любимой, например, ананасы нарисованы. А еще на одной – радуга. Третье место делят…
– Детка.
Боже мой, он назвал меня деткой. Меня всю передергивает от отвращения, и я едва сдерживаю рвотный позыв.
Джонас слегка улыбается в мою сторону: