раво на 8-часовой рабочий день каменщики страны, годом раньше добились прибавки к заработной плате рабочие сахарных заводов).
Видную роль в развитии рабочего движения на Кубе, как уже указывалось, сыграла Октябрьская революция в России. Однако на далеком от нее острове, отмечал видный общественный кубинский деятель X. Маринельо, «важное значение революции 1917 г. было понято не сразу. Многие даже политически сведущие люди… не могли оценить истинную природу и масштабы этого события»{95}. Но, несмотря на удаленность Кубы от России и всевозможные препоны, чинившиеся распространению правды о Стране Советов кубинской и американской буржуазией, идеи Октября, учение Ленина проникали на остров.
Распространение идей Октября на Кубе способствовало спаду анархистского влияния в рабочем движении, сплочению рядов пролетариата.
По мере роста рабочих выступлений правительство усиливало репрессии против них. Особой суровостью отличались меры президента Менокаля. В мае 1918 г. были запрещены рабочие собрания, многие рабочие активисты брошены в тюрьмы, некоторые высланы из страны. За все это Менокаль получил в народе прозвище «кубинский кайзер».
Наиболее значительным выступлением пролетариата явилась стачка гаванских портовиков в ноябре 1918 г., поддержанная всеобщей забастовкой трудящихся столицы. Несмотря на применение властями вооруженной силы (полиция стреляла в забастовщиков, вышедших на демонстрацию), портовики добились полного удовлетворения выдвинутых ими требований.
Ранее, в мае того же года, кубинский пролетариат торжественно отметил 1 Мая{96}. На митинге в гаванском театре «Пайре» собравшиеся приняли «Приветствие народам России». Движение солидарности с Советской Россией охватывало все более широкие слои кубинских трудящихся и становилось своеобразной формой классовой борьбы.
Красные пролетарские знамена не раз полыхали под кубинским небом и в 1919–1922 гг. Усиливался процесс политической радикализации широких слоев населения, захвативший даже отдельных представителей властей. Так, в небольшом рыбачьем поселке Регла[4] алькальд (глава местного муниципалитета) Антонио Бош Мартинес издал 25 апреля 1921 г. декрет, объявлявший 1 Мая нерабочим днем на территории всего муниципалитета «в знак уважения… к рабочему классу и в знак сочувствия тому духу солидарности, который находит свое выражение в этом знаменательном дне», — говорилось в документе{97}.
В этот период растет тяга рабочих к единству. В 1920 г. создается Федерация рабочих Гаваны. В учредительном собрании Федерации приняли участие представители 18 рабочих организаций столицы. Собрание решило всемерно содействовать созыву нового Национального рабочего конгресса с целью организации Всеобщей конфедерации труда. Федерация сыграла видную роль в борьбе за права пролетариата, ей удалось добиться принятия таких важных законов, как законы «О трудовых увечьях», «О рабочем надзоре в портах», проекта кодекса о труде и др.{98} На очередном своем конгрессе она выступила с протестом против ареста и осуждения в США рабочих-иммигрантов Сакко и Ванцетти.
Забастовочное движение, развернувшееся на Кубе в первой четверти XX в., содействовало накоплению кубинским пролетариатом необходимого политического опыта, вело к дальнейшему росту его классового сознания, укрепляло единство рядов. Рабочий класс вступал на политическую арену страны в качестве самостоятельной силы. В значительной степени этому способствовало тесное переплетение классовой борьбы с антиимпериалистическим национально-освободительным движением всего кубинского народа{99}.
В результате перед кубинскими пролетарскими лидерами встал вопрос об определении новых задач и путей развития рабочего движения в стране, в частности о необходимости привнесения в революционное движение марксистской теории, о создании пролетарской партии марксистского типа. Уже упоминавшийся выше Карлос Балиньо подготовил Декларацию принципов, которая после обсуждения на конференции Социалистического объединения Гаваны была опубликована в августе 1922 г. и распространена среди рабочих организаций.
Связывая в данном документе состояние кубинского рабочего движения с победой Октябрьской революции в России и созданием Лениным Коммунистического Интернационала, Балиньо выступил против политики лидеров II Интернационала, к которому примыкало руководимое им Объединение. Как справедливо отмечала советский историк А. М. Зорина, «этот акт наиболее прозорливых и передовых лидеров кубинского пролетариата явился важнейшей предпосылкой создания впоследствии Коммунистической партии Кубы. Полное признание критики и разоблачения В. И. Лениным предательской сущности II Интернационала свидетельствовало о понимании ими тех огромных сдвигов, которые происходили в мире, особенно в международном рабочем движении, под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции и ленинских идей»{100}.
