а в гости заходили, подшучивали над Темкой, что сейчас на цветах потренируется, а потом марихуану выращивать начнет. Как в воду глядели. Только Тёма с травкой заморачиваться не стал и сразу с тяжелых наркотиков стартанул и закончилось все двухмесячным лечением.
Пока из отделения полиции домой ехал, столько всего вспомнилось из нашего детства с братом. Мы не ссорились, мирно сосуществовали, но словно в разных измерениях. Один раз только столкнулись. Да так что у меня шрам под бровью остался. Тонкий, белый, замывшийся, с годами незаметный почти, но я знаю, что он там есть и когда бреюсь у зеркала, всегда невольно вспоминаю об обстоятельствах его появления. Хотя мое тело покрыто сплошными шрамами и рубцами, именно этот шрам до сих пор вызывает неприятные ощущения и со временем они не смазываются, не исчезают. А теперь ещё и причина столкновения снова возникла в наших жизнях.
Как тут не чокнуться?
И какого хрена, спрашивается, я вместо того, чтобы домой ехать, опять к наркологическому центру прикатил? Нет бы до завтра отложить, послушать рекомендации доктора Божич, или я здесь именно из-за нее? С самого утра, как увидел ее лицо, так и маячит перед глазами. Гоню прочь, а оно снова появляется. И понять не могу, что в ней особенного. Были у меня бабы красивее намного и без заморочек всяких и сложностей, ни уговаривать, ни дважды просить не приходилось. Я люблю, когда просто, понятно и взаимоприятно. А с Вероникой Божич так не получится. Начали мы не очень, а такие, как она, второго шанса не дают.
Не знаю, судьба это или случайность очередная, но я еще припарковаться не успел, как причина моих фантазий материализовалась. Выпорхнула из стеклянных дверей клиники и сбежала по ступенькам. Чуть было мимо не проскочила. Без халатика Верника Божич мне еще больше понравилась. Бежевые брючки, кремовая блузка. Сумочка через плечо, туфельки на шпильке, темные волосы густой волной по плечам.
Оглянулась, когда я посигналил и застыла, как изваяние, словно приведение увидела. Узнала сразу, это я по изумленному выражению лица понял. Не ждала меня доктор Божич, да я и сам не собирался… Опустив стекло, улыбнулся одной из своих безотказных улыбок. Ника прищурилась и, скрестив руки на груди, сделала несколько шагов вперед, но не дошла, остановилась на расстоянии десяти метров.
– Ты что здесь делаешь? – подозрительным тоном спросила девушка.
– Тебя жду.
– Врешь.
– Вру, – улыбнулся шире, она не среагировала, продолжая сверлить меня неприязненным взглядом. – Решил не ждать до завтра. Много вопросов к Тёмке накопилось, – пытался объясниться я. Она сразу немного расслабилась. Я наоборот напрягся.
– А его нет. Он не позвонил тебе? – удивленно спросила Ника, поставив меня в еще больший ступор. Как это «его нет?».
– Нет. Ты же говорила, что завтра…
– Кирилл, мы не имеем права против силы удерживать. Он подписал отказ от лечения и уехал домой, – не дав мне договорить, пояснила Божич. Ее взгляд встревоженно скользнул по моему лицу.
– Черт, – вырвалось у меня. Я ослабил петлю галстука и озадаченно потер подбородок, скользнув рассеянным взглядом по Веронике. – Подвести тебя?
– Нет, я на метро, – быстро сказала она. Я другого и не ожидал.
– Вероник, мне несложно. Правда. Давай подброшу? А потом к Артёму поеду.
– Это плохая идея, – прямо и предельно честно проговорила Божич. Я отчасти согласен, но все во мне бастовало против того, чтобы отпустить ее сейчас.
– Боишься меня? Или муж ревнивый?
– Это ты так аккуратно пытаешься выяснить замужем ли я? – проницательно усмехнулась девушка.
– Кольца-то нет, – ответил я.
– Я не замужем, но тебе не светит, – самоуверенно заявила Божич. – У меня память хорошая, – добавила она. Мне определённо нравится ее откровенность.
– А если я извинюсь?
– Не сработает.
– Восемь лет прошло, – напомнил я.
– Моя практика, в которой ты не так давно усомнился, показывает, что люди крайне редко меняются в лучшую сторону, – голосом отъявленного мозгоправа проскандировала доктор Божич.
– Ты работаешь с наркоманами и алкоголиками. А я адекватный.
– Поверить тебе на слово? – склонив голову на бок, скептически спросила Божич. – То, что ты сменил солдатскую робу на деловой костюм, еще ничего не значит.
– Ты же психолог. Должна видеть людей насквозь, – иронизировал я.
– Ты не мой пациент, Кирилл, – холодно заметила Вероника.
– Я могу записаться на консультацию? Прямо сейчас?
– Только через регистратуру, – уголки губ девушки дрогнули в неуверенной улыбке и я понял, что мы почти договорились.
– Садитесь, док, обещаю вести себя прилично, – я распахнул дверцу с противоположной стороны. Помешкав пару секунд, Вероника решилась. Обошла машину и села на соседнее сиденье. Вместе с ней в салон ворвался запах септика и тонкий аромат женских духов с узнаваемыми нотками жасмина. Странно, но сейчас они не вызывали отторжения. Напротив, я надышаться не мог.
– Куда едем, док? – спросил я, мягко трогаясь.
– Ориентируйся на метро Смоленское, – ответила Вероника, пристёгиваясь и поправляя волосы. Я ушам не поверил, удивленно присвистнув.
