Он подслеповато щурил глаза на стоящих у костра и готов был при первой опасности задать стрекоча обратно в лес. Но, увидев Назиса, широко улыбнулся тому и затем поздоровался со всеми:
-- Доброго вам здоровья и многих лет. А мы с сыном глядим, люди сидят у костра. Чего сидят? Кого ждут? Я ему говорю, айда скорее в лес, а то дорогу не найдем. Скоро совсем темно станет. А он поглядеть хотел. Шибко любопытный парень будет. Ну и вот...-- развел тот руками, не зная чем закончить.
-- Тебя Кукдей зовут? -- спросил его Едигир.
-- Конечно, конечно, а то как же. Любого спроси, что я Кукдей буду, все в округе меня знают...
-- Рыбу поймали? -- продолжал задавать вопросы Едигир.
-- Есть маленько, там, возле леса оставил.
-- Ладно тогда, садитесь. Разговор к вам есть.-- Все послушно расселись у костра, даже не спросив, по какому праву приказывает им этот человек.-Были ли у вас степняки? Что слышно про Кашлык, про хана?
-- Не-е-е, степняки к нам не показывались пока. Говорят, что бродили рядом где-то, искали кого-то, но мы их не видели. Зачем мы им? Что с нас возьмешь? А в Кашлыке, говорят, хан сидит и большую дань с наших беков берет.
-- И платят ему беки?
-- Чего не знаю, того не знаю. Куда им деваться, поди платят. Все не свое отдают, а с нас же и берут, А где наш хан Едигир, никто не ведает. Мужики болтали, что за подмогой куда-то ускакал, как узнал, что брата его убили.
-- Убили? -- воскликнули в голос и Зайла и Едигир.
-- Так это еще когда было?! -- вставил свое слово и парень, до этого не принимавший участия в разговоре.-- Как наших беков побили при устье Тобола, так и Бек-Булата убили.
-- Ты точно знаешь? -- пристально взглянул на него Едигир.-- Хорошо подумай, прежде чем ответить.
-- А мне чего думать-то,-- не смутился парень,-- что мне сказали, то я и передаю. Сам не видел, а говорит народ...
-- Вы вот все нас расспрашиваете,-- заговорил Кукдей,-- а про себя и не скажете, кто вы есть да откуда будете. Старого Назиса мы хорошо знаем, раньше видали. А вот вас так впервой.
-- Время придет, узнаешь,-- усмехнулся Едигир,-- кто много знает, у того голова плохо на шее сидит. Слышал об этом? Вот и не задавай лишних вопросов. А сейчас я тебя, старик, отпущу, а сына здесь оставлю на всякий случай. Пришлешь ко мне сюда троих ваших лучших охотников, вот тогда и сын вернется. Ничего худого ему не сделаю, не бойся. Но чтоб ты не сбежал куда, попридержу чуток. Понял. Тогда иди, а охотников к утру буду ждать. Пусть не мешкают.
Старик довольно резво соскочил на ноги и двинулся от костра, но, чуть отойдя, уже издалека спросил:
-- Так они меня спросят, кто зовет их. Что им ответить?
-- Скажи, что человек их рода ждет, которому помощь нужна. Все понял?
-- Все...-- отозвался старик и исчез во тьме. ...Утром, чуть свет, пришли три охотника с копьями и луками и длинными кинжалами на боку. Едигир отвел их в сторону и долго о чем-то беседовал. Вскоре они растворились в утреннем тумане, ни слова не проронив.
ПЛАЧ ХРОМОЙ СОБАКИ
Проводив Карачу-бека, Соуз-хан выбрался из-под теплого покрывала и кликнул начальника стражи.
Собирай всех моих нукеров,-- приказал он ему,-- едем в улус к Ураз-хану. Там, мне донесли, сынок Бек-Булата скрывается, Нужно его в Кашлык к нашему хану доставить. Ну, что стоишь? -- прикрикнул он, видя, что начальник стражи не спешит выполнять приказание.
-- Мое дело сторона, но я так скажу -- не отдаст Ураз-хан сынка друга своего.
-- Это мы еще поглядим,-- ответил Соуз-хан и начал собираться в дорогу.
На подъезде к владениям Ураз-хана их встретил конный разъезд, выскочивший навстречу из соседнего леска. Их было всего трое всадников, но кто мог поручиться, что в леске не скрывается еще около сотни.
"Видать, предупредил их кто-то",-- подумал Соуз-хан, подъезжая к караульным.
-- С чем пожаловали? -- спросил старший разъезда.-- Нам не велено пускать никого во владения Ураз-хана.
-- Я еду по поручению хана Кучума, а вы не имеете права задерживать меня,-- высокомерно изрек Соуз-хан.
-- Не знаем мы никакого хана Кучума,-- ответил старший,-- у нас есть свой хан, и чужих нам не нужно.
-- Ты видишь, сколько со мной воинов,-- пустился на угрозы Соуз-хан,-если я прикажу, то они изрубят вас на мелкие части.
-- Воля твоя, господин,-- спокойно ответил тот,-- но у Ураз-хана нукеров ничуть не меньше, и я бы не советовал затевать с ним ссору.
Соуз-хан понял, что просто так их здесь не пропустят, и решился пойти на хитрость.
-- Я везу важное сообщение, и мне нужно увидеть твоего хозяина.
Старшина заколебался, не зная, как ему следует поступить в этом случае. У него был приказ не пропускать никого без согласия господина, но если действительно важное сообщение...
-- Хорошо,-- согласился он,-- поезжай со мной один, а твои воины пусть останутся здесь.
-- А не может ли Ураз-хан приехать сюда сам? Мне хотелось бы поговорить с ним наедине.