И хотя большинство членов Объединения не пошли за Балиньо, к нему и его соратникам присоединились некоторые профсоюзные лидеры, вставшие на революционные позиции, а также группа студенческой молодежи, сплоченной вокруг своего лидера — Хулио Антонио Мельи. Именно эти силы и составили в марте 1923 г. Коммунистическое объединение Гаваны.
Вскоре коммунистические группы возникли в ряде пригородов кубинской столицы, а затем в Сантьяго, Мансанильо, Баямо и других городах.
Выше уже говорилось о тесном переплетении на Кубе рабочего движения с антиимпериалистическим. Значительную роль в развитии последнего на острове сыграло создание в 1924 г. кубинского отделения Всеамериканской антиимпериалистической лиги. Члены Коммунистического объединения Гаваны принимали самое активное участие в ее работе. В состав исполкома кубинского отделения входили Карлос Балиньо, Рубен Мартинес Вильена и ряд других видных политических деятелей. Ответственным секретарем стал Мелья.
Вскоре он и ряд его товарищей по лиге были преданы суду за разоблачение проамериканской политики правительства А. Сайяса. Однако президенту не удалось упрятать их за решетку: этому помешало антиимпериалистическое движение студентов и рабочих, развернувшееся с новой силой.
Вопреки ожесточенному террору, развязанному властями, несмотря на объявление всех прогрессивных организаций вне закона, по инициативе Федерации рабочих Гаваны, поддержанной коммунистическими группами, в августе 1925 г. в Камагуэе состоялся III Национальный рабочий конгресс. Присутствовавшие на нем представители более 120 рабочих организаций страны приняли решение о создании единого профсоюзного центра — Национальной конфедерации рабочих Кубы, а также о необходимости продолжения борьбы за 8-часовой рабочий день, освобождение арестованных рабочих, усиление антиимпериалистической пропаганды и др.
Спустя несколько дней в Гаване открылся съезд коммунистических групп Кубы (условия, создавшиеся в стране, не позволили прибыть на съезд многим коммунистам). Он успешно провел свои заседания. На одном из них выступил представитель мексиканских коммунистов Флорес Магон, сделавший сообщение о значении Коммунистического Интернационала. Обсудив «21 условие» приема в Коминтерн, съезд единогласно постановил присоединиться к Интернационалу, основанному Лениным. Таким образом, кубинские коммунисты приняли это решение уже на учредительном съезде своей партии. Съезд избрал Центральный комитет (из девяти членов комитета пять были рабочими) во главе с опытным испанским революционером Хосе Мигелем Пересом (вскоре правительство арестовало его и выслало в Испанию).
Съезд обсудил большое количество вопросов, в том числе крестьянский вопрос, о работе среди сельскохозяйственного пролетариата, в профсоюзах, женских и молодежных организациях. Вновь созданная партия поставила перед собой задачу вести систематическую пропаганду марксистско-ленинской теории среди трудящихся, укреплять и распространять партийную печать, усилить политическую подготовку членов партии. Но, едва сформировавшись, насчитывая только около 200 членов, партия коммунистов Кубы была вынуждена начать долгую подпольную жизнь. Именно в этих тяжелейших условиях проявился организаторский и политический талант человека, который сразу же стал ее признанным лидером. Память о нем кубинцы хранят так же свято, как память о Хосе Марти. Это — Хулио Антонио Мелья.
Революционер и патриот Хулио Антонио Мелья родился 25 марта 1903 г. В 1920 г. он поступил на правовой факультет Гаванского университета и с тех пор встал на путь борьбы за независимую и демократическую Кубу. Формированию его мировоззрения заметно содействовало знакомство с трудами классиков марксизма-ленинизма. Оно позволило ему дать правильную, классовую, оценку многим явлениям кубинской действительности, в том числе студенческому движению, в котором Хулио Антонио играл одну из видных ролей. «Все происходившее в университете отражало положение в стране», — заметил он однажды{101}. Мельн возглавил группу «Обновление», ставшую ядром революционного движения кубинских студентов. Группа изучала марксистскую теорию. На страницах ее органа, журнала «Хувентуд», появлялись статьи об исторической миссии пролетариата, о научных принципах марксистского учения, о задачах не только студенческого, но и рабочего движения.
После того как в январе 1923 г. группа революционно настроенных студентов во главе с Мельей захватила здание университета и удерживала его в течение двух дней (вызвав сочувствие широких слоев населения столицы), правительство Сайяса вынуждено было удовлетворить требования студентов об официальном признании Федерации университетских студентов, изменении учебного плана, о предоставлении студентам права избрания ректора.