Мама с папой смотрят друг на друга, и в этот момент я точно знаю, о каких отношениях мечтаю. Вот о таких, где целый диалог можно передать одним лишь взглядом. Они синхронно кивают мне, а потом мама зевает и говорит мне выметаться из комнаты, чтобы она могла еще хотя бы пару часиков поспать.
К тому времени, как я возвращаюсь к себе, солнце уже встало, в окна врываются утренние лучи, и вся комната озарена золотистым светом. Во всем этом есть какой-то оттенок надежды, новое начало. Улыбнувшись, я устало, но довольно выдыхаю. После разговора с мамой и папой с моих плеч упал огромный груз презрения, под весом которого вот уже несколько месяцев трещали наши отношения. Я как-то не ожидала, что они – особенно мама – так разозлятся на кого-то из-за меня. Я-то боялась, что родители скажут мне, мол, сама виновата, и теперь невероятно рада узнать, что ошиблась в них. Снова достав телефон, я включаю видеозвонок в ватсапе.
Трубку поднимают, и первое, что я слышу, это:
– Знаете что, это просто неприлично звонить леди до девяти!
Улыбаюсь:
– Элеонора Рузвельт, это с каких это пор ты у нас леди?
Видео на экране шевелится и фокусируется на Элеоноре Рузвельт, осоловело моргающей на меня. Несмотря на ее сонное состояние, улыбка у нее, как обычно, дьявольская.
– Чи Кики! Так и знала, что ты позвонишь. Даже телефон не стала выключать ради тебя.
– Ты знала, что я позвоню?
Элеонора так яростно закатывает глаза, что удивительно, как у нее голова от этого не кружится.
– Я тебя умоляю, ну конечно! Я знала, что тебе станет так стыдно за все те гадости, что ты нам с Сарой Джессикой вчера наговорила, что ты не выдержишь чувства вины и не сможешь смотреть на себя в зеркало, пока не извинишься. Видишь, я была права! Эй, Сара Джессика, я была права. – Видео бешено мотает из стороны в сторону, а потом на экране появляется копна волос сбоку от Элеоноры. – Убедила ее у меня переночевать, чтобы мы могли вместе послушать, как ты просишь прощения.
Даже не знаю, мне смеяться или ужасаться. Но вообще, если подумать, а чего еще было ожидать от Элеоноры? Сворачивать уже некуда, осталось только проглотить остатки гордости и признать свой косяк.
– Я рада, что вы с Сарой Джессикой обе согласны меня выслушать. Я очень, очень сильно извиняюсь перед вами за все, что сказала вчера.
Элеонора самодовольно улыбается. Сара Джессика зевает.
– Я не была до конца честна с вами, – вздыхаю я. – Я к Тетушкам-то присоединилась на самом деле только потому, что хотела выяснить, кто мой онлайн-друг в настоящей жизни. Это оказался Лиам, кстати. Когда я об этом узнала, то хотела все бросить, но тут Джонас узнал, что это я троллила его в игре, и решил сделать меня своей девушкой, так что… да, вышел полный бардак, и вы тут совсем ни при чем. Простите, что сорвала всю злость на вас.
Самодовольство сходит с лица Элеоноры, и теперь она уже улыбается мне настоящей, теплой улыбкой.
– Спасибо, Чи Кики. Видишь? – обращается она к Саре Джессике. – Говорила же, что она не стерва какая-то.
Сара Джессика мерит меня прохладным взглядом и пожимает плечами:
– Лады.
– Спасибо, что приняли мои извинения. Должна добавить, что вы обе пугаете меня до ужаса.
Элеонора с усмешкой кивает, словно я только что отвесила ей лучший комплимент в жизни.
– Просто для справки, но нас обеих травили, когда мы впервые попали в «Синфу», – ровным тоном говорит Сара Джессика. – Ну, меня гораздо дольше, пока Элеонора не нашла меня и не спасла. Мы знаем, как это выглядит, и давно поняли, что тебя задирают. Подумали, что Тетушки смогут тебе помочь.
Сердце одновременно увеличивается в размерах и болезненно сжимается от мысли о бойкой Элеоноре и тихой, гениальной Саре Джессике в лапах задир. Но это логично, ведь они обе не вписываются в шаблон. Два слишком высоких стебля риса. Тьфу ты, пап. Теперь никогда от этой метафоры не избавлюсь.
Секунду помедлив, я делаю прыжок веры.
– У меня есть идея, как обратить внимание всех на травлю в «Синфе», но мне нужна ваша помощь. Я знаю, что повела себя с вами отвратительно, но все же. Поможете мне?
Они обе улыбаются, словно голодные акулы. Когда я заканчиваю описывать свой план, Элеонора Рузвельт потирает ладони с довольным: «Уахахаха».
Господи, и что я творю?
Глава 21
Я думала, что заходить утром в «Синфу» мне захочется в последнюю очередь, но на самом деле я даже немного предвкушаю. Ладно, хорошо, честно говоря, я в полном ужасе, но какая разница. Мне страшно встречаться с Джонасом и его лакеями, но в то же время я говорю себе, что не одна. На моей стороне Элеонора Рузвельт и Сара Джессика, а это внушительная сила. Пейшан, Трисс и Зоэлль тоже в курсе и целиком и полностью меня поддерживают. Все будет нормально. Наверное.
