– Сам ты китайская свинья, пескарь-переросток! Я родился на русском берегу Амура, в российской деревне, в отечественном свинарнике! – заорал оскорбленный Жир. – Когда хозяин сапогами отпихивал нас от кормушки, засыпая туда комбикорм, он говорил при этом самые что ни на есть русские слова! И я по ним учился говорить! Да у меня папу звали Борькой, между прочим, какие доказательства тебе еще нужны! А вот у тебя еще надо посмотреть, с какой стороны фарватера Амура твоя мама икру метала – с русской или с китайской.
Но Тот безапелляционно покачал головой:
– Бесполезно, – сказал он. – Это логика, она не ошибается. Ты, Борисыч – китайская свинья. И ты не поддержал меня в вопросе Предбайкалья, что тоже является косвенным доказательством. Уроженцам Китая безразлично все, что происходит за их границами. Китайцы, кстати, очень любят свинину и разводят много свиней. Это тоже факт в копилку.
– Слушайте, ну хватит уже ругаться! – взмолился Четвертый. – Ну невозможно же – каждый день вы ругаетесь между собой, каждый божий день!
– Это все из-за несовпадения наших культурных кодов, Босс, – пояснил Тот. – Потому что я – дальневосточник, а он – китайская свинья.
Жир только застонал, а Четвертый решил перевести разговор на другое.
– Мы уже в Чите. Предлагаю снять гостиницу на окраине города, мне жена атамана дала немного денег в качестве подаяния. А потом пойдем в мэрию, нам надо подорожную отметить и письмо дочери мэру передать.
– Не надо письмо передать, – сказал Тот. – Надо письмо выбросить, а не передать. Потому что от письма мэру дочерью будут только неприятности.
– Это опять логика, которая не ошибается? – хмыкнул Жир.
– Нет, это предчувствие, – отрезал Тот. – И это правильное предчувствие, потому что я очень чуткий.
– Босс, не вздумай! – предупредил свин. – Нас с этим письмом как дорогих гостей примут. Хоть отожремся.
– Я обещал передать это письмо женщине, которая, возможно, спасла мою жизнь, – принял решение Четвертый. – И я не нарушу свое обещание. Есть возражения?
Против этого аргумента не нашлось возражений ни у Жира, ни у Тота.
– Тогда пошли ночлежку искать, а потом в мэрию! – скомандовал Четвертый.
– Вам чего? – нелюбезно осведомился юный чиновник читинской мэрии, совсем еще пацан по внешнему виду.
– Подорожную отметить. – ответил Четвертый.
– Давайте! – вздохнул слуга народа. – Хм… Клан Штанских? Контора солидная. Куда следуете? Цель визита? Вопросы, пожелания?
– В Москву. Паломничество. Аудиенция у мэра города.
– Прекрасно, прекрасно… А? Что? Какая аудиенция? По какому вопросу?
– По родственному, – вздохнул Четвертый. – Вызывайте начальство…
Кабинет у мэра был огромным, но народу в него все равно набилось столько, что от ассоциаций со шпротами было трудно отделаться.
Мэр Читы – корпулентный мужчина лет шестидесяти, был немногословен:
– Письмо! – протянул руку он.
Четвертый с поклоном подал письмо.
Градоначальник с непроницаемым лицом прочитал послание. Потом аккуратно сложил по сгибам и положил на стол перед собой.
– Вона оно как, значится, – в пространство перед собой произнес он. – Ураганом, значится, унесло. Сергеич, сколько у нас народу по этому делу пошло?
– Двадцать семь человек, – отозвался неприметный лысоватый мужчина. – И еще шестеро до сих пор на принудительных работах чалятся.
– Двадцать семь, значится… – вздохнул мэр. – Эх, жизнь моя грешная, прости меня, Господи. Сергеич, ты этих шестерых везучих освободи, и дай им там что-нибудь в компенсацию. Пусть идут, отпускаю я их. А ты, монах, за двадцать семь невезучих рабов божьих помолись, а имена их…
Он задумался, но ненадолго.
– А имена их Господь сам ведает. Вот, держи. Тебе на молебен ну и вообще за все.
Он снял с пальца и положил перед Четвертым перстень с печаткой желтого металла.
Однако монах даже не пошевелился.
– Мне запрещено брать в качестве платы что-нибудь, кроме еды и необходимой одежды. А сейчас из одежды у меня все есть.
– Как знаешь… – пожал плечами мэр, цапнул «гайку» и водрузил ее обратно на палец. – Хорошо, еда так еда. Тогда жду вечером здесь же, в банкетном зале. За ужином все и расскажешь подробно. Ты один? Хотя стоп. Глупый вопрос. Ты, понятно, не один. Сколько вас?
– Трое, плюс боевой лось – честно ответил Четвертый.
– Лося на конюшне покормят, – отмахнулся градоначальник. – А товарищей что с собой не взял?
– Они демоны, хоть и монахи. – признался Четвертый. – Многие в городах не любят демонов и не везде их пускают. В мэрию так точно не всегда.
– Всякое бывает, это правда, – солидно подтвердил глава городских чиновниковпапа. – В мэрии им и правда делать нечего, но в целом, я не расист. У меня даже приятели-демоны есть. На банкет все втроем приходите. А пока прошу извинить – дела. Хотите – отдыхайте, а хотите – ребята вам город покажут.
– Ой как хорошо! – обрадовался монах. – А то у Папки Паганеля про Читу практически ничего нет.
– У кого? – нахмурился мэр. – Чего там в Чите нет?
