мадоннам во сне не снилось! Я прибалдел, конечно, да возьми и ляпни: «А где ты так здорово целоваться-то научилась?» А она, этак реснички опуская, отвечает: «Мы летом практику в морге проходили… Мне Ленка на трупах показывала!» Представляешь?! Я чуть ласты не склеил… А она, понимаешь ли, до сих пор не догонит, почему я от нее шарахаюсь! Главное, я до нее ведь с этой Ленкой встречался почти год…
– А-а-а! – вдруг завопил феникс, глядя куда-то за спину Аркадия и суматошно хлопая большими крыльями. – Вон она! Вон!
– Кто?! – подпрыгнул вирусолог. – Ленка?!
– Да нет! – голосил птиц. – Гниль!!
– Где?! – Аркаша вскочил на ноги и обернулся. – Ептыть-колдыптить…
Под деревом, оплетая узловатые, выступающее из земли корни, колыхалось нечто. Мерзкого белесого цвета, без какой-либо определенной формы, но тем не менее с длинными хлюпающими отростками… Запах от этого «не пойми чего» шел соответствующий – смесь застарелой плесени и дохлых лягушек… То есть нюхать этих самых лягушек вирусологу еще не доводилось, но он почему-то был уверен, что они именно так вот и пахнут!
– Скорее на лошадь! – истерично прокаркал древний миф. – Может, успеем сбежать, пока… а-а-а!!!
– У-у-у! – передернуло Аркашу.
До лошади он добраться не успел… Белесая субстанция с противным чавканьем обвила его ноги и поползла выше. Тело начало неметь.
– Феликс! – прохрипел корчащийся медик. – Слазь с седла, дубина! Ты же – солнце! Она тебя… испугается…
– Я ее сам боюсь! – затравленно вякнул перепуганный птиц, бестолково топчась лапами по седлу. Лошади, увидев Гниль, забили копытами и принялись брыкаться…
– Должник… тоже мне… – еле слышно выдохнул Аркадий, из последних сил пытаясь высвободиться. – Легенда… паршивая… меня уже… переваривать начали…
Гниль, довольно хлюпая, обволокла его полностью. Слабо трепыхаясь в скользких вонючих объятиях и задыхаясь от недостатка воздуха, вирусолог простонал:
– Эх, Кармен… не повезло тебе с героем! Сожрет его сейчас эта бледная трепонема, килограмм пенициллина ей в…
Гниль содрогнулась и, колыхаясь как желе, схлынула вниз. С трудом удержав равновесие, почти задохнувшийся Аркаша жадно хватал ртом воздух.
Феликс, прекратив пугать лошадей своими воплями, недоуменно разинул клюв:
– Как у тебя это получилось?!
– Не знаю… – заплетающимся языком ответил молодой человек, ощупывая себя со всех сторон.
– Но она же тебя почти что съела!
– Ну да… – Ильин тряхнул головой и посмотрел на жалобно жмущуюся у корней дерева Гниль. – Съела. Практически… Я уже со всеми попрощался… Тебя напоследок обматюкал, ее добрым словом помянул… а она вдруг – раз! – и в кусты!
– Каким словом? – почему-то заинтересовался древний миф.
Аркаша неуверенно пожал плечами и, подумав, повторил:
– Килограмм пенициллина тебе… Опаньки! Феликс! Ты видишь?!
– Вижу! – радостно захлопал крыльями птиц, наблюдая, как жуткая субстанция, сжавшись до размеров детского плевка, поспешно утекает в землю. – Так вот чего она так испугалась! Слова этого… непонятного…
– «Килограмм»?! – не поверил медик.
Феникс страдальчески щелкнул клювом:
– Да нет! «Пенициллин»! Это что-то колдовское?
– Нет, конечно! Пенициллин – это же известный антибиотик…
– Что?
– Ладно, ты все равно не поймешь. Такой препарат, короче, древний, как бивни мамонта, его еще в Античности греки из пенициллиновой плесени получали… Не скажу, что панацея, но многие инфекции его не переносят. А эта ваша Гниль, похоже, даже само название не переваривает!
– И хвала солнцу! – заявил древний миф. – Теперь нам точно ничего не грозит… ПЕНИЦИЛЛИН!! – грозно каркнул он на робко сунувшийся было из-под корней белесый студенистый отросток. Тот чавкнул и исчез.
– То-то же! – удовлетворенно резюмировал птиц. – Аркадий, ты наелся?
– Вполне. – Медик подобрал с земли мешок с остатками припасов, завязал и подвесил его к седлу своего коня.
– Согрелся?
– Да вроде…
– Тогда поехали. Хоть бояться нам уже нечего, но поторопиться все-таки стоит…
Невдалеке, под хруст ломаемых веток, раздался перепуганный рев вперемежку с пронзительными мальчишескими криками. Путешественники переглянулись…
– Эй, там! – заорал Аркадий, вонзая шпоры в бока лошади. – Держитесь!! Мы сейчас!
Круша в щепки многострадальный лес, оба ломанулись на крики, вопя в два голоса грозное «пенициллин!!!»… Чуть не опоздали – лежащие на земле два полупрозрачных белых кокона уже едва-едва шевелились.
Аркадий бесстрашно спрыгнул с коня и, топнув ногой, рявкнул во всю мощь легких:
– А ну сгинь, пакость! Пенициллин, я тебе сказал!!
Гниль слетела с предполагаемых жертв одним махом. Медик для профилактики прошелся по всей группе известных ему антибиотиков, убедился, что двум валяющимся на земле и медленно приходящим в себя бедолагам больше ничто не угрожает, и присмотрелся повнимательнее…
– Лир?! Барбуз?!