– Мы почти соседи, от моего дома до Смоленского пару минут. В окно видно.
– У меня квартира на Новинском бульваре, это чуть дальше, – сдержанно уточнила Божич.
– Охренеть, в десяти минутах живем и ни разу не столкнулись, – а вот это нереальное совпадение.
– Москва, – пожала плечами Вероника, глядя в окно, а я то и дело – на нее. Утреннее наваждение не отпустило, а наоборот усилилось.
– За дорогой следи, – резко произнесла Ника. – Будешь пялиться, попрошу остановить и выйду.
Я решил не искушать судьбу и попытался полностью переключиться на процесс вождения. Это оказалось непросто, чертовски непросто. Девушка, от которой у меня срывало крышу, сидела на расстоянии вытянутой руки, но я точно знал, что если хотя бы пальцем ее трону, то она больше никогда со мной не заговорит.
– Ты с родителями живёшь? – спросил я, чтобы заполнить напряженную паузу. Она отрицательно качнула головой, и я глубоко вдохнул пьянящий аромат, пытаясь припомнить, когда в последний раз был возбужден до алых пятен перед глазами и болезненных ощущений в паху. Ответ меня не порадовал. Это случилось ровно восемь лет назад. Точно такое же внезапное, запредельное умопомрачение. Я тогда сам не смог сдержать разбушевавшиеся гормоны под контролем. Меня остановил Артем. Я должен быть ему благодарен и Вероника тоже. И не важно, что сначала я избавил Веронику от домогательств троих пьяных придурков – в ее памяти навсегда останется мое последнее действие, а оно мало отличалось от намерений предыдущих обидчиков.
– Одна. Я сирота, – ответила Ника абсолютно бесстрастным голосом.
– Я тоже, – отозвался глухим тоном.
– У тебя брат есть, – девушка тяжело вздохнула. – А у меня никого. И не было никогда.
– Ты из приюта? – бросил на нее быстрый взгляд, она снова кивнула.
– Я не знал. Наверное, это тяжело?
– Не знаю, я по-другому не жила. Мне кажется, тяжелее, когда тебя близкие разочаровывают и предают.
– Ты это к чему? Из-за того, что Тёма мне не позвонил? У него своя жизнь, у меня своя.
– Я ничего не сказала, а ты оправдываться начал. Значит, чувствуешь свою вину.
– Ты сейчас психолога включила?
– Нет, ты сам заговорил о семье. Поддерживаю разговор.
– Скажи, а Тема ничего тебе не говорил?
– О чем? – боковым зрением я увидел, как Вероника повернулась и посмотрела на меня, но, запомнив ее предупреждение, продолжил следить за движением.
– Ну, почему он напился, – уточнил я.
– Кирилл, все, о чем я разговариваю с пациентом, является врачебной тайной, – сухо напомнила доктор Божич.
– А как он, в целом? В порядке?
– Физически – да, психологически нуждается в помощи. Но я повторюсь, что удерживать его против воли мы не имели права.
– Он был влюблен в тебя, – зачем-то ляпнул я и тут же пожалел о своих словах.
– Мы не обсуждали это вопрос, – нейтрально ответила Ника, бросив на меня внимательный взгляд. Я ощутил его кожей, как прикосновение. – Кирилл, я начинаю подозревать, что ты тоже нуждаешься в психологической помощи.
– Я просто осведомился, потому что волнуюсь за него.
– А мне кажется, что причина не в этом.
– А в чем?
– Ты скажи.
– Ты меня пошлешь.
– Рискни и проверим.
– Если я приглашу тебя куда-нибудь – пойдешь? – немного волнуясь, словно какой-то школьник, поинтересовался я. Повернув голову, быстро посмотрел в непроницаемое лицо девушки.
– Нет, – коротко и категорично отрезала она.
– Я же говорил, – упавшим голосом промолвил я. Ника по непонятной мне причине внезапно развеселилась.
– Но не послала же! – как-то слишком радостно заметила доктор Божич.
– Почему – нет? – серьёзным тоном спросил я. Ответ, конечно, мне известен, но я, как конченый мазохист, хотел услышать его из ее уст.
– Не начинай. Ты сам прекрасно понимаешь, почему, – строго отозвалась девушка.
– Слушай, Вероник, я был не в себе, – сбивчиво начал я и почувствовал, как она напряглась, закрылась. Лучше бы промолчал, идиот, но меня понесло дальше. – Только из госпиталя выписался. Контузия, ранение серьёзное еще и выпил немного.
– Ты сейчас себе оправдания ищешь?
– Нет, хочу извиниться, – искренне сказал я. Пусть не поверит, но попытаться стоило.
– Не похоже, – не поверила.
– Я повел себя, как гондон, Вероник, – продолжил я посыпать голову пеплом и каяться в грехах. – Поверь, это был первый и единственный случай в моей жизни.
– Мне от этого не легче, но я принимаю твои извинения, – ответила она. Теперь не поверил я.
– А приглашение?
– А приглашение по-прежнему – нет! – категорично заявила Вероника, лишив меня малейшего шанса. – И давай закроем тему. Я устала, ехать еще долго. Наговорилась за день до тошноты.
– Понял. Молчу, – вздохнул я, чувствуя, как градус и без того нерадостного настроения упал до минусовой отметки. Вероника снова отвернулась и откинулась на сиденье. Через пару минут она задремала, а я ей по белому завидовал. Не знаю, как долго мне удастся поспать этой ночью.