– Да нет, ничего, не обращайте внимания! – покраснел Четвертый. – Я говорю – экскурсия это здорово.
– Ну а как же! – подтвердил градоначальник. – Конечно здорово! У нас город замечательный, основан в одна тыща шестьсот пятьдесят третьем году этим… Как его? Неважно, в общем. Андрюша, распорядись насчет экскурсии. Этого… Краеведа блаженного подключи.
– Сделаем, – лаконично подтвердил молодой человек пройдошистого вида.
– Вот и хорошо! – резюмировал градоначальник и уткнулся в бумаги, давая понять, что аудиенция закончена.
– Пойдемте, – сказал Андрюша и, взяв Четвертого под локоть, повел к выходу. Все остальные, однако, остались в кабинете.
Едва дверь за монахом закрылась, мэр поднял голову и обвел всех присутствующих донельзя тяжелым взглядом. Самые слабонервные чиновники сделали попытку спрятаться за спинами других.
– Вы чё, нота ля? Совсем уже оборзели, нота фа?! – роняя тяжелые слова, громко поинтересовался градоначальник. – Вы мне – мне!!! – фуфло скормили?! И про кого?! Про дочь родную! Нота ля, да вы все покойники!
Он повернулся к неприметной двери за своей спиной и гаркнул:
– Охрана! Зондер-команду сюда. И этих… Уборщиков еще подгоните, кровь замыть.
Мертвую тишину, стоящую в кабине, нарушили звуки ручейка, весело бегущего вниз с горы. У кого-то сдали нервы.
– Шеф, – сказал наконец кто-то смелый. – Шеф, давайте не будем пороть горячку. Я в те годы вообще еще не работал в мэрии, и таких здесь больше половины.
– Хорошо, – с подозрительной легкостью согласился градоначальник. – Тогда ставлю задачу. Необходимо собрать армию, повести войска, разбить демонов, выловить волшебника, освободить мою дочь, а зятька посадить на кол. Кто возьмется?
Молчание было ему ответом.
– Не понял?! – прорычал мэр.
Чиновники молчали, отводя глаза.
– Теперь понял, – кивнул мэр, и вновь застучал в ту же самую дверь. – Эй, вы, там! Плаху, палача и рюмку водки. И где там костоломы, я не понял? Они по-пластунски ползут?
– Шеф, – вновь сказал все тот же смельчак. – Я понимаю ваше горе, более того – я вам искренне сочувствую. Но снова призываю вас – давайте не будем пороть горячку. Мы все наслышаны о демоне, засевшем в бывшем монастыре. Желтый плащ, если не ошибаюсь. Наши аналитики еще пять лет назад справку делали с однозначным выводом – Читу спасает только то, что его база довольно далеко от города. В Чите много солдат, но в Чите нет магов сопоставимого с ним уровня. А вы же понимаете, что для хая низкоуровневые – трава, которую он просто выкосит. Ну засунем мы свой инстинкт самосохранения в укромное место, ну соберем мы сейчас войско, ну пойдем на него. Ну и что мы получим в итоге? А я вам скажу – в итоге мы получим войско в минус, а в плюс – разозленного до последней степени вашего зятя, который явится в город карать и миловать. Оно нам надо – такое счастье?
– Ну а ты что предлагаешь? – мрачно буркнул мэр.
– То же, что и сказал – во-первых, не пороть горячку. Во-вторых, подготовится. Все знают – хая выбивают хаем. Найдем в соседних локациях сопоставимого по силам мага, наймем его. Да, это обойдется не дешево, но всяко дешевле, чем положить под стенами монастыря всех наших солдат забесплатно. На встречу с хаем надо приходить подготовленным.
– Понятно, – еще более мрачно сказал мэр и опять обвел всех тяжелым взглядом. – Все так думают? Может, у кого другие предложения есть?
– У меня есть! – неожиданно раздался детский голос.
Все головы в зале, включая мэрскую, повернулись в сторону говорившего.
В центре воззрений оказался наш старый знакомый – юный мелкий чиновник, принимавший Четвертого в мэрии.
– Я тебя внимательно слушаю, как там тебя…
– Эразм.
– Родители у тебя были жестокие люди. Излагай свое предложение, Оргазм, я весь внимание.
– Ваше сиятельство, я у монашка подорожную отмечал. Он с Владивостока идет. Сами понимаете, со своим четвертым уровнем в одиночку он бы дошел только до первого демона. Это значит что? Это значит, что его спутники-демоны – хаи, причем хаи не из последних. Это раз. Если он письмо у вашей дочки взял – значит, они у этого Желтого плаща уже были. Причем пришли, побыли, ушли и ушли живыми и здоровыми. То есть – они как минимум не слабее его, раз он их не сожрал. Это два. Они уже здесь, ни в какую соседнюю локацию бегать не надо и искать никого тоже не требуется. Это три. Наконец, они монахи, а это позволяет надеяться, что цену они ломить не будут. Вон как их старший нос морщил: «Монахам разрешено брать только еду и одежду…». Глядишь, и по дешевке сторгуемся. Это четыре.
– Складно излагаешь, как там тебя… Маразм?
– Эразм.
– Я запомню. Слушай, Эразм, ты у меня в какой должности служишь?
– Канцеляристом. Служащий двенадцатой категории полезности.
– Вот что, Эразм. Идея твоя понятна, да и мотивы твои прозрачны. – мэр вперился в Эразма, буравя его тяжелым взглядом. – Шанс хочешь получить?