-- Нет, господин, или ты едешь, или я вызову подмогу.
-- Ладно, так и быть, едем,-- неохотно согласился Соуз-хан, не зная, как он будет разговаривать с другом Бек-Булата, с которым у него издавна были довольно непростые отношения.
Подъехав к городку Ураз-хана, они спешились, и гостю велено было ждать возле ворот. В крепость его не пустили, чего тот никак не ожидал. Когда показался Ураз-хан, сопровождаемый своим братом Иркебаем, то Соуз-хан понял окончательно, что поездку свою совершил впустую. Оба брата довольно холодно приветствовали его, даже не поинтересовавшись здоровьем.
-- С чем приехал, уважаемый сосед? -- последовал вопрос.
-- Мне поручено пригласить вашего гостя Сейдяка к нашему светлейшему хану Кучуму. Он желает оказать ему честь и принять его должным образом.
-- Он уже оказал честь его отцу,-- ответил Иркебай, сузив глаза.
-- Кстати, почему ты решил, что князь Сейдяк находится у нас? Не ошибся ли ты, дорогой? -- язвительно поинтересовался Ураз-хан.
-- Мои люди сообщили, что он гостит у тебя, дорогой сосед.
-- Твои люди всегда были лгунами и пьяницами. Не они ли вчера казнили на деревьях рядом с твоим селением степняков, чьи останки болтаются теперь там? -- вкрадчиво спросил второй брат.
-- То не моя забота, их казнил Карача-бек, а мои люди лишь помогали ему в том.
-- Конечно, лишь помогали,-- подхватил Иркебай,-- нам наплевать на тех степняков, но их кровь ляжет и на тебя, Соуз-хан.
Тот, видя, что все его попытки заканчиваются неудачей, решил зайти с другой стороны:
-- Дорогие соседи,-- начал он льстиво,-- не пристало уважаемым людям ссориться по пустякам. Почему вам не приехать ко мне в гости на доброе угощение, коль уж вы меня не желаете приглашать к себе? Посидели бы и обсудили все по-доброму. Могу пригласить вас прямо сейчас.
Братья переглянулись, не зная, что ответить.
-- Нет,-- ответил старший Ураз-хан,-- мы не верим ни одному твоему слову. Знаешь, что было с зайцем, который обещаниям лисы поверил? Так мы не хотим оказаться на его месте. Проваливай, Соуз-хан, с чем пришел и не показывайся больше на наши глаза. А то... как бы твоя шапка вместе с головой не оказалась на нашем заборе.
-- Вы еще пожалеете об этом,-- ничего не оставалось ответить Соуз-хану и, нахлестывая коня, поехать к своим нукерам. Развернув их, прямиком, не заезжая к себе, помчался в Кашлык.
...Кучум расхаживал перед остатками своей пятой сотни, доставленной к нему Карачой-беком. Бешенство переполняло хана, и, его бы воля, изрубил бы предателей на месте, Но они уже получили свое, когда на их глазах казнили едва ли не половину товарищей.
-- Так кто еще бунтовать желает? Кому еще не заплатили? -- со злобой заверещал Кучум, подскакивая то к одному, то к другому из понурившихся воинов.-- Поганые псы! Выбрали момент! Думали управы на вас не найдут?! Кто вы такие, чтоб мне свои требования выдвигать? Да я вас...-- и разразился такой бранью, что видавшие виды мужчины стыдливо опустили глаза.
В этот момент в воротах городка показался на взмыленной лошади Соуз-хан и, путаясь в стременах, слез с седла, тяжело отдуваясь, подошел к своему властелину.
-- О великий хан,-- запричитал он, повалившись на колени,-- они не пожелали отдавать этого ублюдка Сейдяка, которого скрывают от тебя. Они такое говорили про тебя... Такое, что мои губы не решаются повторить их нечестивые слова.
-- О ком гы говоришь? -- брезгливо переспросил Кучум, рассматривая сверху вниз ползающего на коленях Соуз-хана.
Тот, как мог, пересказал ему встречу с братьями, которые не пожелали выдать Сейдяка.
-- Ты уверен, что он у них? -- спросил хан.
-- А где же ему еще быть? -- поднял короткие ручки тот.-- Вот и Карача-бек подтвердит, что он у них спрятан.
Кучум глянул на Карачу, и тот молча кивнул головой, подтверждая сказанное Соуз-ханом. Кучум стремительно повернулся к воинам пятой сотни и, отчеканивая каждое слово, проговорил:
-- У вас есть возможность смыть позор, который лег на вас. Немедленно на коней, и чтоб к вечеру мальчишка был здесь. Кто поднимает прочив вас оружие -- тот мертвец. Все, что захватите в городке, ваше. Я все сказал. Ты,-- ткнул пальцем в Соуз-хана,-- поведешь их.
Воины пятой сотни, безмерно довольные, чго все для них на этот раз закончилось благополучно, получили отобранное у них оружие и коней, соединившись с нукерами Соуз-хана, выехали в том же направлении, что и вчера. Умышленно или нет, но Карачу-бека хан оставил в городке.
...Когда Соуз-хан скрылся из владений Ураз-хана, тот сказал брату, стоящему рядом:
-- Добром это дело не кончится. Поскакал к своему господину...
-- Надо было кончить его здесь, и все было бы тихо.
-- Об эту бабу стыдно руки марать. Сам себе где-нибудь шею сломит.
-- Но скоро он вернется с подмогой, а у нас не больше полсотни воинов. Надо отправить мальчонку и старуху куда-то подальше. Если они попадут в лапы этому Кучуму, то в живых им не бывать.