— Да, я в курсе. — сварливо ответил псевдонастоятель. — Встретил по дороге. Спасибо, буду, с подарком, как положено.
— Тогда чем обязан? — улыбку Черный держал профессионально.
— Дело у меня к тебе. — проскрипел Псих. — Рясу ты у меня подрезал?
— Какую рясу? — лицо Черного можно было использовать для социальной рекламы: «Искренность и открытость — залог успеха».
— Да ты, ты… — махнул рукой фальшивый старикашка. — Я еще вчера понял, что ты, потому что больше некому. А сегодня утром мне уже настучали, что ты оценщика на нее ищешь. А вот это уже ни в какие ворота. Черный, у тебя совесть есть? Ведешь себя не как сосед, а как говно. Ну спер — ладно, спер, бывает. Все равно ряса не моя, это ты не меня обнес, а того лоха приблудного. Пускай у него голова болит. Но при живом мне другого оценщика искать?! Конкурентов мне здесь плодить? Ты что — куска хлеба меня на старости лет лишить хочешь? Вот кто ты после этого?
Напор старикана был настолько силен, что Черный даже растерялся.
— Да я как бы… Я не думал.
— Да ты вообще свою думалку в задницу затолкал — обличающе ткнул в собеседника узловатым пальцем настоятель. — Конечно, старика обидеть каждый может… Двойной тариф тебе за это за оценку будет! Нет, тройной! И даже рот не открывай, не скину! Езжай в Хабару, как собирался, ищи дешевле. Раньше надо было думать. «Найди мне оценщика… хорошего… не болтливого…».
— Блин, одни стукачи вокруг. Кто из них двоих барабанит, интересно? — пробормотал себе под нос Черный.
— Чево? Не слышу! — приложил ладонь к уху эрзац-игумен.
— Да нет, ничего. — повысил голос атаман, подошел к двери и приоткрыл ее. — Слышь, ты. Концепция поменялась. Доставай из сейфа обратно, тащи сюда.
И вновь повернулся к настоятелю.
— Давай только хотя бы двойной тариф. Не, ну правда, не ломи. Хорошо, свой косяк признаю, но двойной тариф — это нормальный штраф. У тебя же тарифы на оценку конские. А меня, блин, юбилей на носу. А ты с такими ценниками.
— Юбилеить завтра будем. — сварливо отрезал Псих. — А сегодня — обычный рабочий день. Даже не сокращенный.
Но поторговаться им было не суждено. В приемную без предисловий ввалился какой-то облезлый демон. Увидев Черного, он радостно оскалился во весь рот и заорал:
— О, шеф, привет! Я, короче, в Валдгейме всем приглашения уже раздал. Ты новость слышал? Там все село гудит: монастырский настоятель ластами щелкнул! Прикинь! А ты говорил — он у нас на поминках простудится.
Тут он перевел глаза на вторую фигуру и от удивления отвесил челюсть:
— Э-э-э… Ваше высокопреподобие?
И тут же переобулся:
— А может, врет молва. Это слухи, легенды, мистерии. Может это злая шутка козырных людей!
Но по лицу Черного было видно, что его терзают отнюдь не смутные сомнения. Не сводя глаз со старика, напряженный как струна, он двинулся влево, перекрывая приоткрытую дверь в кабинет.
— Это извините, что сейчас было? А, ваше высокопреподобие? Вы кто? Восставший из зада?
— Брешут людишки. — без особой уверенности в успехе заверил его Псих. — У них языки что помело.
— Может, и брешут. — не стал спорить атаман. — А может, и нет. Я тогда развеивание иллюзий на вас наложу? Если брешут — вам, ваше высокопреподобие, бояться нечего.
Он щелкнул пальцами, развеивая заклинание, и без паузы продолжил:
— Вот же ты гнида приматская. И ведь почти развел.
Как раз на этих словах Псих и закончил просчет ситуации. Он сшиб посохом облезлого, заслонявшего дорогу и одним огромным прыжком сиганул в коридор. Где со всех ног помчался к выходу, благо, дорогу помнил хорошо.
Не до рясы. Успеть бы выбраться. Желательно — живым. Про «здоровым» речи уже не идет.
Черный в ярости взревел медведем, взмахнул непонятно откуда взявшейся пикой и бросился вслед.
В это время из двери вышел секретарь с рясой в руках и удивленно посмотрел след ветреному начальнику.
А начальник в это время ревел сиреной:
— Рота в ружье! Все к выходу! Выход перекрыть! Бегом, бегом! Гасим его! Наглухо гасим, чтобы не выскочил!
Бой в коридорах пещеры Псих запомнил надолго.
Он успел пробежать примерно две трети пути, когда ему навстречу начали выскакивать вооруженные демоны.
Одна радость — подчиненные Черного оказались плохо обученными и, что греха таить, в массе своей туповатыми. Вместо того, чтобы сбиться в плотный строй на выходе и тем подписать Психу смертный приговор, они выскакивали в коридор поодиночке, где их немедленно отправляли на перерождение. Но каждый такой идиот хоть на несколько мгновений, но замедлял бег Психа, а сзади его нагонял отставший поначалу Черный. Когда шаги атамана зазвучали совсем уже рядом, незадачливому шпиону, чтобы не получить пику под лопатку, пришлось остановится и встать спиной к стене.
Побег «на рывок» закончился, Псих начал методично и медленно — по шажку — пробиваться к выходу.
