летней давности. Впрочем, выглядел он по-прежнему неплохо, особенно хороши были пошитый на заказ костюм и зубы, обошедшиеся в небольшое состояние.
— Все это чистый цирк, подделка, — продолжал вещать литератор заплетающимся языком. — Салонный трюк, балаган, дешевка! — Он погрозил залу кулаком. — Кто из вас купился на это? Кто из вас будет участвовать в большом китайском надувательстве?
Клиенты в кабинках, сами не чуждые земных удовольствий, вмиг опознали в его интонациях пьяный вызов и отвернулись, и писатель вынужден был обратить свою речь к ухмыляющимся прихвостням, вне всякого сомнения знавшим о своей власти над ним — о том, что вышедшая в тираж знаменитость нуждается в них больше, чем они в ней.
— Да-да, мы увидим это своими глазами! — прогремел литератор в ответ на вопрос, который я не расслышал. — Гастрономические галлюцинации — вот как я называю это представление. — И он с силой ударил кулаком по стойке, словно призывая сюда псов инквизиции, но в этом жесте сквозила лишь тень былой мощи, лишь тень утраченного величия. А в мучительном, пугающе хриплом кашле, которым писатель разразился сразу же вслед за этим, мне почудилась и смерть — давно предсказанная, но мешкающая. Она, впрочем, не спешила, и вскоре в руках у писателя очутился новый бокал с виски, а сам он ждал дальнейшего развития событий с тем же радостным нетерпением, что и его свита.
Потом послышался какой-то шум, идущий со стороны лестницы.
— Я сам себя пригласил! — восклицал чей-то сердитый голос. — Где он?!!
Клиенты в зале выжидательно повернулись ко входу. Спустя несколько секунд в дверях появился невысокий мужчина в толстом шерстяном свитере, напряженно вглядывавшийся в полумрак сквозь плотный сигарный дым. Его бейсболка с длинным козырьком была припорошена снегом. Посетители Кубинского зала разочарованно отвернулись. Кого бы они ни ожидали, это, очевидно, был совсем не тот человек. Между тем пришелец ожесточенно заспорил о чем-то с официантом, и тот в конце концов указал на меня.
Незнакомец неуклюже зашагал в мою сторону, и вот я уже смотрю в морщинистое, красное лицо мужчины лет шестидесяти. Отчего-то мне сразу подумалось, что прожитые им шесть десятков лет оказались не самыми простыми — его обветренное, морщинистое лицо свидетельствовало о характере, который даже с большой натяжкой нельзя было назвать покладистым.
— Добрый вечер, — сказал я с радушием плотно поужинавшего человека. Сегодняшний вечер уже доставил мне удовольствия больше, чем я рассчитывал. — Чем могу быть полезен?…
— Где Джей? — коротко спросил незнакомец.
Я отложил вилку.
— Его здесь нет.
Он окинул взглядом стол, на котором все еще стояли тарелки и пустые бокалы.
— Но он был здесь?
Я сказал, что да.
— Когда? Только что?
— Он ушел, наверное, полчаса назад, — объяснил я.
— А ты кто такой? — требовательно спросил незнакомец.
— Его приятель, — сказал я. — Я часто прихожу в этот ресторан, вот мы и… разговорились.
Мужчина поморщился.
— Да хватит заливать, — сказал он. — Мне нужно срочно найти его.
— Я не знаю, где он может быть. Джей поехал куда-то в город.
Мужчина пристально всмотрелся в мое лицо и, убедившись, что я говорю правду, неожиданно уселся на стул напротив меня.
— Посижу здесь минутку, — сказал он. — Нужно немного передохнуть. Два часа в дороге — это тебе не шуточки. — С этими словами он снял перчатки, и я увидел его большие руки с такими распухшими, скрюченными пальцами, что больно было смотреть. Под ногтями у него скопилась грязь.
— Иисусе, матерь божья, как же я устал!.. Пришлось парковаться на тротуаре. С северо-востока идет большая снеговая туча, скоро станет совсем худо. — Он сдвинул в сторону тарелки, но я заметил, как он бросил быстрый голодный взгляд на остатки бифштекса.
— Ты, часом, не знаешь, где его можно найти?
— Честно говоря — понятия не имею.
Он снял свою кепку. Казалось, он укладывает волосы с помощью машинного масла — такими жирными они выглядели и так плотно липли к черепу.
— Может, тебе известно, куда он поедет потом?… — Его губы растянулись в плотоядной ухмылке.
Скорее всего, домой к Элисон, подумал я.
— Я увижусь с ним завтра утром в центре.
— Нет, будет слишком поздно. — Он потрогал пальцем зуб, словно проверял — не шатается ли.
— Ты — его друг?
— Друг? — Мужчина покачал головой. — Меня звать Поппи. — Вместо того чтобы протянуть руку, он огляделся по сторонам. — Шикарная забегаловка. Здесь, наверное, одни пижоны бывают. Сперва меня даже пускать не хотели.
— Ты не пробовал ему позвонить? — спросил я, хотя и был уверен, что Джей отключил мобильный телефон.
— Конечно, пробовал. — Поппи заметил мой недоеденный кекс. — Это твой?…
Кончиками пальцев я пододвинул тарелку к нему. Поппи поставил ее перед собой и некоторое время сосредоточенно жевал, потом запил минеральной водой из стакана.
В это время к нам подошел официант. Кивком извинившись передо мной, он обратился к Поппи:
— Это закрытый зал, сэр.