– Аркадий… – слабо пискнул горе-проводник, счастливыми глазами глядя на изумленного вирусолога. – Мы вас все-таки нашли!
– Это еще кто кого… – Растягивая рот до ушей, медик протянул ему руку. – Хватайся, экстремал! И скажи спасибо, что батя меня семь лет назад к себе на завод литейщиком не затащил! А то всем нам тут сейчас было бы очень весело…
…Ночь закончилась вполне благополучно – Гнилые пущи остались позади, все были живы и здоровы, разве что Лир сорвал голос, Барбуза до сих пор потряхивало от лесных впечатлений, а Аркаша постоянно чихал и пугал сотоварищей страшными словами «грипп» и «ОРЗ»… Что касается феникса, то для него события минувшей ночи прошли безболезненно. Напугаться по-настоящему и в результате этого сгореть он попросту не успел, простуда его не брала, а голосовые связки у древней легенды были еще те… Куда там дону Педро!
Где-то к полудню, вырвавшись из объятий тенистых пущ, вся компания оказалась на небольшом зеленом пригорке, с которого открывался живописный вид на…
– Болото?! – простонал вирусолог. – Опять – болото?! Не хочу! Не пойду! Надоело!!
– Да что ты так кипятишься? – не понял Феликс, который, ясное дело, и понятия не имел о сравнительно недавнем знакомстве медика с подобным же типом земного ландшафта. – Ничего особенного! Топь, и все…
– Это тебе «и все»! У тебя – крылья! – заявил Ильин, поглядывая на «любующегося облаками» Лира. – А мы уже раз в таком искупались, и что-то по новой мне не хочется! Я еще с ночи не оттаял!
– Через любое болото, даже Семимильное, пройти можно, – щелкнул клювом птиц. – Надо просто дорогу знать…
– А ты знаешь, да? Чего глазки отвел?! Знаешь?!
– Теоретически, – неуверенно каркнул Феликс. – Я же через него летал! Ходить, правда, не пробовал…
– Во-во! – хмуро сказал Аркадий, спешиваясь. – Ну что ж делать, надо так надо… А лошадей как же? – Он вынул из-за пазухи аккуратно сложенную карту, заботливо предоставленную его величеством, и разложил на травке: – Вот, видишь – тут после болота еще Равнина какая-то…
– Не какая-то, а большая, – заметил феникс. – И песчаная.
– То бишь на своих двоих мы еще неделю до Разлома будем топать! – уверенно заключил Аркаша. – Нет, мне это совсем не нравится…
– Коней надо брать с собой, – кивнул Барбуз. – Я-то что, я дойду… А вы с Лиром – нет.
– Сложно… – просипел горе-проводник, опытным взглядом окидывая необъятные топи. – Если из нас кто провалится – вытащить сможем, а вот лошадь… Она же столько весит!
– Тем более их у нас две, – поддакнул птиц.
Ильин с досадой фыркнул:
– Без тебя заметили! Вот был бы ты, страус, пегасом, а не фениксом, никаких проблем бы не было… – Он задумался, что-то вдруг вспомнив. Внимательно осмотрел людоеда с головы до пяток, и спросил: – Барбуз, извини, что напоминаю… Твоя супруга как-то сказала, что ты бревнами в городки играешь?
– Было дело… – смутился людоед.
– А поскольку штук зараз сможешь поднять?
– Не знаю, я не проверял… Вы плот сделать хотите, да? И на него – лошадей?
– Утопнет! – высказался паренек.
– А с лошадями – точно! – встрял птиц.
Вирусолог замотал головой:
– Да нет! Я про другое! Хорошее бревно весит где-то как наш Лир, так?
– Ну да… – все еще не очень понимая суть, ответил великан.
– Ага, значит, это килограммов пятьдесят, не меньше… – принялся считать медик. – Одна лошадка, если вдуматься, около четырехсот кило – эти не очень крупные…
– Тайгетские рысаки, – ввернул всезнающий Феликс, – они низкорослые, но выносливые. Такого коня даже лучшие скакуны Эндлесса не всегда обскачут!
– Не сбивай ты меня с мысли! – прикрикнул Аркадий. – Так вот, что я имел в виду: в пересчете на бревна одна лошадь – это восемь штук! Бородавчатый, ты столько поднимешь?
– Наверное, – пожал плечами людоед. – Попробовать надо!
Без долгих раздумий Барбуз, поплевавши на руки, подлез под тугое брюхо стоящего к нему ближе коня, поднатужился и поднял обалдевшее животное вверх. Лошадь начала было ржать и вырываться, но потом, по-видимому, решила, что на ней ездили всю жизнь, а она – ни на ком и ни разу, посему успокоилась…
– И как? – живо поинтересовался молодой врач. – Терпимо или не удержишь?
– Да ничего… – ответил великан, для верности обежав пригорок, и широко улыбнулся: – Донесу! Ежели брыкаться не начнет…
Лошадь всем своим видом дала понять, что уж чего-чего, а этого от нее теперь никто не дождется! Ее товарка завистливо фыркнула и с интересом посмотрела на Аркадия. Тот замотал головой:
– Не-не-не, дорогуша, даже не мечтай, я не грузовой кран! Барбуз, поставь транспортное средство на землю, успеешь натаскаться… Предлагаю одного коня оставить тут, пускай пасется себе, а второго взять. Мы с Лиром ребята стройные, вдвоем поместимся. Феликс сам долетит, ничего ему не сделается… А теперь, господа, предлагаю наполнить…
– Бокалы? – каркнул птиц. – Аркадий, не спаивай молодежь!
– Да не бокалы, зануда, – сморщил нос Ильин. – Желудки! Во-первых, Барбузу меньше нести придется, а во-вторых, я еще колбасу не попробовал и с ночи проголодаться уже успел…