Как уже было сказано, банда Черного не отличалась особой выучкой. Представление о рукопашном бое практически у всех было чисто молодецкое: «Дай-ка я тебе врежу от души!». Поэтому они изрядно мешали друг другу и атаману, и оставляли Психу шанс.
Он не стремился убивать — протиснуться в нужном направлении было куда важнее, а живые неумехи мешали единственному опасному противнику — Черному — куда сильнее, чем трупы. Трупов, впрочем, тоже хватало, и атаман демонов чуть не взбесился от ярости, наблюдая, как тает его банда, а проклятого обезьяна так и не получается заблокировать. Фальшивый старикашка выскальзывал, протискиваясь, как мокрый кусок мыла между ладонями.
Но и платил Псих за свое продвижение дорого. Полную цену платил. Рядовые демоны доставали его редко, но противников было слишком много и вскоре Псих был в крови с головы до ног. Конечно, в большинстве это были царапины, но в толчее он пропустил три хороших укола от Черного, а вот это было уже серьезно. Больше всего монах боялся истечь кровью и ослабеть на выходе, в шаге от свободы. Хотя злая судьба и без того в последние дни строила ему пакость за пакостью.
Но не в этот раз.
Добравшись, наконец, к выходу, и оказавшись в двух шагах от запертой двери, Псих как будто обрел второе дыхание. Резко ускорившись, он принялся методично убивать всех, стоявших между ним и вожделенной свободой. Вскоре живым у двери остался только один — тот самый козел-привратник.
И вот тогда незваный гость впервые открыл рот:
— Открывай дверь. У тебя 15 секунд. Откроешь — у тебя будет шанс. Я помогу. Нет — умрешь с гарантией.
Козел, как ни странно, решение принял мгновенно и кинулся к двери, звеня ключами.
— Ты че делаешь, сука?! — взревел Черный, который в последние минуты производил впечатление буйно помешанного — разве что пена изо рта не шла. — Живьем сварю!!!
— Ты меня сперва поймай! — не поворачиваясь, огрызнулся козел, открыл дверь и первым прыгнул наружу. Почти столкнувшись с ним в воздухе, следом из пещеры вылетел окровавленный Псих.
Приземлившись, он тут же подвесил в воздухе портал, куда, не теряя ни секунды, бесцеремонно забросил козла-перебежчика. Выбежавший из пещеры Черный успел увидеть лишь высокий прыжок врага и зеркало портала схлопнулось на его глазах.
Атаман в ярости воткнул пику в землю и страшно завыл прострелянной насквозь волчицей.
Козел и Псих вывалились из портала в дремучем лесу.
— Где мы? — проблеял перекинувшийся привратник, глаза у которого были совершенно безумные. — Я думал, ты в монастырь портанешься.
— Для этого у вас слишком дурковатый начальник. — на удивление спокойно ответил Псих, без сил опускаясь на траву. — Боюсь, он слишком близко к сердцу принял мой побег. С него станется сейчас в монастырь портануться в поисках меня. Ну и зачем мне радовать этого воришку?
— А где мы? — повторил козел, бешено вращая глазами.
— В лесу. — открыл тайну Псих, но тут же поправился. — Стоп-стоп, только давай без истерик.
Он вытянул руку.
— Валдгейм там. — рука сместилась на несколько градусов. — Биробиджан там. Но я бы не советовал. Я бы на твоем месте бежал до канадской границы.
Обезьян, кряхтя, поднялся на ноги, и повернулся к своему нечаянному спутнику.
— За дверь спасибо. Я свое слово тоже сдержал. Приятно было познакомиться, расходимся. Дальше — сам.
И медленно побрел куда-то в лес.
с. Валдгейм,
Еврейской автономной локации
48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.
В монастыре Псих появился, как и вчера, одновременно с темнотой — грязный и весь в крови.
Упреждая вопросы, он картинно развел руками.
— Не фартит нам, Босс.
Четвертый испугался всерьез — он еще ни разу не видел настолько качественно избитого Психа.
— О, господи! — не сдержался он. — Что с тобой случилось? Давай я тебя полечу, у меня есть «Малое лечение».
— Голову себе полечи, тупая четверка. — глухо посоветовал Псих. — У меня одна регенерация твое «малое лечение» перекрывает в разы. Я давно уже кровь остановил, это засохшая. Впрочем, лечи. Может, «Святости» отсыпят за добрые намерения. Мне б помыться и пожрать, Босс.
— Сейчас. — засуетился Четвертый. — Еда ждет, а про помыться я сейчас монахам скажу, они воду согреют.
Час спустя отмытый и наевшийся, но смертельно уставший Псих мерно рассказывал спутнику про свои сегодняшние приключения:
— Ну, в общем я часок-другой в лесу побродил, если он вдруг порталы отслеживать умеет. Но он то ли не умеет, то ли не стал. Никто по мою душу не пришел, в общем. А в монастыре гости были?
— Никого не было. Все тихо. Я молился, монахи чинятся потихоньку. — Четвертый был очень расстроен рассказом, но старался держаться.
— О как. — Псих кивнул. — А он умнее, чем я думал. Или просто собой лучше владеет, а вся эта пена у рта — так, работа на публику.
— Что делать будем? — голос Четвертого предательски дал петуха. — Может, ну ее, эту рясу? Она, конечно, очков «Святости» прибавляет хорошо, но, если упереться — я, наверное, и без нее второй уровень взять смогу. Наверное.