— Ничего подобного — дверь была открыта.
— Дверь была закрыта, сэр.
— А я ее открыл.
— Послушайте, сэр, мне только что сказали — на тротуаре перед входом стоит какой-то грузовик с картофелем. Вы, случайно, не…
Поппи кивнул:
— Это мой.
— Не будете ли вы так добры убрать его?
— Уберу, уберу… — Поппи ухмыльнулся мне, обнажив измазанные в шоколаде зубы. — Когда закончу.
— Но ваш грузовик мешает…
Поппи повернулся к официанту вместе со стулом:
— А как тебе кажется, приятель, если вывалить всю картошку прямо перед вашими дверьми — это вам помешает?!
— В таком случае, сэр, нам, вероятно, придется вызвать полицию.
— Валяйте, вызывайте.
— Но, сэр!..
— Только не рассчитывайте, что копы уберут эту кучу от ваших дверей.
Официант слегка пожал плечами и отошел.
— Ручка у тебя есть? — спросил Поппи.
Ручка у меня была. Поппи положил перед собой тисненую салфетку с напечатанным на ней логотипом «Кубинский зал» и попытался писать.
— Та-ак, сейчас я… — Салфетка прорвалась, и я протянул ему другую. Он склонился над ней.
— Что-нибудь не так?
— Да рука!.. Сосуды ни к черту. — Поппи поднял правую руку и с трудом пошевелил пальцами. — Совсем не работает. Шестнадцать лет назад ее переехало погрузчиком. Ох и больно же было! — Поппи помахал в воздухе другой рукой. — А в левой все сухожилия срослись от этой… от однообразной работы. Никакой силы не осталось — ложку и ту не удержишь.
Впрочем, со второй салфеткой Поппи добился больших успехов, хотя писал он медленно, неуклюже, совсем как школьник, вырезающий на парте свои инициалы. Каждый раз, когда он дописывал очередную букву, брови его слегка приподнимались.
— Вот, — сказал он наконец. — Передай ему, когда увидитесь.
— Можно мне прочесть? — спросил я.
— Кто ж тебе не дает?
На салфетке корявыми буквами было написано:
ДЖЕЙ! У нас праблема с Херш. Я не виноват. Приезжай СРОЧНО. Я сам ничево не смог сделать.
Буду ждать да утра.
Поппи надел кепку, встал.
— Могу я рассчитывать, что ты передашь записку Джею? — спросил он.
Я убрал салфетку в карман:
— Попытаюсь что-нибудь сделать.
Поппи взял с тарелки пригоршню холодной картошки-фри и сунул в карман куртки.
— Вот-вот, попытайся.
Именно в этот момент я заметил в конце зала красивую чернокожую женщину в голубом платье, которую уже видел раньше. Посетители зашевелились. Может быть, ее они ждали?
— Ты правда попробуешь? — повторил Поппи. Я перевел взгляд на него:
— Конечно.
— Это нужно сделать сегодня, приятель. — Поппи откашлялся. — Как можно скорее!
— Да, разумеется, — промямлил я. Чернокожая красавица — высокая и элегантная, обходила клиентов, приветствуя каждого рукопожатием и радушной улыбкой. Литератор, ожидая, пока до него дойдет очередь, едва не свалился с табурета.
— Эй, кореш, я с тобой разговариваю!.. — вернул меня с небес на землю Поппи. — У меня такое чувство, что ты сможешь найти Джея, если захочешь. Ты знаешь эту его девку, знаешь, где она бывает. Мне сказали, она вроде как управляет этой забегаловкой. — Он показал на мой карман, где лежала салфетка. — Джей все поймет. Ему надо срочно ехать туда.
— Куда? — тупо переспросил я.
— Он знает.
— О'кей. — Я кивнул.
— Я не могу объяснить тебе всего, — осторожно добавил Поппи. — Это на сто процентов секретное дело, понял?
— Я понял, да.
— Скажи ему, что мне пришлось вернуться назад.
Женщина в голубом, любезно наклонив голову, слушала дурацкие шутки писателя. Я видел, что он достаточно пьян, чтобы считать себя дьявольски остроумным; в конце концов он уронил ей под ноги свою сигарету, и красотка в голубом воспользовалась этим, чтобы продолжить обход посетителей.
— Я обязательно должен вернуться, парень.
— Я понял.
— Из-за снега. — Глядя мне прямо в глаза, Поппи застегнул куртку и сразу как будто ссутулился, словно уже ощущал на себе удары холодного ветра. — Если не найдешь Джея, виноват будешь ты. И не думай, что он ничего не узнает!
Мне не понравилось, как он это сказал.
— И еще передай ему — я не знаю, как это случилось.
— Хорошо. — Я видел, что Ха положил на стойку рулон белой ткани. На моих глазах он развернул его, и я заметил, как внутри что-то блеснуло.
— У меня в машине еще осталось кофе.
— О'кей, Поппи, — повторил я.
— Ты обязательно должен передать Джею записку.
Ха в глубине бара наполнял водой из-под крана пластмассовое ведро.
— Я передам.
— Скажи — это касается Хершела.
Мне показалось, элегантная чернокожая женщина знакома буквально со всеми, кто пришел сегодня в Кубинский зал.
— Я же сказал, что передам.
Поппи заметил, что я опять отвлекся.
— Джей должен знать, что я не мог не вернуться. Когда он увидит, что стряслось, он сразу все поймет.