– Уверен?
– Абсолютно, – сделав несколько глотков кофе, отодвинул кружку в сторону. – Мне нужно позвонить.
– Тебе нужно отвезти брата домой, – твердым, непреклонным голосом произнесла Вероника. А док с характером!
– Он продал квартиру, если ты забыла, – напомнил я.
– К себе домой, Кирилл, – заявила таким тоном, словно имела право указывать мне. Ее слова казались абсурдными. Если все обстоит так, как она говорит, то Артему нельзя оставаться в моей квартире в одиночестве.
– Ему необходимо обследование, наблюдение, – перечислил я. – Ты можешь договориться в клинике…
– Я могу, но запереть его в психушке – не лучший вариант, – Вероника бесцеремонно прервала меня на полуслове. Ее обвиняющий взгляд боролся за контроль с моим – упрямым.
– Что-то происходит, Вероника… – проиграл первым, отвел взгляд. Я устал от никому ненужного противостояния.
– Да, происходит, – кивнула Вероника. – Твой брат нуждается в тебе. Попробуй уделить ему время…
– Его одежда была сухой, когда он пришел? – теперь я не дал ей договорить, осенённый внезапным подозрением.
– Ты думаешь, Артем помог твоей подруге покончить с собой? – проницательно спросила Вероника, окинув меня скептическим взглядом. – Кирилл, следы крови только на твоей рубашке. Артем не способен причинить зло живому существу. Он – особенный. Я думаю, ты знаешь об этом не хуже меня.
– Разве в психиатрии есть диагноз «особенный» для пациентов с расстройством личности? – с оправданным скептицизмом спросил я.
– Ты когда-нибудь пытался поговорить с братом, выслушать, узнать, чем он живет, что его интересует? – игнорируя мой вопрос, продолжила «наседать» Ника. – Его подавляли с детства; сначала родители, потом ты. Вы задвигали его в угол, отмахиваясь, не замечая. Мы можем прямо сейчас отвезти Артема в больницу и отдать профессионалам, которые превратят твоего брата в послушный овощ, навсегда уничтожив его индивидуальность. Это то, чего ты хочешь? А как насчёт того, чтобы подумать: чего хочет сам Артем? Почему бы тебе не вспомнить о том, что вы братья? Помощь и забота могут быть разными. Иногда они убивают. Ты хочешь, чтобы твой брат жил?
– Слушай, Ника, сбавь тон, – отчеканил стальным тоном. Я негодовал, она влезала на запретную территорию. – Я не позволю себя отчитывать, как мальчишку. Твои выводы высосаны из пальца. Ты ничего о нас не знаешь. Ты один раз поговорила с ним в больнице и построила ошибочное мнение.
– Убеди меня в обратном, – парировала Ника, окинув меня внимательным взглядом.
– Я начинаю сомневаться в том, что ты не купила диплом в переходе.
– Раз за разом ты повторяешь одну и ту же ошибку. Я не смогу тебе помочь. Когда ты придешь снова, будет слишком поздно. – произнесла она уставшим, бесцветным тоном и резко встала из-за стола. – Ты хотел кому-то позвонить, – сухо напомнила она и, повернувшись ко мне спиной, стремительно направилась в комнату, где оставила «несчастного, недолюбленного, непонятого» Артёма.
– Еще одна сумасшедшая на мою голову, – простонал я с досадой, провожая Веронику обескураженным взглядом и, закурив сигарету, набрал номер Оксаны Мишиной.
Нет, я не поддался паранойе и не подумал, что короткое видение носит пророческий характер. Просто мне будет спокойнее, если я услышу, что Оксана в порядке. Весь вчерашний день она не отвечала на звонки и сообщения, и в свете последних событий я не мог не беспокоиться.
– Кирилл Сергеевич? – раздалось в трубке после третьего гудка. Я облегченно выдохнул. Я же говорил – никакой мистики.
– Оксана, я помню, что дал тебе недельный отпуск, но…
– Боже, мне так жаль, я уже знаю, что случилось с Эллой, – не дав мне договорить, начала тараторить Оксана. – Когда мне сообщили, я уже вылетела в Альпы, пригласили друзья… Это какой-то кошмар, Кирилл Сергеевич. То, что происходит… Я вернусь в Москву завтра утром. Сегодня, к сожалению, нет рейсов.
– Спасибо, Оксан.
– Не стоит благодарности. Я все понимаю, – она ненадолго замолчала, словно набираясь смелости. – Я должна вам кое-что сказать. Я думаю, это важно.
– Что? – и снова тревога стальным капканом сдавила грудь.
– Стас должен был получить посылку для вашего брата. Коллекция золотых монет, приобретённая у одного француза, – нервным и негромким голосом сообщила девушка.
– Да, я уже знаю об этом. Француз пропал, как и монеты.
– Дело в том, что вчера утром я нашла в почтовом ящике конверт. Без обратного адресата. Простой белый конверт. Я взяла его с собой в офис и открыла уже там. Я не знаю, как это объяснить, но… внутри оказалась одна из монет коллекции. Вероятно, это какая-то ошибка. Я клянусь, что понятия не имею, куда пропали остальные.
– Где сейчас монета, Оксана? – напряжённо спросил я. Дерьмовое предчувствие, которое улеглось, когда девушка взяла трубку, вернулось с новой силой.