Как обычно, бросаю телефон в корзинку на входе в класс и захожу, не поднимая глаз от пола и игнорируя шепот и впивающиеся в меня взгляды, косые и прямые. Элон драматично шепчет:
– А во-от и Чумная Кики!
Сверхчеловеческим усилием заставляю себя проигнорировать и его, упорно глядя исключительно на собственные ноги всю дорогу до парты. Парой минут позднее скрипят по полу ножки соседнего стула, и, подняв голову, я вижу Лиама. Наши глаза встречаются на долю секунды, но он тут же отворачивается, принимаясь доставать из сумки учебники и пенал и раскладывать их на столе. Сердце болезненно сжимается. Больше всего на свете мне хочется схватить Лиама и заставить его меня выслушать, но я знаю, что сейчас не время. Потом, говорю я себе.
– Эй, Кики! – окликает меня Джонас, подходя ближе со всей возможной уверенностью. – Надо поговорить.
Во рту пересыхает. Весь вчерашний день я готовилась к этому моменту, но реальность всегда ощущается иначе, особенно когда на нас смотрит весь класс. Лиам косится в нашу сторону, стискивает зубы, но опускает глаза обратно на парту. Игнорируя острую боль в животе, я смотрю Джонасу прямо в глаза и говорю так громко и кристально чисто, как только могу:
– Нам не о чем разговаривать, Джонас.
Кто-то ахает, а Джонас набирает в грудь воздуха. Он наверняка собирается в очередной раз меня обозвать, но в этот момент в кабинет входит наш классный руководитель, мистер Тан. Все кидаются по местам, и Джонас командует встать и поприветствовать учителя.
– Итак, дети, – говорит мистер Тан, когда мы садимся. – Все готовы презентовать свои игры классу?
Большинство кивает и бормочет: «Да». Жар пробегает от живота до кончика пальцев. Практически чувствую, как открываются все мои поры. Пора. Я поднимаю руку.
Мистер Тан хмурится:
– Да, Кики?
– Наша группа хотела бы выступить первой, учитель. – Говоря это, я уже поднимаюсь с места и иду к доске, не оставляя мистеру Тану и шанса возразить.
Я слышу, как за моей спиной Джонас говорит: «Стоп, что?» – но Пейшан одергивает его: «Не истери, Джонас». Почти что чувствую, как взгляд Лиама прожигает мою спину, словно лазером. Он наверняка недоумевает, что я творю, но, к счастью, не пытается спорить.
– А… – заикается мистер Тан, явно выведенный из равновесия.
Держа в руках планшет, я запускаю презентацию. Огромный экран за моей спиной оживает и показывает первый слайд. Мистер Тан явно ошеломлен.
– Как вы…
– Я не хотела зря тратить ваше время, учитель, так что позволила себе подключить свой планшет к проектору перед началом урока. – На самом деле айпад к системе подсоединила Сара Джессика, но ему об этом знать не обязательно. – Кстати, хотели поблагодарить вас за то, что вы выбили для нас эту тему. Вы прекрасный учитель, – говорю я твердо, со всей уверенностью, которой у меня нет.
Где-то читала, что если говорить вещи вежливо, но твердо, то у вас будет больше шансов добиться желаемого. Не знаю, правда это или нет, но на мистера Тана работает. Поправив галстук, он секунду медлит, но кивает мне, говоря продолжать.
Я разворачиваюсь к остальным, и моя улыбка дрожит, потому что, мать моя женщина, как же страшно стоять перед целым классом, когда все смотрят на меня. «Дыши глубже, – говорю я сама себе. – Все получится».
– Эм, привет всем. Мы с друзьями кое-что для вас подготовили. Но давайте начнем с того, что, как многие из вас уже знают, я играю в онлайн-стрелялку от первого лица. Вы спросите, при чем тут это? А вот, смотрите. – Сделав глубокий вдох, я переключаю слайд, выводя на экран с десяток личных сообщений. – Это скриншоты тех сообщений, которые я получала, играя в онлайн-игру как девушка. – Я прохожусь по каждой картинке. – Угроза изнасилования. Угроза убить. Изнасиловать, изнасиловать, это просто странная сексуальная шутка, еще больше пожеланий убиться… – Я заставляю себя посмотреть на одноклассников и оценить их удивленные лица. Когда мой взгляд находит Лиама, я осекаюсь, слова застревают в горле. Он выглядит так, словно готов весь мир порвать голыми руками. Злится ли он на меня? Это и так очевидно. Вопрос в другом: что его злит больше? То, что я врала ему про Чувачела10, или то, что я перехватила на себя нашу презентацию?
Неважно, говорю я сама себе. Мне нужно это сделать. Я обязана не только себе, но и всем девчонкам, благодаря которым я здесь стою. Заставляю себя вернуться к презентации:
– И в этом нет ничего нового. Девушек-геймеров задирают ежедневно, и никто не реагирует на наши жалобы. За попытки жаловаться на онлайн-травлю наказывали только меня саму. В конце концов, чтобы избежать этого, я не придумала ничего лучше, чем притвориться парнем. Так что я создала профиль с самым мужским ником, который только смогла вообразить, и вот удивительно, внезапно людей стала полностью устраивать моя игра. Они относились ко мне с уважением только потому, что видели во мне парня. – Я вкладываю в следующие слова все свои эмоции, глядя Лиаму в глаза. – Я не собиралась никого обманывать. Я просто хотела играть без домогательств.
Лиам сглатывает, его челюсть ходит ходуном, пока он стискивает зубы и сно