этот холокост Гитлер осуществил не своими руками, а руками Сталина. И в том, что об этомхолокосте никто никогда за все послевоенные десятилетия даже не упомянул. И в том, что этот холокост не компенсирован ни миллиардами долларов, ни извинениями перед народом, ни памятниками и кладбищами, ни приговорами международных судов. И в том, что никто из потерпевших от этого холокоста даже не потребовал никогда никаких компенсаций: живым за мертвых, от живых вместо казненных…
Да, если бы не было нападения Германии — не было бы всех этих жертв у нашей страны, не были бы репрессированы российские немцы, не были бы репрессированы другие народы, не было бы мучительного, унизительного, бесконечного неравноправия российских немцев, не было бы их отчаянного беспрецедентного для новейшей истории человечества выезда. Все уходит корнями туда, в июнь 41-го. Все зовет, требует ответа: ведь если бы не было нападения Германии…
И опять, как в вопросе о вине России в трагедии российских немцев, голова и сердце перед вынесением своего вердикта начинают уходить из-под власти эмоций. Вопреки всему, что пережито, вопреки всему, что видено, слышано и читано, вопреки всей железной святой и неприкасаемой логике в них зарождаются — и уже не исчезают, не потухают — категоричные, императивные ноты чувства справедливости. Справедливости, которой так долго мы не можем дождаться для себя. И как в вопросе о вине России, опять возникает эта логическая цепочка: Гитлер — это Германия? Нацисты, фашисты — это германский народ? Тоталитарный режим — это страна? Это германский народ начал войну? Это он устами фюрера за двадцать лет до войны провозгласил, что народ, который не в состоянии обеспечить себе "жизненное пространство", не достоин существовать? Это он был готов потерять 8 миллионов своих сынов, чтобы восстановить против себя весь мир, разрушить дотла свою страну, лишиться огромной части своей территории, дать победителям оккупировать ее на десятилетия, расколов на два враждебных государства, — и платить, платить, платить миллиарды и миллиарды марок и в первом, и во втором, и в третьем поколении за все новые вины — тех, кого уже давно нет на этом свете, тех, кто обрек сам германский народ на невиданные жертвы, лишения и унижения?
Не пострадал ли германский народ от этой войны сам так же, как пострадали те народы, на которые направил его фюрер, готовый пожертвовать всем, — и своей страной, и своим народом, и собственной жизнью — ради реванша за прежние унижения? И отвечает ли народ за действия своих диктаторов-тюремщиков, чьей жертвой-заключенным является сам?
Впрочем, зачем ломиться в открытые двери? "Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, германским государством. Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остаются". Это сказано не сегодня и не рядовым обывателем-правдолюбом. Это заявил Сталин своему народу, чтобы услышал и германский. Заявил не под залпы салюта Победы, как в минуту великодушия победитель побежденному, а 23 февраля 1942 года, в дни смертельной опасности для своей страны, когда гитлеровские войска были всего в 150 км от Москвы…
Но ломиться в эти двери тем не менее приходится и сегодня. Потому что открытыми они были и остаются только в сознании немногих и для узкоцелевого использования. "Убей немца!" — этот призыв к холокосту против немцев советского писателя и поэта Ильи Эренбурга относится к тем же временам. И в те же времена на практике уже давно и официально, с одобрения того же Сталина, отождествили с "кликой Гитлера" не германский народ и даже не часть его, а советских немцев, обвинив, выселив, загнав в трудармейские лагеря на массовую гибель только потому, что они тоже были немцами. И преодолеть этот синдром отождествления не удалось и за 60 лет…
Именно потому, что решение нашей проблемы в России так намертво связано, сцеплено, сплавлено с отношением к Германии и ее народу, вопрос о их виновности или невиновности в сознании тех, от кого зависит наша судьба, как был многие десятилетия, так и остается вопросом нашего будущего. И не только нашего.
Потому что есть еще такое понятие как человечество. Есть все возрастающий по своему значению вопрос о том, как этому человечеству выжить на все более тесной Земле. Вопрос, который диктует другой вопрос: как народам жить друг с другом, чтобы выжить вместе? И может ли народ, более полувека назад из-за ненормального фюрера втянутый в самую разрушительную и бесчеловечную войну, из-за этого фюрера понесший столько жертв, унижений и бед, — долго ли еще этот народ может считать для себя справедливым из поколения в поколение нести свою трагедию как свою вину? Не вызовет ли в конце концов такой перенапряг к политической жизни нового кандидата в фюреры с таким же нестерпимым, до полубезумия, чувством оскорбленного национального достоинства за прошлые поражения, за бесконечную вину и за бесконечное наказание?..
Да, российские немцы из-за нападения Германии лишились практически всего и до сегодняшнего дня не имеют надежд на будущее. Но как отторгают сердце и разум у нас обвинение в нашей трагедии России и русского народа, так не принимают они и предъявления счета Германии и германскому народу. Тем более сегодня. В третьем послевоенном поколении.