– В ящике моего рабочего стола в приёмной… в конверте, – запинаясь, проговорила Мишина. – Когда я узнала, что Стас погиб, то совсем забыла про нее. Вы не подумайте, что я хотела оставить ее себе. У меня обеспеченная семья и я бы никогда…
– Оксана, я заберу монету, не волнуйся, – попытался успокоить разволновавшуюся девушку. Я не сомневался в ее искренности и отсутствии в ее действиях преступного умысла. – Спасибо, что сказала. Пожалуйста, будь осторожна, – попросил я. – Я жду тебя в офисе в четверг.
– Спасибо, Кирилл Сергеевич. Первым же рейсом вылечу, – пообещала Мишина.
Закончив разговор, я вернулся в спальню Вероники Божич. На душе кошки скребли, в голове гудел привычный рой мыслей. Ника сидела в кресле в углу комнаты, а мой брат безмятежно спал в ее постели. Я поймал себя на мысли, что с удовольствием поменялся бы с ним местами. Вероника подняла голову, взглянув на меня нечитаемым взглядом и захлопнула папку, которую держала на коленях.
– Ты можешь поехать со мной? – в лоб спросил я. Она вопросительно подняла бровь, успешно скрывая удивление. – Мне нужно в офис, – пояснил я. – Срочно. Закину вас с Темой ко мне и быстро сгоняю туда-обратно.
– Я не сиделка, Кирилл. И у меня смена начнётся через три часа, – взглянув на наручные часы, сухо сообщила Ника.
– Я успею. Заплачу, сколько скажешь.
– Не нужно, – резко качнула головой Божич. Я приготовился к отказу, но она неожиданно согласилась. – Я поеду.
Глава 8
«Жадный беден всегда. Знай цель и предел вожделения».
Алчность часто рассматривается, как мотив преступления или причина трагедии.
Оксана убрала телефон в нагрудный карман горнолыжной куртки с мудреным названием «анорак», зябко поежилась, накинув на голову капюшон. Погруженная в свои мысли, она рассеянным взглядом скользила по захватывающим видам, открывающимся с террасы ресторана «Le Panoramic», расположенном на высоте три тысячи метров.
Оксана не замечала величественной красоты заснеженных пиков альпийских гор и плывущих над ними полупрозрачных облаков. Идея сбежать от накопившихся проблем на горнолыжный курорт со своим приятелем потеряла свою привлекательность. Легче не стало. Промозглый туман, порывистый ветер, подтаивающий к обеду снег, превращающийся в грязную кашу, не способствовали избавлению от тяжёлых предчувствий, и даже утренний секс с бойфрендом и двухчасовой спуск на лыжах по склону ледника не подняли девушке настроение. Олег (так звали ее парня) начал раздражать Оксану еще во время заселения, когда потребовал лучший номер с панорамным видом на озеро. Он не привык считать расходы, которые полностью погашала его подруга, а жить на широкую ногу парень любил. Винить Олега девушка не могла и не хотела. Он не знал, что ее отец в прошлом году объявил себя банкротом, и вся семья Оксаны погрязла в долгах. Она отчаянно пыталась держать марку, соответствовать привычному кругу мажоров и бездельников, притворяясь беспечной богатой наследницей.
Это было несложно, Оксана с самого детства жила, ни в чем себе не отказывая, периодически озвучивая отцу список пожеланий, которые выполнялись по щелчку пальцев. Когда в ее жизни появился Олег, расходы увеличились втрое. И даже когда бизнес отца накрылся медным тазом, она не урезала статьи затрат и не планировала экономить в ближайшем будущем. Просто потому что не знала, как это… Не умела.
Оксана по-прежнему тратила на бойфренда огромные средства. Не свои. Занимала у друзей, брала кредиты один за другим. Личные накопления давно кончились, зарплаты хватало только на аренду квартиры, которую Оксана снимала для Олега, а еще его новая тачка и автокредит… Оксана ни на секунду не сомневалась, что, если правда откроется, Олег сразу же ее бросит. Еще бы… Красивый, сексуальный, с голливудской улыбкой, душа любой компании, с потрясающим атлетическим телом и большим… Нет, она не за член его полюбила, конечно, но чего греха таить, секс имел для нее значение. У Олега имелся только один существенный недостаток: полное отсутствие желания работать. И этот недостаток он восполнял за счет Оксаны. Она знала, что до нее у него была другая обеспеченная девушка, которую Олег променял на более успешную на тот момент Оксану. И без малейших раздумий променяет ее на следующую, когда вскроется, что она попала в списки злостных неплательщиков во всех крупных банках Москвы.
Оксана Мишина нуждалась в деньгах. Очень сильно; думала об этом постоянно, размышляла, как выбраться из ловушки, в которую сама себя загнала. Долги росли, а Олег требовал еще и ещё. Если бы отец не разорился и не оставил ее без средств к существенную, она бы никогда не согласилась участвовать в афере Белевской и Чупрасова. Никогда. Она была уверена в этом, потому что в глубине души считала себя честным человеком, попавшим в затруднительную жизненную ситуацию.
Во всем виноват отец, его рухнувший бизнес, и, как следствие, накопившееся долги. Рано или поздно, их придется отдавать. Это единственная причина, по которой Оксана приняла предложение Эллы. Пара миллионов в ее ситуации очень существенная сумма. К тому же Стас выплатил ей авансом половину.