И опять мы как будто ломимся в открытую дверь. Теснейшие связи СССР с бывшей ГДР, все развивавшееся сотрудничество с Западной Германией, прямо-таки теплые отношения с ее канцлерами Вилли Брандтом и Гельмутом Шмидтом, создание "режима наибольшего благоприятствования" для объединения Германии при Горбачеве, встречи с галстуком, без галстука и безо всего с "другом Гельмутом" Ельцина, деловые и семейные встречи с "другом Герхардом" Путина, широкая кампания "примирения и согласия" между двумя странами вплоть до встречи их ветеранов — участников кровопролитнейшей Сталинградской битвы на месте былых боев — все это, казалось бы, говорит о том, что тезис о неотождествлении германского народа и германского государства с кликой Гитлера принят, и уже давно, хотя бы на уровне руководства нашей страны. Но если это так, то почему же до сих пор не преодолен синдром отождествления с гитлеровской кликой российских немцев, вообще не имевших к ней никакого отношения?
Давно уже выдвинута еще одна версия начала войны: Сталин готовил массированное вторжение в Европу, что и вынудило Гитлера нанести превентивный удар, хотя он к нему и не был еще готов. Эта версия (опровержения ее до сих пор нет) придает целям, содержанию и итогам всей войны совершенно иное звучание. Известно: Россия заплатила 20 миллионами жизней своих сыновей, разрухой страны и десятилетиями страданий и лишений всего своего народа ради своей свободы, ради освобождения Европы, и в том числе Германии, от гитлеровского фашизма.
Но по этой версии получается, что и Германия, не будучи готовой к войне и тем не менее вступив в войну, сознательно вызвав всемирный огонь практически полностью на себя, заплатила 8 миллионами жизней своих сыновей, разрухой своей страны и всеми остальными бедами — чтобы не допустить установления у себя и в Европе сталинского "коммунизма".
То есть причиной, целью и содержанием войны объективно было вожделенное с обеих сторон господство в Европе. Итогом же войны объективно стала свобода Европы — и от гитлеровского фашизма, и от сталинского "коммунизма". Ради этого (опять же лишь объективно, т. к. на деле имели прямо противоположные цели) понесли такие колоссальные жертвы две страны, не дав диктатурам друг друга добиться своих целей взаимоуничтожением подготовленных для этого сил, не дав диктаторам друг друга стать диктаторами для всей Европы…
Военные историки, специалисты, политики, без сомнения, еще скажут здесь свое компетентное слово. Нам же тут важно, чтобы два народа, стряхнув с себя комплекс вечной вины за своих жестоких диктаторов и комплекс противостояния, не позволяя снова и снова морально загонять и удерживать себя в не их прошлом кровавом конфликте, потрясшем весь мир, смогли бы наконец продолжить многовековое свое сотрудничество, давшее им так много. Сотрудничество, в процессе которого они породнились друг с другом — политически, экономически, культурно и миллионами и миллионами потомков от смешанных браков — как ни с каким другим народом. Породнились и потому, что в результате их таких близких отношений в мире появился их общий "ребенок" — народ под названием "российские немцы", соединивший в себе неразделимо историю, культуру, ментальность, а теперь и гены обоих народов.
Установится это сотрудничество, это взаимное, родственное доверие и согласие — и этот народ, больше всех и несправедливее всех наказанный обоими своими родителями за несуществующую вину, снова обретет будущее. А следовательно, и огромные его жертвы окажутся не напрасными: они смогут и должны быть, наконец, учтены. Его 316 трудармейских "полков" (и сколько еще за пределами лагерных вышек!), его нечеловеческий труд во имя Победы, и сотни тысяч отданных за нее жизней — это его вклад в защиту России, в свободу Европы, в освобождение Германии.
И столько лет храня и оберегая в себе честь и достоинство своих родителей, стиснув зубы, трудясь, умирая, но не обвиняя их, — народ российских немцев хотел бы в ответ сегодня совсем немногого: чувства справедливости. От сегодняшней России, от которой этого уже можно ожидать. И от Германии, чьи свобода, демократия и сегодняшнее благополучие омыты и кровью трети нашего народа.
Этого чувства хотелось бы сегодня от населения Германии, так дистанцирующегося от "русских немцев". Или хотя бы от тех, кто занимается там сегодня обустройством "поздних переселенцев", скрупулезно выясняя, на сколько параграфов они вообще немцы и на сколько социальные пособия и пенсии для них и их русских супругов должны быть меньше, чем у "настоящих немцев". В смертельной борьбе за свободу Германии и ее народа от фашизма одновременно лилась кровь и русская, и немецкая, и многих других народов, в том числе российских немцев. Устанавливать ей прейскурант сегодня — значит забыть о ее цене тогда.